Роберт Лоу - Белый ворон Одина

• Название: Белый ворон Одина
• Автор: Роберт Лоу
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-62247-4

Юный ярл Орм по-прежнему возглавляет Обетное Братство — отряд викингов, спаянный узами общей клятвы, принесенной Всеотцу Одину: быть вместе и в мире, и в войне. Его побратимы, казалось бы, остепенились и прочно осели на берегу, но огонь приключений и опасности в их сердцах не угас. И снова они отправляются в поход за проклятым серебром Аттилы, к необъятным просторам Травяного моря. Спокойная жизнь на суше не для побратимов — такая уж у них судьба. Но теперь викинги не одни — вместе с ними из Новгорода идет дружина юного князя Владимира, которому также не терпится добраться до сокровищ великого завоевателя. Чем закончится этот трудный поход? О том ведает лишь Дорога китов, бесконечная, как небо…

---

Покачивая головой, Финн поднялся на ноги. А я стоял, оглушенный его словами. Конечно же, мой побратим был прав. Мы могли бы наполнить серебром все ведра, завязать наши рубахи узлом и превратить их в мешки для сокровищ. Мы загрузили бы серебром все подводы. Но и тогда сокровищ остался бы непочатый край. После нас сюда приходили бы все новые и новые люди. Например, друзья Абрахама и Морута, а также друзья их друзей… Не говоря уж о родственниках и знакомых всех дружинников и наших побратимов. И каждый из них уносил бы часть сокровищ Аттилы. Ибо тайна этого места оказалась раскрытой.

Проклятый дар Одина. Я давно подозревал, что он не стоит тех жертв, которые нам пришлось принести. Я сказал об этом вслух, и Финн кивком подтвердил мою правоту. А затем сделал нечто совершенно неожиданное. Опустив руку на мое плечо, он посмотрел мне прямо в глаза и совершенно серьезно произнес:

— Ты был прав, когда не хотел сюда возвращаться. Нам следовало прислушаться к твоему слову, ярл.

Я почувствовал, как меня изнутри затопила жаркая волна стыда. Да, конечно, я возражал против похода в степь. Я окопался в своем гестерингском имении и сколько мог удерживал побратимов от этого безумства. Но все равно изрядная доля вины лежала именно на мне. Ведь кто, как не я, нацарапал проклятые руны на рукояти меча? Я же знал, что рано или поздно сломаюсь — не смогу противиться соблазну — и воспользуюсь этой подсказкой!

Мы уже намеревались двинуться в обратный путь, когда откуда-то издалека, из-за гор потемневшего серебра до нас донесся приглушенный зов. Высокий, тонкий голос выкликал мое имя. Голос принадлежал женщине, и я ощутил, как сердце мое сковало ужасом.

Хильд.

Мы с Финном переглянулись. Наверное, впервые я не увидел привычной насмешливой гримасы на лице побратима. Только кончик языка беззвучно шевельнулся меж пересохших, потрескавшихся губ.

— О-о-орм!

— Клянусь глазом Одина! — хриплым шепотом пробормотал Лошадиная Голова.

— Фи-и-инн!

— Ты слышал это? — спросил я тоже шепотом.

— Я одноухий, но не глухой, парень, — прорычал Финн в ответ.

Он приподнял факел над головой. В другой руке Финн сжимал свой Годи. Я видел, как напряглись мускулы у него на шее.

— Ну, что ж… Если эта дохлая сука явилась по наши души, — заявил он, — то я прятаться не стану.

Финн был известен своей безрассудной храбростью. Недаром же про него говорили, будто Лошадиная Голова не боится никого и ничего. Что касается меня, то должен со стыдом признаться: на меня навалился такой ужас, что я едва мог пошевелиться. Вот именно так — преодолевая невидимое сопротивление и отчаянно пытаясь унять противную дрожь в коленках — я двинулся вслед за побратимом. Путь мой лежал в обход гор серебра — туда, где тускло светился факел. Мне всего-то предстояло пройти два десятка шагов, но Один свидетель, прогулка эта показалась самой долгой в моей жизни.

Наконец в неверном свете зимнего дня, проникавшем сквозь отверстие в крыше, я разглядел впереди зловещую темную фигуру. Это и впрямь была женщина. Она стояла, держа факел высоко над головой и незряче вглядываясь в темноту подземелья. Словно гончая Хель, подумалось мне…

— Я здесь, сука проклятая! — взревел Финн (и если его голос чуток и дрогнул под конец, то все равно я восхищаюсь мужеством своего побратима; у меня самого горло так пересохло, что я не мог вымолвить ни слова).

— Это ты, Финн Бардиссон? — прокричала женщина. — Сделай три шага вперед, чтоб я могла тебя видеть. И если это действительно ты, то прекрати обзывать меня нехорошими словами.

Несколько мгновений мы стояли, растерянно хлопая глазами. Затем Финн хрюкнул, будто неожиданно схлопотал по морде, и завопил:

— Тордис! Клянусь волосатой задницей Одина, это же Тордис!

Должно быть, бедная Тордис никак не ожидала, что из темноты выскочат два мужика и начнут осыпать поцелуями ее растерянное лицо. Она и сама выглядела не менее напуганной и взволнованной, чем мы.

— Прочь! Прочь! — кричала она, задыхаясь и колотя нас, словно шелудивых псов. — Оставьте меня в покое!

— Хорошо, хорошо… Но, знаешь ли, мы ужасно рады тебя видеть! — смеялся Финн, снова кидаясь обнять ее.

Его обнаженный Годи со свистом промелькнул возле самого уха Тордис, и женщина в испуге отпрянула. Финн рассыпался в извинениях, одновременно пряча меч в ножны.

— Что ты здесь делаешь? — резко спросил я, чувствуя, как новая тревога холодными пальцами сжимает мне сердце.

— А… ну да, — спохватилась Тордис, натягивая на голову сбившийся плат (одна из кос выбилась из прически и теперь свисала на грудь). — Мне следовало сразу же вам объяснить, но вы… но я…

— Объясни сейчас, — потребовал я.

Но Тордис уже подталкивала нас к веревке, на ходу пересказывая новости.

Оказывается, сегодня поутру — пока мы бродили по мрачному подземелью — Владимир забрал все серебро и ушел вместе со своей дружиной. Наши парни хотели было им помешать, но Квасир получил от меня строгий наказ держать их в узде. Я действительно велел им сидеть тихо и дожидаться нашего возвращения. Поэтому побратимы позволили оттеснить себя на остров и молча стояли под нацеленными на них стрелами. Их мечи и топоры лежали поодаль, и когда эта маленькая славянская крыса сбежала, наши парни вернули себе оружие.

После этого Квасир последовал за князем. Он пошел пешком, поскольку лошадей у нас не осталось. Гизур остался командовать вместо него, и я сто раз проклял его за то, что он отпустил Квасира одного. Как выяснилось, не одного… Торгунна отправилась вслед за мужем. Остальные побратимы добрались до кургана, и Гизур отправил вниз Тордис — разыскать нас и обо всем сообщить. Тот факт, что он не спустился сам, должен был мне все объяснить. Однако я настолько кипел от ярости, что совсем ничего не соображал.

— Какого черта Квасир поперся за ними? — крикнул Финн, двигавшийся первым по веревке.

Стоявшая внизу Тордис, прокричала в ответ:

— Иона Асанес пропал — Квасир отправился на его поиски.

— А Торгунна? — прорычал я, довольно грубо подталкивая Тордис под зад, чтоб она скорее лезла по веревке. — Она-то о чем думала?

— Она пошла за Квасиром, — пропыхтела Тордис. — И, между прочим, следи за своими руками, ярл Орм. А то как бы тебе не пришлось жениться на мне…

— Прости, — пробормотал я и полез следом за Тордис.

Первым, кого я увидел наверху, был Гизур. Он протянул руку и помог выбраться наружу. Финн сидел неподалеку, в руках он держал лук Хаука Торопыги и последние шесть стрел. Остальные побратимы стояли вкруг, выставив стенку из поднятых щитов.

— И какого рожна она потащилась за Квасиром? — продолжал я допытываться.

Поскольку все молчали, то я налетел на Гизура.

— А ты-то, тупой ублюдок, куда глядел? Как ты мог отпустить женщину в степь?

— Квасир ее муж, — ответила Тордис. — Яркий свет ранит его единственный глаз, он едва им видит. А скоро, похоже, совсем ослепнет. И, тем не менее, он более зрячий, чем ты, ярл Орм. Ибо ты умудряешься не видеть того, что находится у тебя под самым носом.

Я вытаращился на них в изумлении. Финн смущенно скреб подбородок. Судя по всему, он был в курсе. Гизур тоже. Ятра Одина, да что ж такое? Выходит, все всё знали, кроме меня, их ярла… Впрочем, если я и должен на кого злиться, так только на себя самого. Все и впрямь происходило на моих глазах, и дай я себе труд подумать… Теперь-то все сложилось в цельную картину — каждый промах, который Квасир допустил со своим топором… его недавно появившаяся манера по-птичьи склонять голову… и эта грязная льняная повязка на глазах. Надо быть полным олухом, чтоб ничего не заподозрить.

Стыд и отчаяние мгновенно погасили мой гнев. Однако тут Гизур имел неосторожность прочистить горло, и я налетел на него с новой силой:

— А ты-то хорош, коровья задница! Ты должен был ее остановить. И его тоже! Ты хоть людей-то послал за ними?

Гизур пошатнулся от порыва налетевшего ветра, но тут же выпрямился и посмотрел на меня с мрачным спокойствием.

— Ты оставил Квасира за главного, — пожал он плечами. — Он командовал, мне оставалось лишь исполнять его приказы. Да, я отпустил Торгунну, но это лучшее, что я мог сделать в сложившихся обстоятельствах.

— Каких обстоятельствах? — взревел я, ничего не видя перед собой от ярости.

И тогда Гизур кивнул поверх спин побратимов — все они стояли в доспехах и с оружием в руках. Я проследил за его жестом, и то, что предстало моему взору, заставило меня мигом заткнуться. Потому что там, в заснеженной степи, я увидел мужененавистниц. Их было очень много — не менее трех сотен, отметил я тем краешком сознания, который пока еще работал. Во всяком случае, достаточно много, чтобы взять нас в кольцо. Проклятые амазонки заняли очень удобную позицию, расположившись по периметру замерзшего озера, посреди которого находился наш крохотный островок. Они неподвижно сидели на своих мохнатых лошадках и выжидали. Точно стая голодных волков, которая терпеливо ждет своего часа.