Марина и Сергей Дяченко - Хозяин Колодцев (сборник)

• Название: Хозяин Колодцев (сборник)
• Автор: Марина и Сергей Дяченко
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-44371-0

Наследственный маг Хорт зи Табор знает, что магам можно играть людьми, будто куклами, - карать и миловать, предавать и лгать. Скрут, чудовище в ветвях зловещего леса, знает, что такое справедливость - это могущество, помноженное на безжалостность. Принцесса знает, что она безобразна; дракон - что он мягок сердцем. Бастард знает, что должен убить отца-князя, но никто не знает, что замышляет князь. И уж точно никто не знает, чем закончится каждая из этих историй. Марина и Сергей Дяченко - признанные мастера слова. Их миры самобытны, их герои человечны; фантазия авторов идет рука об руку с тонкой психологичностью. Этот сборник составили произведения, написанные в жанре фэнтези, которые давно завоевали любовь нескольких поколений читателей. Содержание: Хозяин Колодцев (повесть) Ритуал (роман) Бастард (повесть) Мизеракль (повесть) Скрут (роман) Магам можно все (роман)

---

…Да, так о чем это я? А, Вика…

Как ей пророчили, так и сложилось. Первый год они прожили в мире и согласии, потом Вика возьми да роди мальчика, а мальчик, вообрази, отцовского-то дара и не перенял! Не вышло колдуненка… Муженек Викин помрачнел, пожестче себя поставил, да все еще ничего… На другой год Вика возьми да роди девочку! А девочка, знаешь, наследства колдовского не получает никогда, ни единая девчонка колдуньей покуда не родилась… Тут-то муженек наследственный и показал свою натуру… Вика при нем — все равно что тварь бессловесная, а то и вовсе вещь. Рожает ему, как крольчиха, год за годом, и все — девочки! Пятеро уж насобиралось, да тот мальчишечка старший, наследства не перенявший — шестой… И на кого она стала похожа, честолюбивица наша! Глаз от земли не поднимает, половицей боится скрипнуть, а брюхо то пузырем надувается, то мешком пустым виснет. Вот куда амбиции заводят, вот как выходить за наследственных… Не люди они вовсе. Не наша кость, не наша кровь. Сторонись их…»

* * *

Едва переступив порог своего дома, я кинулся в подвал, к заветной банке.

Подставка для обуви попыталась было стянуть с меня сапог — я довольно грубо наподдал ей. Время дорого; я вернулся домой не за тем, чтобы отдыхать. Я пришел за деньгами…

Противно взвизгнули несмазанные петли. В рыже-коричневой тьме стеклянная банка показалась железной, ржавой.

Плеснуло под ногами — я поскользнулся и чудом удержался, чтобы не упасть. Опустил глаза…

На земляном полу маслянисто поблескивала бурая лужа. Пахло болотом — затхлым, мертвым, без единой лягушки.

Я поднял глаза на банку.

Трещина не бросалась в глаза. Ее можно было принять за неровную полоску на стекле — но это была трещина. Круглый сосуд лопнул, как перезревший плод; когда я, уже все понимая, но еще не решаясь верить, снял тяжелую крышку с вензелем Таборов — внутри банки обнаружилась пустота.

Влажная гниль.

Условия, несовместимые с деньгами.

* * *

Никогда у меня не было сентиментальных чувств по отношению к дому. Впрочем, в последнее время многое, происходящее со мной, оказывается внове…

Когда запылал, согревая простывшие стены, камин, когда я сел в кресло, засветил плавающие под потолком светильники и вытянул ноги на скамеечку — на минуту показалось, что все в порядке. Я не выигрывал Кару, я никуда не ходил, я никого не встречал; лето закончилось, наступила осень, только и всего…

В оконное стекло забарабанили часто и требовательно. Я поморщился; не поднимаясь с кресла, приоткрыл окно, впуская сырой ветер и маленькую аккуратную ворону.

Глаза у вороны были совершенно растерянные. Она была молода — недавний птенец; она никогда не имела дела с магами, боялась принуждения и не знала, что по исполнении миссии ее отпустят на все четыре стороны…

Я взял ее двумя руками — перья были мокрыми. Я сказал, глядя в приоткрытый клюв:

— Ил. Я приехал. Рад буду ви…

И тут же вспомнил: трава. Кузнечики. Маленькое солнце у Ятера за плечом, звон стали, страх смерти, защитное заклинание, установленное втайне от Ила…

Как я мог забыть?!

Баронесса. Тело безвольное, будто сделанное из теста. «Вам недоступна прелесть игры?» — «Долг платежом красен»…

— Отменяется, — сказал я вороне. — Уходи.

Освобожденная от моей воли, она заметалась под потолком, с третьей попытки вылетела в окно, и я сразу же захлопнул створку — холодно…

Холодно.

Друга я, оказывается, тоже потерял. Давно. Когда мы из мальчишек превратились в юношей — я был внестепенной маг, а он кто? Дубина деревенская, мелкий барончик…

Нет, от голода я не умру. Мой дом и огород прокормят меня и обслужат; взносы в Клуб Кары больше платить не придется — хватит, один раз «посчастливилось», достаточно… Конечно, поездки в столицу, а тем более проекционные путешествия мне теперь не по карману, вернее, не по банке…

С другой стороны, разве мне было плохо, когда я жил себе сам по себе и никуда не ездил? Напротив — мне было лучше, чем теперь…

Потому что теперь — хуже некуда.

Бухнуло во входную дверь. Кого там сова принесла? Или это ветер?

Бухнуло еще раз. На этот раз как-то неуверенно, будто по инерции.

— Впустить, — сказал я шепотом.

Прошелся сквозняк, заколебались огоньки свечей, дернулись под потолком светильники. Выше взметнулось пламя в камине.

Он остановился в дверях — от его промокшего плаща ощутимо воняло псиной. Остановился молча — как будто это я без предупреждения вломился к нему в дом. Как будто это я должен был придумывать тему для разговора…

— У меня банка лопнула, — сказал я меланхолично.

Ил де Ятер дернул кадыком. Ничего не сказал.

— Ора умерла, — проговорил я, отворачиваясь. — Ора умерла… Вот так.

Ятер сделал два шага. Остановился за спинкой моего кресла; шумно задышал:

— Что с ней… чего это?

— Не знаю, — сказал я шепотом. — Меня рядом не было.

Запах псины заполнил комнату от пола до потолка.

— Так тебе денег одолжить? — отрывисто спросил барон.

Я оглянулся.

Он постарел. На висках и в бороде обнаружились седые волоски. Он смотрел на меня напряженно и как-то виновато, будто прилежный ученик, не выучивший урока.

— Хорт, — он не выдержал моего взгляда, отвел глаза. — Я могу тебе просто, ну, денег дать, без возврата… Ты же из-за меня, это, потратился…

— Жалование мне заплатишь? — спросил я саркастически.

— Ну что ты, — он совсем погрустнел. — Просто… прости ты меня, Хорт. Я из-за бабы… то есть… чуть не убил тебя, Хорт.

— Уже не важно, Ил, — я вздохнул. — Собственно… все равно.

* * *

«…являются такими же подданными Северной короны, как и люди других сословий. Все пункты параграфа «О мерах и взысканиях» относятся к ним в полном объеме.

В случае особо тяжких преступлений (убийство членов королевской семьи, уклонение от уплаты налогов в военное время) к лицам магического звания применяется тюремное заключение на срок до трехсот лет.

…Назначенные маги при помещении в узилище должны быть лишены инициирующего предмета (предмет передается аттестационной комиссии, присвоившей данному магу магическое звание).

Наследственные маги должны быть помещены в узилище особой конструкции, с учетом их магических возможностей. В помещении узилища должны быть созданы условия для постоянного расхода магических сил (прибывающая вода, либо опускающийся потолок, то есть факторы, которые заточенный маг для сохранения своей жизни должен сдерживать магическим усилием). Маг, лишенный полного запаса сил, не сможет применить активное магическое воздействие для своего освобождения.

При формировании экстремальных условий в узилище для магов следует соблюдать меру: угроза жизни мага должна строго соотноситься с его возможностями, ведь он приговорен к заточению, а не к смерти…»

* * *

Уже через два квартала — с момента моего приезда в город прошло едва ли полчаса — я обнаружил, что за мной следят. Сперва шпион был один, потом их стало двое, потом и патруль, мирно прохаживавшийся вдоль улицы, изменил направление и неторопливо двинулся за мной. Я прибавил шагу — патрульные, зачем-то взявшись за оружие, поспешили тоже.

Стало быть, префект помнил об оскорблении. Стало быть, префект был введен в заблуждение известием, что заклинание Кары использовано; стало быть, я напрасно приехал в столицу. Меня ждут приключения.

— Любезный господин! Погодите-ка минутку…

Годить я не стал. Наоборот, резко свернул в подворотню, нырнул за чью-то пустую телегу и напялил личину; бряцающий оружием патруль появился через минуту, наполнил двор невнятными ругательствами, запахом пота и табака, сорвал развешанное на веревках белье, до смерти напугал какую-то женщину с деревянным ведром — но не обратил внимания на грязного карапуза лет шести, меланхолично сидящего под забором на мешочке с самоцветами…

Они убрались. Я еще посидел, потом встал, закинул мешочек на тощее маленькое плечо, другой рукой прижал к груди футляр с Карой — и так, согнувшись под многократно возросшей тяжестью, выбрел на улицу.

Увиденная снизу вверх, улица впечатляла. Грохотали по мостовой огромные ноги, обутые в огромные деревянные башмаки; где-то там, в вышине, проплывали угрюмые лица; раньше я их не видел. Раньше они все прятали глаза, встретив на улице благородного господина, мага…

— Эй, малой, куда прешь? Где твоя мамка?