Кэтрин Бу - В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая

• Название: В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая
• Автор: Кэтрин Бу
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-67305-6

Серия «Вокруг планеты за 80 книг» – это захватывающее путешествие по странам, которые хранят свои тайны от туристов. Как живут индийцы за пределами шикарных отелей? Что происходит за колючей проволокой концлагерей Северной Кореи? Какие трудности ждут девочек Пакистана, которые хотят получить образование, вместо того чтобы выходить замуж в 14 лет… Люди, с которыми вы никогда не встретитесь. Судьбы, которые невозможно забыть. Книги, которые меняют мировоззрение…

Открывает серию лучшая книга 2012 года, по мнению более 20 авторитетных изданий, «В тени вечной красоты» Кэтрин Бу. Мусорщик Абдул, содержащий семью из 11 человек, красавица Манджу, которая слишком хороша для местных женихов, хромоногая Фатима, решающая отомстить ненавистным соседям самым жутким способом, – эти и другие герои живут в трущобах, в беднейшем квартале Индии, расположенном в тени ультрасовременного аэропорта Мумбая. У них нет настоящего дома, постоянной работы и уверенности в завтрашнем дне. Но они хватаются за любую возможность вырваться из крайней нищеты, и их попытки приводят к невероятным последствиям…

---

Самым перспективным местом сбора мусорных трофеев была Карго-роуд – дорога, ведущая к грузовому терминалу. На подъездах к нему все было заставлено фурами и платформами для перевозки крупногабаритного товара. Стоящие здесь контейнеры всегда были набиты до отказа, к тому же рядом примостились дополнительные баки для пищевых отходов. С каждым днем здесь появлялось все больше мусорщиков, и конкуренция между ними росла. Некоторые взрослые сборщики отходов не раз грозили приближающемуся Сунилу ножами. Но чаще они придерживались другой тактики: сначала позволяли наполнить мешок, а потом давали ему подзатыльник и отбирали все найденное. А женщины из касты матангов, традиционно занимающиеся мусорным промыслом, нередко закидывали конкурентов камнями. Они всегда одеты в красные и зеленые сари, а в крылья носа им с самого рождения вставляют блестящее украшение. Когда Сунил встречал их в Аннавади в очереди к весам, на которых все взвешивали дневной «улов», они бывали с ним очень ласковы. Но в целом матанги считали Сунила, принадлежащего к касте плотников из штата Уттар-Прадеш, да и других ему подобных, оккупантами. В последнее время представители других каст стали все чаще вторгаться в исторически принадлежащие матангам владения, отбирая их хлеб. Действительно, мусор всегда есть и будет, а другую постоянную работу поди еще найди.

Но еще хуже было то, что уборкой и сбором отходов в городе стали все больше заниматься организованно – муниципальные и частные компании. Целая армия служащих в униформе следила за тем, чтобы в международном терминале и рядом с ним было идеально чисто. Крупные утилизационные предприятия централизованно вывозили мусор из пятизвездочных отелей. «Это ведь просто золотая жила!» – шепотом повторял сортировщик Абдул. По улицам все чаще колесили городские мусоросборные машины – это было частью инициированной звездами Болливуда кампании, целью которой стало избавить Мумбаи от ярлыка грязного мегаполиса. Над контейнерами повесили красивые оранжевые таблички с напоминанием: «Соблюдайте чистоту!»

Некоторые мусорщики-одиночки всерьез опасались, что вскоре для них не останется никакой работы.

В конце тяжелого дня, а таких у Сунила было много, он сдавал Абдулу то, что удалось уберечь от посягательств алчных коллег по цеху. Матангам удавалось заработать в среднем по сорок рупий в день, но у Сунила выходило не более пятнадцати – эквивалент тридцати трех американских центов. Мальчик понимал, что никогда не вырастет, пока не найдет альтернативные места сбора отходов, такие, о которых другие не подозревают. Придя к такому выводу, он перестал обращать внимание на конкурентов и стал пристальнее наблюдать, кто и как выбрасывает мусор. Так поступали все вороны в Аннавади: они сначала долго кружили и рассматривали интересный объект, а потом уже спускались, чтобы взять свое.

Богатые туристы наверняка оставляли много ценного в мусорных урнах в международном терминале и рядом с ним. Но охрана аэропорта безжалостно прогоняла всех мусорщиков, которые пытались вступить на эту территорию. Старожилы в Аннавади говорили, что они вышвыривали даже детей, которые хотели просто посмотреть, как меняются надписи на табло прилета: они перелистывались с забавным звуком «чаки-чаки-тр-р-р». У рабочих на стройке нового терминала тоже, наверное, был подходящий для утилизации мусор. Но площадка была огорожена высоким бело-голубым металлическим забором, перелезть через который невозможно. В полицейском участке Сахар, располагавшемся на территории аэропорта, тоже было чем поживиться. Но, как и все жители Аннавади, Сунил боялся полиции. Оставалось одно: обратить внимание на стоянку желто-черных такси рядом с офисом полиции. На самой стоянке ловить было нечего, так как ее курировали другие мусорщики, но может, в ее окрестностях что-то отыщется?

Водители, ожидавшие клиентов, покупали еду тут же, в небольшой продуктовой палатке.

Большинство таксистов, выпив чай из пластиковой чашки и съев самосу[27], бросали мусор прямо себе под ноги. Так поступали очень многие, но не все. Некоторые перекидывали стаканчики и бутылки за низкую каменную стену за палаткой. С другой стороны стена выходила на крутой и высокий, примерно двадцатиметровый склон, который вел к реке Митхи. Точнее, это была не сама река, а бетонный отвод, в который ее перенаправили из родного русла при расширении аэропорта. Наверное, водители воображали, что их мусор попадает в воду, и его уносит бурным потоком куда-то далеко. На самом же деле отходы не долетали до реки, а по большей части скапливались с другой стороны стены на каменном уступе на полтора метра ниже ее верхней части. Ветер прибивал сюда и всякий другой пролетающий мимо мусор. Все это Сунил выяснил, забравшись на стену и внимательно рассмотрев то, что находится внизу. Выступ был узким, но худой и ловкий мальчик мог бы попробовать, балансируя, собрать эти трофеи.

Конечно, спрыгивая со стены на уступ, он мог промахнуться или оступиться. Тогда он упадет в реку. Плавать Сунил умел: он научился этому в Наупаде, трущобном квартале рядом с отелем «Интерконтиненталь». Каждый год во время сезона дождей квартал затопляло. При этом он никогда не слышал, чтобы в Наупаде кто-нибудь утонул. Наоборот, все считали, что плавать по улицам очень даже весело. Чего не скажешь о реке Митхи, изобиловавшей и непредсказуемыми подводными течениями, и водоворотами. Случалось, здесь гибли люди.

Уступ тянулся от стоянки такси вдоль всей стены (а это почти 120 метров) и в конце упирался в низкое ограждение, за которым располагалось ведущее в аэропорт шоссе. Иногда проезжавшие водители притормаживали и указывали друг другу и своим пассажирам на мальчонку, осторожно шагающего по узенькому выступу высоко над водой. Глядеть на это было страшновато. Но Сунилу нравилось, что со стороны он выглядит, как настоящий каскадер. На деле все это было не более опасно, чем отираться на Карго-роуд или собирать мусор на улицах, по которым ходят банды, выкрикивающие «Бей бхайя!». К тому же он готов был идти на риск, только бы не остаться карликом или коротышкой. По мере того, как он продвигался по уступу, мешок распухал, и нести его было неудобно. Но он научился концентрировать внимание только на том месте, которое видел прямо перед собой, и не смотреть ни вниз, ни далеко вперед.

К марту беспорядки утихли. Однако их последствия еще долго давали о себе знать в Аннавади и других бедных районах. Многие выходцы с севера в течение двух недель вообще не выходили на работу, боясь расправы. Вынужденный простой сразу сказался на их и без того бедственном материальном положении. Многие решили покинуть город. Получалось, что новая политическая партия Махараштра Навнирман сена, пытавшаяся изгнать мигрантов из Мумбаи, отчасти добилась своего.

За некоторое время до всех этих событий родители Абдула сдали помещение размером около тринадцати квадратных метров на задах своей хижины авторикше-индуисту, приехавшему вместе со своим обширным семейством из штата Бихар. Водитель с братом-сменщиком взял трехколесное такси в аренду за двести рупий в день. Эту плату нужно было вносить ежедневно, не исключая и период беспорядков, в который авторикши не выходили на работу. Теперь у них не было денег ни на бензин, ни на оплату жилья. Как-то днем в середине марта расстроенная жена бихарца постучала к Зерунизе, чтобы попросить у нее отсрочки.

– Ты видишь, в каком мы положении! Не выгоняй нас! – молила она.

– Но ведь беспорядки причинили ущерб всем нам, – возразила Зеруниза, только что приложившая двухлетнего Лаллу к груди. – Абдул тоже был вынужден сидеть дома. Я тебе всю правду говорю, нам нечего скрывать. Ты знаешь, что у отца моих детей слабое здоровье. Мы тоже в любой момент можем оказаться на улице с пустыми карманами.

Она всегда придерживалась такой стратегии: преувеличивала свою бедность в разговорах с соседями, другими мусорщиками и полицейскими, требовавшими взяток.

– Но ведь ваш бизнес процветает, он поможет вам выжить, – возразила женщина из Бихара, теребя концы зеленого шарфа, покрывавшего ее голову. – Да и дом у вас есть, он никуда не денется. А мы, ты же понимаешь, живем одним днем, еле на еду зарабатываем. Мой муж много работает, и дети у меня хорошие.

Действительно, ее средний сын был лучшим учеником в маленькой группе, организованной Манджу, дочерью Айши. Он знал английский алфавит и на каждую букву мог привести в пример английское слово.

Зеруниза попыталась свернуть на политику:

– Господи, эти проклятые деятели из Шив сены, или как там их новая партия называется! Они уже столько лет пытаются выжить нас отсюда. Но мы же трудимся! Мы не просим у них милостыню. Как будто они нас кормят на свои средства. Они только тем и занимаются, что пытаются устроить заваруху на пустом месте…