Иван Клула - Екатерина Медичи

• Название: Екатерина Медичи
• Автор: Иван Клула
• Издательство: Феникс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-222-00378-7

Книгу И. Клула можно смело назвать уникальным исследованием. Это не просто биография таинственной и коварной Екатерины Медичи. Через призму ее личности автор дает широкую картину истории Франции в эпоху религиозных войн, кульминацией которых стала печально известная Варфоломеевская ночь. Екатерина Медичи стоит в центре этих событий – правит, плетет интриги, объявляет войны и заключает мир, казнит и милует. Для широкого круга читателей. Перевод с французского С. В. Пригорницкой.

---

Кардинал-кондотьер поручил герцогу Сомма, предводителю неаполитанских изгнанников, в последний раз попытаться[84] разубедить Генриха II не выполнять условия перемирия. Смущенный король очень милостиво принял герцога, и когда 28 февраля тот уезжал в Рим, пожаловал ему орден Святого Михаила и должность полковника итальянской инфантерии, которую раньше занимал Пьеро Строцци. Он отблагодарил его, подарив 1000 золотых экю и замки Кастелоттьери и Монторио в Сиенском государстве с доходом в 2000 экю: такой подарок, сделанный неаполитанцу, не участвовавшему в Восельском перемирии, должен был показать, что намерения короля по отношению к Италии остались неизменны. Генрих поручил герцогу уверить Павла IV в своей абсолютной преданности. Королева Екатерина сама написала кардиналу, подтвердив сказанное королем.

Карафа хотели полной уверенности. Наперекор Восельскому перемирию они считали, что герцога Феррарского, которого король перед этим снабдил деньгами и армией для следующей кампании, по-прежнему можно было использовать в качестве главного капитана лиги. В феврале и марте папские бреве утвердили его в этой должности.

Настоящим главнокомандующим был Карло Карафа. Назначенный дядей легатом, кардинал высадился во Франции с пышной свитой в двести пятьдесят человек, среди которых были Пьеро и Роберто Строцци. Он приехал с подарками: античными мраморными статуями и дорогими тканями. Он вез королю благословленные папой шляпу и шпагу, а Екатерине – символический подарок – золотую розу. Это было, скорее, военное, чем религиозное посольство: в свите Карло Карафа была куртизанка для его личного пользования. Легат открыл свои истинные намерения, когда при дворе узнали о необычайно суровых мерах, принятых папой в отношении римских сторонников Испании: 4 мая папа торжественно отлучил от церкви Колонна и лишил их имущества в пользу старшего из Карафа – графа Монторио, которому 10 мая было пожаловано герцогство Пальяно. Продолжая в том же духе, в июле папа приказал арестовать в Риме начальника имперской почты Джованни Антонио Тассиса и двух испанских агентов Гарсилассо де ла [85] Вега и Ипполито Капилупи. 27 июля в консистории он предложил лишить Карла V и его сына Филиппа корон: этот акт был торжественным объявлением войны.

Летом стало известно о предательстве Октавио Фарнезе, бывшего всегда союзником Франции, а теперь озабоченного получением реституций [6], полагавшихся ему по Восельскому перемирию.

1 сентября 1556 года герцог Альба, вице-король Неаполя, начал наступление против папы. 7 сентября вовремя возвратившийся в Рим Карло Карафа вместе с Ла Гардом и Строцци принял командование, защищая подступы к Вечному Городу. 5 октября, узнав об испанской инициативе, Генрих II объявил папе, что направляет ему на помощь армию в пятьсот копий и десять тысяч швейцарцев, которой очень хотел командовать герцог де Гиз. Екатерина, едва оправившаяся после тягостных родов, изменила это решение. Она ликовала, дала «честное слово» новому нунцию – неаполитанцу Чезаре Бранкацио, что решение ее супруга было окончательным и повсюду расхваливала кардинала Карафа. Она отправила в Лион капитана Никколо Аламанни, чтобы просить флорентийских банкиров о займе. Посол Филиппа II Симон Ренар отметил, что у них просили 300000 экю, которые бы выплачивались с помощью увеличения податей. Лионские fuorusciti ответили королеве, что они оплатят две тысячи пеших воинов и четыреста всадников, когда Франция повернет оружие против Тосканы.

Решительно и оптимистично настроенная Екатерина, к тому же узнавшая об измене Фарнезе, предложила королю потребовать свою собственную старинную вотчину – герцогство Урбинское у Гвидобальдо делла Ровере, супруга Виттории Фарнезе.

Тем временем уловки французской политики совершенно не успокаивали Карло Карафа. В сентябре, чтобы защитить[86] самого себя, кардинал-племянник начал секретные переговоры с герцогом Альбой. Их результатом стало краткое перемирие. Торжественная встреча с испанцами состоялась с 24 по 28 ноября на Isola sacra, Святом острове, около Остии, в присутствии Пьеро Строцци и нескольких французских дворян. Среди них был Франсуа де Монморанси, сын коннетабля, приехавший в Рим, чтобы просить о расторжении тайного брака. Карафа оправдывался перед французами, доказывая, что он хотел только выиграть время, ожидая помощь Франции.

Екатерина была очень признательна Карафа за то, что они примкнули к французской партии итальянских изгнанников. Она сообщила им, что французская корона не держала на них зла из-за договора, который они были вынуждены заключить с Испанией. Вернувшись к менее значительным заботам, чем завоевание государств, она снова начала требовать свое личное имущество. Она попросила папу вынести в ее пользу приговор против Маргариты Австрийской, внебрачной дочери Карла V, супруги изменника Октавио Фарнезе, которая удерживала имущество, принадлежавшее ее первому мужу, Алессандро Медичи, и ее кузену, кардиналу Ипполиту. Потребованное ею возмещение было весьма жалким реваншем по отношению к герцогу Пармскому и императору – двум главным врагам в итальянской политике, которую по ее наущению вел ее муж.

Но в личном плане уже десять лет она преследовала одну и ту же цель: ни в чем не отрекаться от своих прав, сохранять наследие своих детей. Такое постоянное участие в государственных делах развило в ней властность и стремление к ответственности, впоследствии развившееся еще больше.

27 июля 1548 года, когда Генрих II был в Пьемонте, она возглавила совет, в состав которого вошли кардинал Лотарингский и герцог де Гиз, канцлер Оливье, сеньор де Сент Андре и Филипп де Коссе-Бриссак, епископ Кутанса.

Позже, 25 марта 1552 года, Генрих II доверил ей регентство, перед тем как в апреле вместе с Монморанси начать военную кампанию на Рейне, давшую возможность оккупировать три франкоговорящих епископства, присоединенных[87] к империи: Мец, Тулон и Верден. Удостоившись такой чести, Екатерина смогла избежать второстепенной роли, навязанной ей альянсом Дианы де Пуатье и коннетабля. В конце марта она вдруг заболела скарлатиной в Жуанвиль-ан-Шампань и чуть было не упустила этот случай. К счастью и благодаря преданности Дианы, ставшей ее сиделкой, королева вовремя выздоровела, для того чтобы сыграть роль регентши. Каково же было ее разочарование! Она приказала зачитать ей ее полномочия и с изумлением обнаружила, что она не одна руководила этим советом. Ей в помощь был придан Бертран, хранитель печатей, доверенное лицо Дианы. Вместе с Клодом д'Аннебо, французским адмиралом, она имела право поднять войска, если того требовала защита королевства. В остальном решения принимались большинством голосов совета. Она пожаловалась по этому поводу и заметила, что когда Луиза Савойская была назначена регентшей, в этой должности у нее не было никакого «компаньона». Поэтому она отказалась от объявления в парламенте и счетной палате о своем регентстве, «которое, скорее, уменьшит, чем увеличит тот авторитет, который у нее есть, тем более, что она имеет честь быть той, кем она доводится королю».

Коннетабль ответил, что без этого объявления обойтись нельзя. Она вернулась к своим обязанностям и получила некоторые успокаивающие уточнения от мужа, потому что затем она ограничивалась тем, что просила коннетабля и короля как можно чаще инструктировать ее. Она попыталась «узнать должность интенданта». Но вместо благодарности неприветливый коннетабль попросил ее умерить свою инициативу: «Вы не должны входить ни в какие растраты, не должны отдавать приказы о налогах, не сообщив мне об этом и не получив моего одобрения». Тогда Екатерина с головой окунулась в заботы управления Шалоном, Ретелем, Седаном, Ла Фером. Она занималась не только военными операциями, но и дипломатией.

Еще два раза после краткой военной кампании на Рейне (апрель-июль 1552 года) король отправлялся воевать – в 1553 и 1554 годах. Екатерина снова занимала место регентши, [88] окружив свою деятельность театральной пышностью: она одевалась в черное и заставляла придворных «горячо молить Господа Бога Нашего о счастье и благоденствии отсутствующего короля». Она поручила коннетаблю охранять жизнь Генриха в бою: «Я с вами говорю как женщина», – писала она ему. По первому зову она всегда была готова отправиться к королю. Во время своего регентства она занималась второстепенными делами. Но после разгрома в Сен-Кентене все изменилось. Двор спасся бегством в Сен-Жермен и, несмотря на спокойствие королевы, опасность была действительно велика. После этого поражения были необходимы огромные денежные средства, чтобы собрать новую армию. Король поручил Екатерине попросить у горожан немедленной и значительной помощи. 13 августа королева отправилась в Городскую ратушу в сопровождении сестры Генриха II Маргариты и еще нескольких дам, «одетых в черное, как если бы они были в трауре». Екатерина «взволновала и воодушевила хозяев Парижа», как рассказывает Брантом, а в протоколе чрезвычайной генеральной ассамблеи горожан добавляется, что она смиренно попросила «помочь королю деньгами, чтобы как можно быстрее собрать армию в десять тысяч пеших солдат». Эта просьба, выраженная в самых трогательных словах, была принята после краткого обсуждения в отсутствие королевы: «Все жители вышеупомянутого города и пригородов без всякого исключения должны будут заплатить сумму в 300000 турских ливров». Это голосование стало первым ораторским успехом королевы.