Андрей Валентинов - Нам здесь жить. Тирмен

• Название: Нам здесь жить. Тирмен
• Автор: Андрей Валентинов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45754-0

Белые буквы барашками бегут по голубизне экрана, врываются в городскую квартиру архары-спецназовцы, ловят убийц Первач-псы, они же "Егорьева стая", они же "психоз святого Георгия", дымятся на газовых конфорках-"алтарках" приношения утопцам и исчезникам, и звучит в эфире срывающийся вопль: "Всем! Всем, кто нас слышит! Мы - Город, мы гибнем!.." До конца ХХ-го века оставалось меньше шести лет, когда они встретились в парковом тире. Мальчишка-школьник бежал от преследований шпаны, старик-тиршик ожидал прихода "хомячков" местного авторитета. Кто они, эти двое - торговцы расстрельными услугами, стрелки без промаха и упрека? Опоры великого царства, знающие, что не все на этом свете исчислено, взвешено и разделено?! Они - тирмены. Рыцари Великой Дамы. Но об этом не стоит говорить вслух, иначе люстра в кафе может рухнуть прямо на ваш столик. Удивительное соавторство Г.Л. Олди и А. Валентинова - и два удивительных романа "Нам здесь жить" и "Тирмен", две истории одного города, где играют в пятнашки быль и небыль... Содержание: Нам здесь жить (роман), стр. 5-568 Тирмен (роман), стр. 569-924

---

Договор заключен, и мы не спеша направляемся к стоянке такси. Только сейчас я замечаю, что за спиной у долгожданного специалиста – старый рюкзак с притороченной сверху гитарой, а в руке – лаптоп, тоже старый, чуть ли не начала века. И вновь просыпается любопытство. Физик? Физик с гитарой? Ничего, скоро узнаю.

3

Перед тем, как заваривать кофе, я быстро спалила на горелке даже не одну, а две булочки, и установила на видном месте иконку Филиппа Сурожского. Почему-то хотелось, чтобы кофе получился такой, как надо – или еще лучше. Святой благостно улыбался, вдыхая пряный аромат. Бог знает, может, ему кофе прямо в Сурож возили? Из Абиссинии?

Завтракать гость категорически отказался, приведя меня в тихую радость. За всеми моими злодействами я давно не пополняла холодильник. Зато бар…

– Вам с коньяком? У меня есть настоящий «Камю». И «Арарат» тоже есть – тридцатилетний!

На этот раз его улыбка выглядела слегка растерянной.

– Н-не знаю даже. Может, сначала о работе поговорим? Вы ведь теперь мой, т-так сказать, научный руководитель!..

Научный? Хорошо сказано! Но… Спросить?

– Простите, Игорь, а кто вы по специальности? Я имею в виду…

– П-понимаю, понимаю, – Игорь поспешно закивал. – Кажется, м-могу вас обрадовать, я именно по вашему профилю. Два нуля, ноль восемь, семьдесят два. Л-литературоведение и фольклор.

«Вот те раз!» – подумал Штирлиц. Я чуть не поперхнулась глотком кофе (хорошо получился, не подвел Сурожанин!); все еще не веря, покачала головой:

– Фольклорист?

– Ну да! – гость явно удивился. – У меня кандидатская по античной мифологии, а д-докторская – по индо-арийской. Я, правда, доктор не наш, американский, у нас сейчас в совет лучше не соваться.

Ничего, ничего… Посчитаем до десяти. Что-то часто приходится этим заниматься!

– А как вам, позвольте спросить, обрисовали ваше задание? В смысле, э-э-э, работу?

Изумленный взгляд серых глаз. Да, глаза что надо, век бы смотрела, не отворачивалась…

– Но… Мне объяснили, что фонд Сороса открыл н-несколько новых тем, в том числе по кризисным культам, на примере вашего города. Д-действительно, материал уникальный! Я подал заявку, и вот… Мне сказали, что здесь есть два специалиста: вы и г-господин Молитвин…

«А вот те два!» – подумал Мюллер. Если все это – шутка Девятого, то она явно удалась.

– А что вы понимаетепод кризисными культами, Игорь?

«Что такое?» – спрашивать нельзя. Все-таки я – тоже «специалист».

– Хороший вопрос! – краешки ярких губ дрогнули. – В т-точку! Я понимаю так: к-кризисные культы возникают в экстремальных условиях, когда об-бычная система ценностей перестает существовать или становится непродуктивной. Вот, например, культ «карго»…

Узнавать о культе «карго» было интересно (надо же, грузовозам поклонялись!); а еще приятнее было просто слушать его голос. Негромкий, теплый… И вдруг я начала понимать: случилось кое-что пострашнее приезда наивного фольклориста в наш Ад. Я встретила свежего человека. Симпатичного человека. Умного. Не «сотрудника», не жорика, не наркомана… Окстись, девка, с ума не сходи!

– К тому же, как я выяснил, у вас этим д-давно занимаются. Начали еще до в-всего этого ужаса. Здесь работал Институт Прикладной Мифологии… наверное, с-слыхали?

Слыхала! Ох, слыхала! НИИПриМ, он же – N 7. Тот самый, где рвануло. Лаборатория МИР, до которой еще никто не смог докопаться. Ни в переносном смысле, ни в прямом. Кратер – метров двести в диаметре. До сих пор трава не растет…

– Ведь господин Молитвин – из лаборатории МИР, если я не ошибаюсь? Это зд-дорово, у нас думали, что там все погибли! Вы знаете, портрет Иеронима Павловича – это б-было первое, что я увидел, когда впервые зашел к нам на кафедру. То есть, на мою будущую к-кафедру…

…Представилось: пропитая рожа угрюмо глядит из золоченой рамы. В деснице вобла, в шуйце – початая бутылка пива.

– Хорошо! – легко согласилась я. – Как только господин Молитвин появится, я вас немедленно познакомлю. А, может, все-таки по пятьдесят грамм? «Арарата»?

К сердцу мужчины надо добираться через желудок. А через рюмку куда? Ой, дура ты, Эрка, дура!

Коньяк тяжело плескался в граненом хрустале. Игорь вздохнул, вновь развел руками:

– Н-ну разве что за погибель теории Семенова-Зусера. Да расточатся врази!

С большим удовольствием я хлебнула бы за знакомство, но… И это годится.

– Аминь!

Чокаться не стали. Я вдруг представила старую накрашенную бабу, тянущуюся с рюмкой через стол… Бр-р-р!

– Значит, думаете опровергнуть Основную теорию?

Приятно поддерживать светский разговор. Два ученых мужа… То есть не совсем, но где-то рядом.

– Мечтаю! – на сей раз он не улыбался. – Из-за этой к-клятой теории мне, собственно, и докторскую в Минске зарезали. Авось, наберу материала…

И тут я поняла. Он ничего не видел. Ни-че-го! Для него Объект – что-то вроде индо-арьев. Кентавра ему продемонстрировать, что ли? Нет, не заметит, нужно пару дней…

– Хотите, фокус покажу? Прямо сейчас?

Я огляделась по сторонам. Стекло разбить? Еще за буйную посчитает! Взгляд скользнул по брошенной на диван сумочке. Ага!

Я достала помаду, и мы прошествовали на кухню. Игорь с интересом поглядел на желтые разводы по потолку – неизбежные последствия недавнего потопа. Ну, про это потом…

– Помада, – начала я не без торжественности. – Она мажется.

Для убедительности я провела черту прямо по кафелю. Игорь задумался, затем кивнул:

– Согласен. Это – п-помада. Она материальна, и она ост-тавляет след.

– А теперь вы. Изобразите что-нибудь.

На миг он заколебался, но затем в серых глазах сверкнул вызов. Приняв из моих рук инструмент, Игорь провел рукой резкую неровную линию. Раз! Волнистая черта. Два! Что-то треугольное… Да это же парус! Неплохо!

…Почему-то сразу вспомнился морской берег. Серый песок, теплые волны, ее рука – в моей руке…

Я вздохнула. Хватит, не сейчас.

– Итак, что вы сделали, Игорь?

Он усмехнулся, взглянул на рисунок.

– В-вероятно, слегка нашкодил.

– Совершенно верно.

Теперь в святцы! Нет, не стоит, случай простой, святые могут спать спокойно.

Я достала булочку и обильно покрошила на подоконник. Затем в восточный угол. А после – у порога. Достаточно? Вполне.

Игорь с интересом следил за моими пассами. Под занавес одобрительно хмыкнул:

– Насколько п-понимаю, домовой?

Я кивнула, быстро прочитала про себя простенькое заклятье. Как это Евсеич учил? «Сусидко, сусидко, надто в хате брыдко, тоби я рада, прыбраты надо…»Вызубрила!

Теперь считаем. (Опять считаем!) Раз, два… десять…

– Прошу!

Рисунок уже исчезал – бледнел, таял, оставляя легкий розовый след. Вот и он пропал.

Игорь внезапно стал серьезным, быстро коснулся пальцем стены…

– Вп-печатляет!

– Могу исчезника вызвать, – гордо сообщила я. – Для этого манка нужна. Только исчезники шипят, когда незнакомого человека видят. И с собой утащить могут.

Мы вернулись в комнату, Игорь поглядел на бутылку, протянул руку.

– Нет, не стоит. Хотя опыт, я в-вам скажу, хорош! Семенова бы сюда! Ковалевского уже не убедишь – п-помер. Между прочим, первые т-такие опыты стали проводить именно в НИИПриМе. П-правда, если верить легенде, там начали с телевизора…

– В институте мифологии? – поразилась я. – Игорь, Институт N 7 – оборонный объект! То есть, был, конечно. Название – для прикрытия, понимаете?

Я вовремя укусила себя за кончик болтливого языка и заткнулась. Игорь бросил на меня удивленный взгляд (не смотри, сероглазый, не надо!), пожал плечами:

– Об-боронный? Ну, конечно, можно вызвать д-джинна, засадить в бутылку из-под пива и швырнуть в суп-постатов… Нет! Это был именно институт прикладной мифологии! МИР – собственно, «М-миф и реальность»; или, по другой версии, «Мифологическая реальность». В том-то и дело! И г-господин Молитвин был один из тех, кто первым, так сказать, п-пробил брешь. Ему сейчас нельзя позвонить? Жажду з-знакомства!

Я покачала головой. И я жажду. И кое-кто еще. Например, Очковая. Или сам Бессараб-Капустняк.

– Как только вы его в-встретите, Ирина, пожалуйста, познакомьте! А пока… Наверное, мне стоит побродить по г-городу. Мечтаю поглядеть на к-кентавров.

– Сегодня не увидите, – усмехнулась я. – Адаптация. Нужно денька два.

Он кивнул, задумался.

– Т-то, что вы показали мне, Ирина, это одна п-половина яблока. Т-так сказать, физическая сторона. Но я фольклорист, меня интересует и вторая половина – к-как все это воспринимается на уровне культа.