Гельмут Фигдор - Беды развода и пути их преодоления. В помощь родителям и консультантам по вопросам воспитания.

• Название: Беды развода и пути их преодоления. В помощь родителям и консультантам по вопросам воспитания.
• Автор: Гельмут Фигдор
• Издательство: Московский психолого-социальный институт
• Жанр: Психология
• Год: 2006
• ISBN: 5-89502-613-3, 6-00118-008-2

Г.Фигдор - один из ведущих специалистов в области разводов. Беды детей, по его утверждению, являются следствием родительских бед, поэтому помочь первым можно, только лишь оказав помощь вторым. Одну из самых больших проблем автор видит в том захлестывающем чувстве вины, которое сопровождает развод, именно оно и мешает взрослым делать то, что необходимо детям. Автор помогает преодолевать это чувство, считая, что сам по себе развод нередко заключает в себе шанс добрых перемен не только для взрослых, но и для детей, и беда чаще всего не в самом разводе, а в том, как он протекает и какие последствия влечет за собой. Данная книга исключительно полезна как для специалистов, так и для широкого круга читателей. Из нее вы не только узнаете о проблемах развода и об устройстве детской души, но и в собственной душе откроете немало такого, о чем до сих пор никогда сознательно не думали.

---

Почему эти критерии следует рассматривать как второстепенные? Не столь важны они по следующим причинам.

• Непрерывность житейской обстановки сама по себе еще ни о чем не говорит, а в некоторых случаях, когда жизненная ситуация слишком тяжела, смена обстановки может сыграть как раз положительную роль.

• Что касается продолжения социальных отношений, то здесь огромную роль играют возраст и личные социальные связи каждого отдельного ребенка.

• Судить о воспитательных способностях вообще достаточно трудно. Предположим, отец в данной семье не слишком много времени уделял детям, но это еще не значит, что он и дальше будет делать то же самое. Индивидуальные воспитательные способности родителей могут проявляться по-разному, в зависимости от возраста ребенка. Элл (Ell), к примеру, условием, важным для «воспитательных способностей», считает общность характеров между данным родителем и ребенком, поскольку она помогает пониманию и снижает вероятность больших конфликтов. Наконец, следует признаться себе, что определение «наличия» воспитательных способностей скрывает в себе представление о «правильном» воспитании, а об этом мы уже говорили при обсуждении моего первого тезиса.

• О возможностях дальнейшего социального развития ребенка чаще всего судят по уровню образования данного родителя. Однако, во-первых, для помощи детям в учебе существуют репетиторы, а во-вторых, и это прежде всего, успеваемость ребенка в огромной степени зависит от эмоциональных факторов и, если они не благоприятны, то едва ли здесь поможет даже самый образованный и мотивированный родитель.

• Жизнь вместе с братьями и сестрами часто отвечает желаниям детей, и они действительно могут поддержать друг друга в тяжелой ситуации развода[126]. Но это не так, когда ребенок, например, соперничая с младшим братом или сестрой, теряет в отце своего «союзника» и в новой семье с матерью без отца вытесняется «на обочину» и чувствует себя нелюбимым[127]. Критериями первостепенной важности являются родительские черты отца или матери, а также сила и род внутреннего отношения ребенка к данному родителю. Под «родительскими чертами» (по Эллу) подразумевается эмоционально-аффективная оценка данного родителя в глазах ребенка. Конечно, этот критерий тоже не является беспроблемным, поскольку порой именно такая высокая аффективная оценка может быть помехой[128], например, если она заходит слишком далеко. Итак, центральным критерием остается внутреннее отношение ребенка к отцу и к матери. При этом очень важно думать не только о силе внутренней привязанности – чем сегодня в основном и ограничиваются судебные обследования, но и о качестве этого внутреннего отношения, то есть об особенностях «объектного отношения». Так, например, объектное отношение ребенка к тому из родителей, с которым он связан сильнее, может оказаться в большой степени обремененным внутрипсихическими конфликтами, так что при выпадении второго родителя конфликты эти будут лишь усугубляться. Кто из родителей в настоящий момент объективно важнее, зависит также от возраста ребенка, то есть от непосредственных задач развития на ближайшее время. Кроме того, следует вспомнить об упомянутом выше феномене «компенсационного триангулирования»: внутреннее отношение ребенка к данному родителю гармонично и полезно для его развития лишь потому, что дефициты внутри этого отношения восполняются другим родителем, пусть даже их связь и не столь сильна (вспомним Кристиана). Иными словами, ответ на вопрос, к кому ребенок привязан больше, не должен отождествляться с ответом на вопрос, разлука с каким из родителей принесет ребенку меньше боли.

Как же выглядит все на деле? В качестве иллюстрации я процитирую выдержки из решения австрийского суда, показывающие, на каких основаниях трое детей были «присуждены» матери.

«Вопрос о праве на воспитание несовершеннолетних Сабины Б. (14 лет), Андреаса Б. (10 лет) и Патрика Б. (7 лет)[129].

Право на воспитание несовершеннолетних Сабины, Андреаса и Патрика Б. целиком отдается их матери, Берте Б.

Обоснование: мать детей заявила свои права, против которых выступил отец детей.

После проведения судебной экспертизы (...) выяснилось следующее.

Соответственно § ABGB после развода суд – при отсутствии согласия между родителями – вынес решение о праве на воспитание (...). В настоящем случае экспертиза установила, что мать детей способна хорошо ухаживать за детьми, она доказала это также в последние полгода, когда осталась одна с несовершеннолетними. Несмотря на то что она работает (полдня), она не воспользовалась посторонней помощью – ее рабочее время совпадает со временем посещения детьми школы. Рабочее время отца, напротив, занимает 24 часа (работа в Вене) и затем – 48 часов отдыха. В этом случае он будет нуждаться в посторонней помощи, а в семейном кругу нет персоны, которая могла бы эту помощь оказывать. Отец детей по своему характеру представляется суду персоной, менее подходящей для ухода за детьми, поскольку он вспыльчив и болезненно ревнив по отношению к своей разведенной супруге. Несовершеннолетняя Сабина Б. выразила свое однозначное желание жить с матерью, что не оставлено без внимания. В любом случае сестра и братья не должны и не желают быть разлучены. Несовершеннолетние Андреас и Патрик Б. имеют одинаково хорошие отношения как с матерью, так и с отцом. Наконец, следует отметить, что сам отец детей, представленный здесь его адвокатом, не подал заявления на получение права на воспитание, более того, еще в то время, когда семья жила в одной квартире, желал отклонения заявления матери на право на воспитание.

Соответственно этому суд вынес решение...»

В качестве критериев для выноса решения суд использует следующее. «Хороший уход» матери за детьми, отсутствие чужой помощи, родительские способности (вывод о которых по отношению к отцу сделан в психологически неоправданной форме – «вспыльчив и болезненно ревнив по отношению к своей разведенной супруге»), наконец, желание детей остаться вместе, плюс формально юридические аргументы. Но все это критерии второстепенной важности! О решающем критерии – внутреннем (объектном) отношении детей к родителям – мы находим лишь одно короткое замечание: «...Андреас и Патрик Б. имеют одинаково хорошие отношения как с матерью, так и с отцом». Что бы здесь ни имелось в виду, замечание это основано на личном впечатлении судьи или социального работника. Вопреки заявлению отца, психологическое обследование не было проведено.

Конечно, это отдельный случай, но, по моему опыту, весьма типичный.

Заслушивание детей; вид отношения к выражению ими желания в пользу одного из родителей

Тезис 3

Выслушивать заявления детей, с кем из родителей они желают жить дальше, означает подвергать эти высказывания оценке. Но подобная оценка – задание слишком трудное и едва ли разрешимое юридическими методами.

Многими авторами желание ребенка, с кем он хочет жить, признается первостепенным критерием для выноса решения. Закон также предусматривает учитывание желания ребенка, во всяком случае, с одной существенной оговоркой: «...если отсутствуют серьезные причины, которые говорили бы против, или это желание противоречит объективным интересам несовершеннолетнего» (У15. к § 177 ABGGB в MMGA33). Элл (Ell), к примеру, желание ребенка вообще считает важнейшим критерием: «Не существует благополучия ребенка против его воли»[130].

Казалось бы, этот критерий несложно выявить, следует только спросить ребенка, с кем он хочет жить. Задание, которое мог бы выполнить и судья. Но с психологической точки зрения возникают сомнения и здесь.

• В большинстве случаев, и прежде всего у маленьких детей (до девяти, десяти лет), часто вообще отсутствует желание выбирать между родителями. Во-первых, у них есть другое желание – чтобы родители жили вместе, а во-вторых, они не в состоянии принимать подобные решения, потому что они любят и мать, и отца. И, в-третьих, такое задание им не по силам, потому что они не представляют себе, что всё это может означать конкретно и как это будет – жить с одной мамой или с одним папой. Иными словами, ребенок не может ответить на этот вопрос, потому что это не его вопрос, это вопрос родителей или судьи.

• Следующей причиной является то обстоятельство, что один уже этот вопрос «опрокидывает» ребенка в тяжелейшие конфликты лояльности. Точнее сказать, он чрезвычайно обостряет уже и без того существующие в нем внутренние конфликты. Ведь решить в пользу одного из родителей означает отказаться от другого: «Как я теперь смогу смотреть папе в глаза, ведь он знает, что я сказал, что хочу остаться с мамой?..».