Людмила Матвеева - Мы в пятом классе

• Название: Мы в пятом классе
• Автор: Людмила Матвеева
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1982

Хотите знать, какие девочки в нашем пятом классе? Они все разные, как цветы. Одна девочка похожа на розу — такая же прекрасная, такая же царственная. Самая главная, самая лучшая, самая-самая во всем классе. Кто-то из девочек похож на звонкий колокольчик, кто-то на прилипчивый репейник, кто-то на нежную фиалку. Но есть у вас девочка, которая не обладает ни шармом розы, ни звонким смехом колокольчика. Она скромна и в общем букете не бросается в глаза. Но тот, кто сможет к ней приглядеться, уже не забудет никогда.

---

Конечно, она не увидит Максима, уже поздно. Но не обязательно видеть. Можно постоять у его подъезда. Можно посмотреть на его окна. Можно, наконец, набрать его номер телефона и помолчать. Если повезёт и он сам снимет трубку, можно послушать его голос. Вот они, две копейки, в кармане.

Приходи на день рождения

Светлым вечером Лариса шла через проходной двор. Она обогнула газон, на котором гуляли собаки, и увидела Вовку. Вовка шёл из булочной, он нёс под мышкой длинный батон, а в руке — половинку чёрного.

— Бестолочь, — сказала Лариса и сморщила нос. — Кто же носит хлеб под мышкой? Сумки разве нет?

— Ненавижу авоськи, — ответил Вовка сурово. — Сама бестолочь.

— Володя, — вдруг говорит Лариса совсем другим, каким-то чопорным голосом, — приходи в воскресенье ко мне на день рождения.

Вовка свистнул от неожиданности и ответил:

— Новости. Серёжу зовёшь?

Лариса не собиралась звать Серёжу. Ростом он ей до шеи. Танцевать наверняка не умеет. Но ответила сразу:

— Конечно, я его приглашу.

— А ещё кто будет? Кроме нас с Серёжей?

— Оля Савёлова обещала прийти. Оксана, Люда.

— Девчонки меня не интересуют. Из ребят кого зовёшь?

Не говорить же ему, что мальчиков у неё больше не будет. Максима приглашала, но Максим может и не прийти. Он сказал: «Посмотрим». А ещё кого звать? Колбасника, что ли? Колбасника она не пригласит. И остальные ни рыба ни мясо. Не пойдут.

— Я ещё не решила, — сдержанно отвечает Лариса. — Но вообще-то, Володя, давай говорить прямо. Ты меня удивляешь. Что значит — девчонки не интересуют? Девчонки такие же люди. Ты же не маленький мальчик, чтобы девочек обижать.

— Да кто вас обижает? Я, что ли? Сроду не обижал.

— Да, я знаю. Поэтому я тебя и приглашаю. Приходи обязательно. В четыре часа.

— Ладно, мы с Серёжей придём.

Вовка уходит со своим батоном.

Лариса смотрит ему в спину и думает: «Можно, конечно, Женьку позвать. Он, правда, двоюродный. Ну и что такого — двоюродный? Не родной же. И потом — на нём не написано, что он родственник. Мальчик и мальчик. Высокий, симпатичный, курил два раза, сам хвалился. А о том, что он сын папиной сестры тёти Симы, не обязательно всем объявлять».

Возьмите кошек себе

Разговаривать с Серёжиной мамой трудно. Но отступать мне некуда, потому что Серёжа — не чужой для меня человек, и я обязана сделать для него всё, что могу. Все они — Таня, Максим, Оля — живые дети, у них бывают беды, печали, болезни, слёзы, как у любых детей. И наше дело — им помогать, а не стоять в стороне.

Пока Серёжа на страницах этой книги таскался по холодным улицам со своей огромной сумкой. Пока Звёздочка сердито царапала стенки сумки, а Паша сладко спал, я ещё терпела, ждала: что с ними будет. А теперь, когда Серёжа каждый день носится на заброшенный чердак, чтобы повидать Звёздочку и Пашу, и до последней минуты не знает, там ли они, или их оттуда утащили, и страдает, беспокоится — на это смотреть невозможно. Когда он лезет вверх по скрипучей лесенке и, запыхавшийся, врывается в круглое окошко, и кричит испуганным голосом: «Звёздочка! Звёздочка! Паша! Паша!» — я больше не могу выдержать. И тогда я разыскиваю овощной магазин. Вот и вывеска: «Овощи — фрукты». Три ступеньки вверх, стеклянная дверь.

Народу мало. Мужчина в жёлтой куртке, старуха с двумя сумками.

— Миленькая, свесь мне капустки квашеной, — говорит старуха виноватым почему-то голосом.

Тут я вижу Серёжину маму. Лицо у неё суровое, высокая голубая шапка из мохера.

— Некуда спешить, — величественно отвечает она старухе.

Я стою, прикидываю — что мне ей сказать. От её сурового лица веет холодом. Жди не жди, а разговаривать надо.

— Мне надо с вами поговорить. О Серёже.

На её лице волнение. Страх.

— Что случилось?

— Не беспокойтесь, он здоров. Ничего особенного не случилось. То есть случилось, конечно, — иначе о чём же разговаривать?

— Зина! — громко кричит она в сторону подсобных помещений. — Побудь за меня, Зина!

Выходит к нам Зина в чёрном халате. Ворчит:

— Покоя нет ни минуты.

Потом Зина встаёт к прилавку.

Мы с Анной Петровной сидим за стареньким столом в служебном помещении. В углу прямо на полу спит человек, подложив под щёку кочан капусты.

Анна Петровна молчит, ждёт. Она тяжело молчит — от её молчания у меня слова никак не выговариваются. Как будто слова умирают по дороге и подействовать на неё ни в коем случае не смогут.

Но я пришла не просто посидеть, я пришла бороться и должна начать разговор.

— Серёжа любит кошек. И нельзя их выгонять. Он же их любит, поймите.

— Я другое понимаю — избаловался. Строгости мало, вот он и показывает свой характер. Кошку ему, ещё и котёнка. А в школу зайти стыдно. Жалобы. На кошек время есть, а на ученье нет!

— Но, послушайте, учёные, психологи, очень крупные специалисты, считают так: если ребёнок способен привязаться к животному, то эту привязанность надо очень беречь. Понимаете? Из этого вырастает навык любить, заботиться. Чувство ответственности. Доброта, наконец, к близким, к матери, между прочим, тоже.

— Мне эти кошки не нужны, — твердит она, — не нужны мне эти кошки.

— Вам, я верю, не нужны. С ними и возня, и беспокойство. Но ему-то, Серёже, мальчику вашему — нужны! Он же Звёздочку не вам принёс, а к себе в дом пустил. Или у вашего сына нет дома? Он, что же, у вас в гостях живёт?

— Пусть лучше учится, чем кошек разводить. Ещё и по чердакам бегает, их прячет! Думает, я не знаю. Мать — она всё знает.

Ну вот, и про чердак ей известно.

— Я в школе почти каждый день бываю. Учится Серёжа неплохо. Двойку он давно исправил. А из-за кошек страдает. Неужели вам не больно, когда ваш сын страдает?

— Знаете что? — вдруг говорит она, — Если вам так жалко Серёжу, возьмите этих кошек себе. Вот возьмите и таскайте им рыбу, молоко. Этот паразит Пашка ещё и мороженое научился есть. Да чтобы я позволила этому Пашке мороженое покупать! Возьмите! Возьмёте?

Что мне ответить ей? Мы всё время говорили на разных языках. А теперь вопрос поставлен очень ясно, и отвечать на него надо ясно. Что сказать? Что не очень уж люблю кошек. И часто уезжаю из дому, куда же мне с ними деваться, если надо ехать далеко? Нет, это не разговор. Я смотрю прямо в её глаза, в них вспыхнули злорадные точечки. Заметила, значит, мои колебания. Думает: легко рассуждать и поучать, а как до дела, так в кусты.

— Возьму, — очень твёрдо говорю я. — С удовольствием возьму и Пашу, и Звёздочку.

— Вот и бери! — вдруг раздражается она. — А мне голову своими беседами не морочь! Она у меня и так заморочена!

Человек на полу просыпается, поднимает голову, на щеке у него отпечаток капустного кочана.

— Чего ты, Нюра, разоряешься? Нервы береги, пригодятся.

И опять засыпает, устроив капусту под щёку.

Я отвечаю ещё спокойнее:

— Возьму. — Когда тебе грубят, надо отвечать спокойно. Только твёрдым вежливым тоном можно остановить скандал. — Им у меня будет хорошо. Значит, договорились?

Она растеряна. А мне становится вдруг легко. Как хорошо принять решение. Если бы я сейчас начала мямлить, сомневаться, самой бы противно было. А так — всё, победила я вас, Анна Петровна. Хотя и голос у вас громче, и характер очень твёрдый.

А что, в самом деле? Пусть живут у меня кошки. Никакой трагедии. И кошки славные, и Серёжа будет часто приходить. Конечно, Серёжу жалко. Кошки с любым человеком уживутся, лишь бы вкусно кормили, да спать было мягко, да в доме чисто. А Серёже, конечно, будет грустно отдавать их в чужой дом. Но чем помочь ему? Я старалась честно, больше ничего сделать не смогла. Серёжа любит своих Звёздочку и Пашу, а значит, хочет, чтобы им было хорошо. На чердаке больше нельзя их оставлять, просто опасно. Какие-нибудь хулиганы пристукнут, ещё и Серёжа может им под руку подвернуться. Подумать страшно.

— Сейчас прямо и заберу. До свидания, Анна Петровна.

Я иду к выходу. Вдруг она обгоняет меня в дверях, выскакивает из магазина, голубая высокая шапка быстро скрывается за углом. Я пускаюсь вслед. Она держит путь к гаражам, мне надо её догнать, потому что Серёжа сейчас как раз на чердаке.

Я спешу по улице за Анной Петровной. Ещё раз впереди мелькает голубая шапка. Не хватало мне в жизни заботы — гоняться по улицам за сердитой Анной Петровной, приносить в свой тихий рабочий кабинет сразу двух кошек, мне и одна-то ни к чему. Потом ещё добывать в магазинах рыбу для Звёздочки и пломбир для непутёвого Паши. Слышали вы когда-нибудь, чтобы кот ел пломбир? А Паша ест, только давай. Теперь они будут со мной. Какая радость. Вот так всегда случается, когда особенно нужны тебе покой и сосредоточенность. Не для лени нужны, а для большой работы. Но что делать? Жизнь сильнее наших планов, и она предлагает свои повороты…