Богдан Дорошин - Путем неизбежности

• Название: Путем неизбежности
• Автор: Богдан Дорошин
• Жанр: Фэнтези

За тысячелетия после Великой Войны, мир Дарсарда изменился. В нем начала угасать магия, но это не значит, что она ушла из повседневного обихода навсегда. Нет, остались те, кто до сих пор наделен могуществом Той Стороны: эти существа опасны и сильны, и у некоторых из них не самые благие цели. Молодой Ловец Сирил Сафэр поклялся своей кровью и душой, что будет защищать мир живых от порождений Хаоса, совершенно не догадываясь, что самим провидением ему уготована судьба воевать за обе стороны.

---

Шлэг не ответил. Он думал о своем, и слова друга долетали до него как будто издалека. А Скорч между тем продолжал:

— Ты тоже женишься на Дите, со временем унаследуешь кузню, будешь хорошо стоять в селе. Может кто-то из нас даже когда старостой станет. Во как загнул, видишь? Перспектив море. Сдался тебе тот Осдор.

— А может я не хочу быть кузнецом, — буркнул Шлэг.

Лицо Скорча вытянулось.

— А кто тогда будет? У Зокара только один ученик — ты. А человек он не железный, придет и его время. И что прикажешь потом делать? Ходить подковывать лошадей в Камни? Их кузнец будет с наших три шкуры драть…

— Ты, я смотрю, на всю жизнь вперед думаешь, — кисло отозвался Шлэг. — Отлично! Тогда что предлагает твое далеко-смотрящее величество?

— Ну, — Скорч замялся, прикусив губу. На его лице отобразилось усиленное мышление, в виде нескольких складок на лбу. — Можно сказать, что мы ничего не знаем, что Дубу просто померещилось с перепою. Все же вчера мы дали жару…

— А с трупом что?

— Ну можно… — Скорч замялся и многозначительно посмотрел на собеседника, видимо не желая произносить то, о чем подумал, первым.

Шлэг пришел ему на выручку.

— Закопать где-то на грядке?

— Во-во. Но не я это предложил, учти.

После этих слов наступила тишина. Пламя свечи танцевало причудливый танец, отбрасывая на стены не менее причудливые тени. Солнце уже заходило за горизонт, уступая место тяжелым сумеркам. Шлэг сидел неподвижно и думал над ситуацией. На душе у него скребли кошки.

— Ладно, — кивнул он, чуть помедлив. — Сделаем это. Все равно Дубину мало кто поверит, ведь он у нас местный дурачок. А если ему даже удастся вывести старосту и его людей к кораблю, то ничего доказать он не сможет. Все тела, что мы нашли — разложившиеся. Им не меньше двух недель, это точно.

— Кроме одного.

— Верно. И от него мы избавимся. Сейчас?

Такое предложение Скорча сильно напугало. По его телу прошла легкая судорога, и он передернул плечами.

— Давай позже, ночью, — осторожно предложил он. — Если я не появляюсь к ужину, то родные начнут беспокоиться. А когда все лягут спать… ну часа в два, чтоб уж точно ни на кого не наткнуться, встречаемся здесь. Идет?

Шлэг посчитал, что такие меры предосторожности разумны. Друзья ударили по рукам, погасили свечу и вышли из сарая. Труп неизвестного они оставили на сене, предварительно накидав на него старого тряпья.

— Ну, до встрече через несколько часов, — бросил Скорч и быстро зашагал в сторону своего дома.

Шлэг же возвращаться домой не спешил. Как и положено ученику кузнеца, он жил при кузне, где у него была маленькая коморка. В нее едва помещалась кровать, и там всегда стояла непроглядная темень, так как окна предусмотрено не было.

Засунув руки в карманы, молодой человек брел в сторону села, пока не показались первые дома. На главное улице он остановился, и сквозь одежду прощупал пальцами свое новообретенное богатство. Но что толку с монет, если потратить их не на что? К тому же Зокар отберет все, как только пронюхает о находке. А он пронюхает, ведь у Диты, жившей в большом доме рядом с кузницей, устоялась привычка переворачивать каморку Шлэга верх дном. Она всегда искала одно и то же: какие-то намеки, что жених неверен ей.

Поэтому добычу необходимо было спрятать. Для этой роли подошло дупло в стволе поваленного дуба, что находился недалеко от речки. Место было надежное, проверенное временем. Уже несколько лет Шлэг прятал там разные безделушки, и еще ничего не пропало.

Спустя полчаса он уже был на пороге кузницы, угрюмого каменного здания, с крыши которого торчала большая труба. Учитывая, что из трубы не валил густой дым, Шлэг предположил, что Зокар уже ушел домой, разделять вечернюю трапезу с семьей и выпить стаканчик браги на ночь глядя, после тяжелого трудового дня.

Но он ошибся, хозяин ждал его, и судя по виду, наставник был очень недоволен. Громадный, что твой шкаф, он имел внушительную бороду, пропаленную в нескольких местах, достающую до груди. Его ручищи запросто могли гнуть сталь, а живот выпирал из-под фартука словно гора из земли, подчеркивая, что обладатель этой конструкции любил вкусно и сытно поесть.

— Ну и где был, щенок? — спросил великан, уперев руки в боки. — Ты и твои дружки должны были принести дров в мою кузню! Я заплатил вам за это два медяка!

Шлэг, который был в физическом плане обычным парнем, не силачом и не рохлей, на фоне Зокара казался ничтожно мелким.

— Не получилось, господин Зокар, мы…

— Меня не интересует, что там «вы»! — взревел кузнец и потряс мясистым кулаком. — И что только моя дочь нашла в тебе? Лоботряс и бездельник! Зачем я только взял тебя в ученики?!

— Господин Зокар, я…

— Заткнись! — отрезал кузнец, а на его губах вспенилась слюна. — Сегодня ты должен был ужинать вместе с нами, за моим столом, Дита настояла. Но не будешь! Во-первых, ты опоздал, а во-вторых — не выполнил моего поручения. Где растопка?

— Я…

— В наказание, — продолжал Зокар, не обращая внимания на попытки своего подмастерья оправдаться, — кузница будет работать всю ночь. И угадай, кто будет стоять у горна? Ты!

— Но я устал!

И это была чистая правда.

— Мне плевать. На утро я хочу видеть пол дюжины металлических обручей, что заказал плотник из Камней, для кадок. Все понял?

Шлэг промолчал, глотая вместе со слюной горькую обиду. Ему пришлось кивнуть, когда вопрос повторился в более угрожающем тоне. Потом Зокар ушел, громко хлопнув за собой дверью.

— Ненавижу, — тихо прошептал себе под нос Шлэг, оставшись один на один с самим собой. — Как же я это все ненавижу.

В жизни каждого человека наступает момент, когда приходиться делать выбор. И выбор этот бывает нелегким, потому что нужно отчего-то отказываться. Но для Шлэга все выглядело просто. У него не было в жизни того, за чем бы он искренне скорбел. Он мечтал начать новую жизнь, и знал, что происшествие нынешнего дня не что иное, как подарок Создателя, о котором он ежедневно просил. Это был знак свыше, и игнорировать его было бы ошибкой.

План действий родился в голове у парня, когда он раскалил горн докрасна, и там забушевало невероятно жаркое пламя. К тому времени на лбу у Шлэга выступил пот, а в животе урчало. Сегодня во рту у него не побывало и крошки. На верстаке лежали железные заготовки, рядом с молотом и щипцами. Шлэг к утру должен был придать им новую форму, но у него появились другие мысли по этому поводу.

Убедившись, что из дымохода валит густой дым, он закутался в брезентовый плащ и быстрым шагом, чуть ли не бегом, бросился к сараю старого Стикуна. До назначенной встречи со Скорчем было еще два часа.

Покойник лежал там же, где его и оставили, глядя закрытыми глазами в стенку. Шлэг подбежал к нему, и сбросил на пол тряпье, которым они со Скрочем укрыли труп.

— Прости, приятель, — в спешке пробормотал Шлэг, скидывая с плеч плащ и стеля его рядом с мертвецом. — Но ты мой билет в лучшую жизнь.

Перетащив незнакомца на свой плащ, парень завязал крепкие узлы с двух сторон, дабы легче было волочить, и ухватился за один из них. Усталость сказывалась, руки сводило судорогой, но парень не сдавался. Его гнали вперед злоба и обида, которую он испытывал сейчас ко всему миру.

На полпути к кузнице, Шлэгу показалось, что впереди кто-то есть, и он приник к краю ближайшего дома. Но все обошлось, его никто не заметил, и втащить труп в мастерскую получилось незаметно. Там Шлэг отпустил свою ношу и долго сжимал и разжимал руки, восстанавливая чувствительность.

Он еще мог отказаться от своей бредовой задумки, но голова его была в тот момент горяча, как воздух у самой печки. Он хотел доказать всем и себе в частности, что чего-то стоит. Что может совершить то, чего никто от него не ждет.

Быстрыми движениями, почти рывками, Шлэг стал скидывать с себя одежду, и бросать ее на пол. Оставшись в одном исподнем, он подошел к незнакомцу и еще раз посмотрел ему в лицо, молодое и мертвое.

— Прости. Но тебе уже все равно, а мне нужно…

С этими словами подмастерье кузнеца взял с верстака ножницы, и наклонившись, начал срезать с незнакомца одежду. Лоскуты материи отправлялись в раскаленный докрасна горн, вспыхивая огненными сполохами. Ботинки Шлэг стаскивал последними. Это была хорошая обувка, и молодой парень решил ее оставить себе, тем более что сменной пары обуви у него не было.

А потом началось самое неприятное — одевание мертвеца в его, Шлэга, одежду. И это было трудно: штаны порвались в области карманов, когда парень натягивал их на мертвеца, а рубашку от волнения он несколько раз застегивал неправильно. В конечном счете, подмастерье просто плюнул на все это дело, посчитав, что огонь все равно слижет одежду в первую очередь.

Все верно. Шлэг решил имитировать свою смерть, а заодно и отомстить за свои обиды Зокару и его дочурке, которые ни во что его не ставили, и от которых за четыре года он не услышал ни одного приятного слова.