Михаил Белозеров - Улыбка льва

• Название: Улыбка льва
• Автор: Михаил Белозеров
• Издательство: "YAM Publishing"
• Жанр: Научная Фантастика

Роман "Улыбка льва" в большей степени относится к символической прозе. Написан в стиле свободного монтажа со слабо связанным сюжетом. Посвящен принципу "срыва сознания". За небольшим исключением в тех местах, где это тактически невозможно, написан в настоящем времени.

---

— Два коньяка, — заказывает Леонт. — Я угощаю.

— Представить страшно… — вздыхает Гурей.

Года даются ему с трудом. Пороки слишком явно бросаются в глаза. Плоть и душа сосуществуют в полной гармонии. Любимая его поговорка — "Я все знаю!".

У лейтенанта странно, как у целлулоидной куклы, поблескивает кожа на лбу, и, когда он поворачивается, Леонт ясно различает, что левый глаз — мертвый и неподвижно полуопущенное веко делает половину лица похожей на картонную маску.

— Вы из какой дивизии? — спрашивает Леонт, чтобы только отвлечь его от мрачных мыслей.

— Корпус Мюрата, слышали о таком?

— Что-то вроде танкового клина?

— Или свиньи… — вставляет Гурей. — Я читал об этом.

Он горд чужими знаниями, словно своим детищем.

— Клин — чисто немецкое изобретение и очень рациональное, лично я ничего не имею против немецкой изобретательности — если они что-то продумывают, то уж до конца.

"У каждого свои принципы!" — убеждается Гурей.

Когда лейтенант наклоняется, Леонт чувствует тяжелый запах тлена.

— Отличный коньяк! — говорит лейтенант.

— Прекрасно! — восклицает Гурей, раздвигая зеленые губы до ушей. — Прекрасно! — Он суетится от избытка чувств.

— Еще по одной? Повторите, — просит Леонт.

Если судить о времени, часы могут оказаться ржавыми. Хронометр подводит ежесекундно, вводя сознание в заблуждение. Чего же придерживаться или от чего отталкиваться? На что надеяться?

— Последнее время нам привозят один кальвадос. Два месяца только кальвадос. Как вам нравится? Дошло до того, что его пьют вместо утреннего кофе.

— А ваш водитель, он будет? Может, позвать его?

Вряд ли стоит копаться так усердно в том, что может быть и маловажным и глупым — все эти "ничто" и "сущее", — вполне индивидуально. Не так, как у Хайдеггера, — прав или не прав, или мир для всех слишком плосок?

— Механик? Пауль? Эй, Пауль, вылазь из этой чертовой жестянки, иначе получишь воспаление мозгов.

Где-то внутри грохочут сапоги. Из люка сначала показываются ноги, а затем и весь человек. Он в черном комбинезоне и пилотке.

— И захвати канистру! — кричит лейтенант.

Механик приближается деревянной походкой, высоко поднимая ноги и ступая механично, как большая кукла.

Чем ближе он подходит, тем громче за столиками истерические нотки.

Но лейтенант по-прежнему не замечает окружающего. Кажется, он намеренно общается только с Леонтом, барменом и Гуреем. Он заметно пьянеет, движения его становятся размазанными и вялыми.

— Не обращайте на него внимания, — говорит лейтенант, — ему не повезло: когда подкалиберный попадает в танк, он действует, как мясорубка.

Механик подходит. Пилотка держится у него на голом черепе. В первый момент Леонту даже кажется, что он гладко выбрит. Кожи на лице почти нет, и только на скулах она клочьями висит на синеватом костяке.

— Это случилось под Бристолем. Засада на старом кладбище. Но мы им тоже всыпали! Всех — в блин! Один тройной! — говорит лейтенант. — Мой механик должен освежить горло!

— Из рюмки не получится, — осторожно сообщает бармен, — я налью в бокал.

Механик застывает в двух шагах. От него тошнотворно разит.

— Давай канистру, — говорит лейтенант.

Механик протягивает черную, словно головешка, руку.

Лейтенант вкладывает в нее бокал и говорит:

— Пей!

Гурей настороженно замолкает, даже сопение переходит в тонкое посвистывание ("только бы ему не изменили нервы", — думает Леонт). Глупость на лице Гурея так же очевидна, как и отсутствие передних зубов у ходячего манекена в пилотке.

— Ну как? — спрашивает лейтенант.

— Ничего, — не разжимая челюстей, отвечает механик, — лучше нашего пойла.

— Я и говорю, никому не хочется воевать. Попробуйте сделать в нашей жестянке сотню миль, живо поймете, что война — это не прогулка с девушкой под луной.

"Где же вход, расплывшийся круг, нарушенный маятник, — или только — вселенская скорбь, ужас хаоса? Может быть, сейчас", — думает Леонт.

— Готово, — говорит бармен и ставит канистру на стойку.

Гурей тяжело отдувается.

Механик делает нетерпеливый жест, и Леонт видит, как на горле у него трепещет адамово яблоко.

— Приятное местечко, — говорит, оглядываясь, лейтенант. — Завтра нам в бой. А вы почему не в форме?

— Белобилетник, — отвечает Леонт первое, что приходит ему в голову.

— Вы мне нравитесь, — говорит лейтенант.

— И вы мне тоже, лейтенант, — отвечает Леонт.

— Если бы не ваша болезнь, я бы взял вас с собой — у меня убило стрелка.

— Была бы веселая компания… — соглашается Леонт.

— Жалко, мне почему-то вы очень симпатичны…

— Спасибо, лейтенант…

Море за спиной лейтенанта спокойно. По небу плывут редкие облака. Белые яхты едва покачиваются на волнах.

— Я всегда за справедливость, но сейчас я в затруднении. Вы не находите? — спрашивает лейтенант.

Леонт пожимает плечами:

— Не понимаю.

— Конечно, не понимаете, — соглашается лейтенант, — будь я проклят, если кто-то что-нибудь понимает…

— Вероятно, здесь замешана женщина? — пробует пошутить Леонт.

— Женщина?.. Черта с два! Гораздо выше. Оттуда! — и он показывает пальцем за спину. — Вы в курсе?

— Нет, — честно признается Леонт.

— Другими словами, я получил приказ найти на площади мужчину среднего роста с черной бородой и русыми волосами… — Лейтенант делает паузу, от которой Леонту не по себе, — … и доставить в штаб полка… в любом виде…

— Откровенно говоря, я не совсем улавливаю?.. — переспрашивает Леонт.

— Я тоже, но ведь это вы! — восклицает лейтенант.

— Да, это я, — соглашается Леонт. — Ну и что?

— … но ведь мог и не найти…

— … могли…

— … не хотелось бы быть причиной чужого несчастья.

— Лейтенант, что-то здесь не то…

— Мой вам совет, если за вами охотятся, лучше отсюда убраться.

— Ничего не понимаю! — изумляется Леонт. Абсурдность ситуации ему совершенно очевидна.

— В этом я уже не разбираюсь, и я абсолютно трезв, — говорит лейтенант. — У меня приказ. Честно говоря, это дело жандармерии. Что вы там натворили? Я строевик, присяга, дисциплина. Летом всегда тяжело воевать. Жара. Мухи. Вонь. Осенью и весной легче. Почти романтика. Наш капрал, земля ему пухом, говорил: "Ребята, романтику оставьте вместе со своими девками за воротами казармы, здесь ей делать нечего". И знаете, ошибся. Позиция на нескошенном поле — самое прекрасное место. На нем даже умереть нестрашно. Но вы держитесь подальше от всех этих вояк. Мало ли что. Пауль! — Механик дергается и щелкает каблуками. — Бери выпивку и пошли, нас ждут.

Операция повторяется. Лейтенант берет канистру и вкладывает ее в руки механику, механик выпрямляется и с собачьей преданностью смотрит на лейтенанта.

— Назад в машину, бегом, марш! — командует лейтенант.

Если бы не лазурное море и предстоящая вечеринка у Данаки, можно было решить, что начались боевые действия — так, перебежками, по-военному четко, механик бежит к танку. Кажется даже, что где-то в небесной синеве гудят бомбардировщики.

— Чертовски не хочется уезжать, — признается лейтенант. — Приятных собеседников редко встретишь в наше время, да и разговоры сводятся к фронтовым темам, а у вас здесь просто рай!

— Так, может быть, останетесь? — участливо спрашивает Гурей.

Лейтенант не реагирует.

— Где вы потеряли руку? — внезапно обращается он к бармену.

У бармена от ужаса белеет лицо, и он прячется за стойку.

— Не стоит так огорчаться, — продолжает лейтенант, — после войны нам всем воздастся по заслугам, и ваша рука — о! я уверен, любая женщина почтет за честь стать женой героя!

— Лейтенант, вам не плохо? — спрашивает Гурей прежде, чем Леонт успевает наступить ему на ногу.

У Леонта такое чувство, что лишняя фраза может изменить хрупкое равновесие разговора и случится что-то непоправимое.

— Вы слышите?.. — лейтенант обращается в слух. — Вы слышите?

Леонту кажется, что на дереве для него одного каркает ворон.

— … началось без нас — настоящая симфония!

Неуловимая метаморфоза происходит с лейтенантом. Такое ощущение, что внутри него с каждым мгновением все сильнее и сильнее сворачивается большой мокрый узел, оболочка корежится, словно от затянувшегося использования, и мелкие кусочки сыплются на землю, лоб на глазах покрывается сеткой трещин, а нос заостряется, как у смертельно больного.

Вполне земные причины неземного происхождения, — подсказывает Мемнон.

— Будь я трижды проклят, если в эти минуты наши не прорывают фронт! — кричит лейтенант.

— Не лучше ли задержаться здесь до выяснения обстановки? — спрашивает Гурей.

— Нет-нет… наше место там! — Единственный глаз лейтенанта горит огнем безумия.