Бэри Ковард - Оливер Кромвель

• Название: Оливер Кромвель
• Автор: Бэри Ковард
• Издательство: Ростов-на-Дону: «Феникс», 1997. — 320 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-222-00005-2

У каждого может быть свой Тулон, своя Ирландия, свое Приднестровье… С точки зрения Истории это ненаказуемо. Но она жестоко мстит, если чей-то Тулон разбухает до консулата, принципата, протектората или даже до «диктатуры класса-гегемона». Историю эти эвфемизмы обмануть не могут. По ее почти стандартному сценарию их авторы либо выволакиваются для посмертных разборок из могил, либо вовсе лишаются их, оставаясь «вечно живыми» в каком-нибудь смотровом павильоне.

Эта книга — о возможностях установления диктатуры и се неизбежных последствиях. На примере Оливера Кромвеля.

«То, что достигается силой, я не ставлю ни во что!». Да, это Кромвель. Он очень не любил прибегать к силе. Ну разве что в самых крайних случаях, на какие-то два-три дня, и только по воле Божьей, и только во имя народа. Потому что — имел такую возможность. Сегодняшнему читателю книга подскажет: если какой-нибудь политически динамичный муж получит, к примеру, возможность на какие-то два-три дня, и только по воле народа и во имя народа «заткнуть похабные глотки средств массовой информации», — завтра он расширит свои возможности до получения права на персональный мавзолей.

Прочтите эту книгу со вниманием, уважаемый читатель.

---

Ни одна из побед Кромвеля в 1643 году не имела особого значения в обширном контексте гражданской войны. Это были скорее стычки, чем полномасштабные сражения; в лучшем случае они замедлили движение армии Ньюкасла на юг. Но несмотря на ограниченность его военных успехов ими воспользовались лондонские парламентские газеты, такие как «Парламент скаут», широко распропагандировав их перед опасением близкой победы роялистов и делая, таким образом, вклад в создание имиджа, который впоследствии будет дорисован историками, изображающими Кромвеля как спасителя парламента. Важно воспринимать этот образ критически. В этой и следующих главах будет показано, что военная карьера Кромвеля в течение 1643 года и позднее никоим образом не была безоговорочным успехом.

Однако у Кромвеля как полководца уже в то время обнаружились черты, которые имеют обоснованные доказательства с 1643 года и которые (если не все они уникальны), по крайней мере, необычны для офицеров обеих сторон в гражданской войне. Выделяются четыре из них. Во-первых, Кромвель был очень близок к подчиненным. Это основывалось на сочетании строгой военной дисциплины с постоянной заботой о них. С самого начала газеты подчеркивали строгость Кромвеля по отношению к дезертирам и недисциплинированным солдатам. В мае 1643 года «Спешиэл пассаджес» дал сообщение, что в полку Кромвеля «ни один человек не присягал, но получает свои 12 пенсов; если он пьян, его отправляют под арест или хуже; если один называет другого «круглоголовым», его увольняют; все обстоит так, что в деревнях, куда они приходят, прыгают от радости и присоединяются к ним. Как было бы хорошо, если бы все войска были дисциплинированы таким образом»[33]. Кромвель поддерживал своих солдат, когда им плохо платили (как мы увидим) или когда он считал, что с ними обошлись несправедливо, как в сентябре 1643 года, когда один из его офицеров, капитан Марджери, был без должной причины обвинен в изъятии у граждан лошадей.

Во-вторых, современники соглашаются, что Кромвель всегда добивался высочайшей степени дисциплины боя. В отличие от многих других кавалерийских командиров, он отправлял свою кавалерию в бой в тесном, плотном строю, а прорвавшись сквозь ряды противника, не позволял своим людям преследовать отступающих ради грабежа; вместо этого он перегруппировывал свои подразделения для атаки еще сопротивляющегося противника с тыла. В незначительной стычке в Гейнсборо в июле 1643 года Кромвель успешно применил этот маневр, который он повторит в последующих битвах, добиваясь важнейшего результата.

В-третьих, так как большинство людей он набрал в 1643 году (в течение года после начала войны число добровольцев под его командованием увеличилось от одного кавалерийского эскадрона до десяти, примерно по 80 человек в каждом), он «воспитывал их так, чтобы они испытывали страх перед Богом, и совестил их за неприглядные поступки»[34]. Много раз в 164.3 году он хвастался религиозными качествами своих солдат. «У меня прелестная компания, — писал он Оливеру Сент-Джону 11 сентября, — они не анабаптисты, они честные здравомыслящие христиане, они хотят, чтобы к ним относились как к людям»[35]. «Они (хотя некоторые презренно называют их анабаптистами) честные люди, которые боятся Бога», — писал он сэру Фрэнсису Баррингтону месяц спустя[36]. Кромвель не был единственным командующим в гражданской войне, кто отдавал предпочтение лишь верующим солдатам. Граф Манчестер, который вскоре стал его начальником в армии Восточной ассоциации, одно время рекрутировал в свою армию «честных людей, хотя их суждения не совпадают с моими»[37]. Однако он совершил коренное отступление от обычной практики продвижения людей по службе, главным образом, вследствие их социального положения, и несомненно угрожал существующему социальному порядку. Однако Кромвель не обращал на это внимания. Часто цитируемое утверждение в письме Кромвеля к Парламентскому комитету графств в Суффолк от 29 августа 1643 года, кажется, предполагает противное: «Я предпочитаю простого непритязательного капитана, который знает, за что он сражается, и которому нравится это, чем того, кого вы называете джентльменом, и ничего больше». При этом Кромвель добавил то, что цитируется не так часто и что выявляет его переменчивость в этом отношении: «Я уважаю джентльмена, и это действительно так»[38]. Дворянское происхождение не было препятствием для продвижения в его полку (многие из офицеров в нем были дворянами), но религиозные убеждения его офицеров были так же важны для него, как и благородное происхождение.

С самого начала его военной карьеры Кромвель объяснял свои победы божьей помощью. В мае 1643 года даже незначительную схватку в Грэнтхеме он рассматривал как «славную победу», одержанную благодаря «божьему провидению», и даже был убежден, что победы, достигнутые другими командирами, например, сэром Томасом Ферфаксом в Уокфилде (также в мае), являлись «великой милостью Бога»[39]. Когда Кромвель впервые вышел на поле боя против роялистов, он уже был самоуверенным командиром, чьи войсковые части более, чем основные войска гражданской войны, характеризовала дисциплина и ревностная преданность делу парламента. Позже эти черты помогут ему преодолеть неопытность и одержать замечательные военные победы. Однако судя по событиям 1643 года, не только эти качества были гарантией победы на поле боя.

На самом деле, вера Кромвеля в поддержку со стороны Бога подвергалась суровым испытаниям в 1643 году. В течение этого года его все больше удручали его собственные неудачи, как и неудачи других командиров парламентских войск. Успех ограничивался победами на территории Восточной ассоциации. Всякий раз как он старался провести какую-нибудь значительную операцию во взаимодействии с другими региональными парламентскими силами, его попытки неизменно проваливались. В начале мая 1643 г., например, главные парламентские силы на востоке Мидленда под руководством лорда Грэя, графа Гроуби, и сэра Джона Гелла, Линкольнширские парламентские полки под руководством Уиллогби и войска Кромвеля не смогли (несмотря на приказы графа Эссекса) объединиться, чтобы предотвратить отправление колонны с боеприпасами от королевы Генриетты Марии на юг в Оксфорд (Генриетта Мария высадилась с иностранными войсками, запасом денег и оружия в Бридлингтоне в начале года).

Кромвель рассердился на лорда Грэя за то, что тот не смог встретить его в Стэмфорде «согласно нашему соглашению, тревожась, что Лейкестер подвергается опасности со стороны (роялистских) войск Гастингса и некоторых других войск, идущих по этому пути. Поверьте, по моему мнению, было бы лучше, если бы это был не Лейкестер, так как там мы не сможем немедленно завершить общее дело»[40].

Но на что Кромвель не был способен, так это снять с себя вину за то, что они не смогли завершить совместную акцию. Когда региональные командиры (включая сэра Джона Хогема и Майлса Корбета, а также Грэя, Гелла и Кромвеля) наконец встретились в Ноттингеме в конце мая — начале июня 1643 года, их объединенные силы оставались в состоянии паралича в течении двух недель. 2 июня Кромвель и его товарищи — командиры написали Ферфаксу, объясняя причины провала выступления против огромной армии Ньюкасла, и лучшее оправдание, которое они смогли придумать, было бесстыдно лживым: «у них имелись несомненные сведения об армии лорда Ньюкасла как о слабой и неорганизованной»[41]. Настоящими причинами их бездействия были внутренние перебранки (Хотема вскоре арестовали за предательство парламентского дела) и вопиющие финансовые беззакония. Парламентские войска все еще полагались на местные денежные взносы; конечно, этого было недостаточно. В результате, когда Кромвель обратился к мэру Колчестера из Ноттингема с просьбой о пересылке ему денег, его пехота и драгунские полки были «готовы к мятежу»[42] и ему пришлось занимать деньги у торговцев в городе, чтобы предотвратить бунт. Не удивительно поэтому, что еще одна роялистская колонна, руководимая самой королевой, прошла из Йоркшира в Оксфорд невредимой. Более того, позже, в июле, Кромвель не смог выполнить указаний Эссекса, а именно, встретить его в Мидлендсе (в Стоун Стратфорде), чтобы помочь ему в защите Оксфорда.

К лету 1643 года Кромвель был не в состоянии обеспечить военную поддержку где бы то ни было. Его положение было таким же тяжелым, как и многих других парламентских командиров. Почти в это же время западная парламентская армия под управлением сэра Вильяма Уоллера потерпела ряд поражений от сэра Ральфа Хоптона и принца Руперта в Вест-Кантри, а армия графа Эссекса находилась в безвыходном положении, окруженная роялистскими войсками в долине Темзы вблизи Оксфорда. Сам Кромвель столкнулся с главной угрозой от армии графа Ньюкасла, которая намеревалась вторгнуться в сердцевину Восточной ассоциации, и 28 июля несмотря на успешную кавалерийскую атаку Кромвеля захватила Гэйнсборо у Уиллогби, и к середине августа весь Линкольншир находился под контролем Ньюкасла. Письма Кромвеля того времени, напряженные и настоятельные, граничат с паникой. «Посмотрите, — писал он комитету в Кэмбриджшире 6 августа 1643 года, — как печально обстоят ваши дела. Больше нет времени для споров, нужно немедленно делать все возможное. Возьмитесь за дело… соберите столько добровольцев, сколько сможете, поторопите ваших лошадей». «Лорд Ньюкасл ворвется в ваше расположение, — говорил он помощникам Эссекса, наглядно поясняя это и жестоко критикуя их за роспуск армии. — Разве это способ спасения королевства?»[43].