Карло Аурьемма - Под необъятными небесами

• Название: Под необъятными небесами
• Автор: Карло Аурьемма
• Издательство: Mursia
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1992

Мужчина и женщина отправляются в кругосветное плавание. У него небольшой опыт плаваний во время отпусков, она никогда ранее не ступала на палубу яхты. Они собирались обойти вокруг земного шара за два года и вернуться к своей привычной, земной жизни, которая им всегда нравилась. Это не было бегство от действительности, просто желание посмотреть большой мир. Но плавание захватило их. Два года растянулись на три с половиной и мысль о возвращении к прежнему образу жизни стала невыносимой... 

---

— Надеюсь, они не думают, что мы съедим всё это. — Я в ужасе.

— Надо хотя бы сделать вид. — Шепчет Карло.

Начинаем с рыбы. Она, по крайней мере должна быть свежей. И потом, внутри, до неё, скорее всего, мухи не добрались.

— Попробуйте сладкое. — Настаивает Давид. Множество глаз вокруг с затаённым дыханием ожидают нашей оценки. И как мы можем разочаровать их? Эти люди никогда не видели иностранцев.

Единственная их связь с внешним миром, правительственное судно, заходящее на остров два раза в год (если всё хорошо). Мы не можем унизить их. Кроме того, этот десерт для них, лакомство. И то, что они угощают нас, значит, что им самим достанется меньше.

Сделав над собой усилие, беру кусочек поменьше и подношу ко рту. Запах отталкивающий, вкус не менее. Прогорклый, тёплый, липкий кокос. Внутри чувствуются твёрдые включения, надеюсь, что камешки или частички древесины, и какие-то клейкие комочки. Не будем выяснять. Единственный выход, заглотить всё целиком, как таблетку.

Люди вокруг стоят в ожидании.

— Ммм… Прекрасно. Очень вкусно!

Давид переводит, все радуются, хлопают в ладоши и вот появляется второй пакет из банановых листьев.

— Нет, спасибо, мы не можем это принять. Это слишком много. И нам пора возвращаться, погода меняется.

Царит всеобщая эйфория и жена вождя хлопает меня липкой ладонью по плечу, делая красноречивые знаки, взять пакет с собой на лодку. Мы снова входим в лес и почти сразу же начинается дождь.

— Видите. Начался дождь, теперь ветер стихнет. — Говорит Давид с довольным видом. Мы ему верим. Жара становится непереносимой, мокрая одежда липнет к телу и силы начинают покидать нас. Наконец доходим до хижины, где живёт новорожденная. У очага кто-то хлопочет, готовит пищу.

— О, нет! Пожалуйста. Опять?!

Вождь говорит, что мы теперь можем считать себя жителями острова и можем приезжать проведать нашу крестницу когда захотим. Подают суп, сваренный на кокосовом молоке, в котором варились ломтики папайи. Вместо тарелок, всё те же половинки кокосовой скорлупы.

— Вкусно.

— Да. Я думал будет гораздо хуже.

Закончив перекус, вождь берёт девочку на руки, поднимает её вверх и подаёт нам, громко произнося её имя, коверкая его по-своему: — Мангалита!

Маргарита, это имя одной из наших дочерей. Так зовут её прабабушку, которой сейчас уже девяносто, а её, в свою очередь, назвали так в честь бабушки, которую её отец, ботаник, назвал именем своих любимых цветов. Таким образом, за 150 лет имя из Италии дошло до этого, забытого людьми места, и названная им девочка, возможно, никогда в жизни не увидит ничего, кроме холма и окружающего остров моря.

— Пора идти, Карло. Хоть Давид и говорит, но мне эта погода не нравится.

На небе рваные облака и чернота на горизонте. Периодически налетающие порывы ветра, гонят рябь по воде. Мы уже собрались уходить, но тут подходит девочка. Она могла бы показаться ребёнком, если бы не большой живот, последних месяцев беременности. Опущенный взгляд, смущённая улыбка.

— Я понял, Лиззи. Требуется ещё одно имя для ребёнка.

— Пусть будет Тесса. — Это имя им легче произносить.

Теперь у обеих наших дочерей будут тёзки на этом ничейном острове.

На следующий день пытаемся подойти к острову, но прибой намного сильнее, чем вчера. С берега нас приветствуют, с помощью зеркал, солнечными зайчиками.

Истощение.

Собрались все. Деревня, единственная на Утупуа, в полном составе собралась на деревянных мостках под дождём, чтобы проводить нас.

Примерно двести человек, половина из них, дети, которые сегодня не пошли в школу. Говорят, учитель заболел. Странно, ещё вчера вечером он был в полном порядке и даже навестил нас и долго убеждал подарить ему бутылку рома.

Ожидая улучшения погоды, которое никак не наступает, посещаем местную школу, сопровождаемую всеми детьми острова. Малыши смотрят на нас широко открытыми глазами, полными любопытства.

Школа состоит из нескольких хижин, в которых размещаются три класса и библиотека. Преподают здесь обычные предметы: английский, географию, математику, другие естественные науки и язык, который, как они говорят, является местным диалектом.

Пиджин здесь не изучают, его и так знают все. Это что-то вроде эсперанто, позволяющего жителям разных островов понимать друг друга, так как местных языков насчитывается более шестидесяти и все они сильно отличаются между собой. Мы дарим детям карту архипелага Соломон, где изображён их остров, и все тетради и карандаши, какие у нас есть, потому что правительственное судно уже несколько месяцев, как не приходит и у многих уже не на чем писать.

Наступил полдень. Теперь дождь, не дождь, пора выходить. Погода ещё ухудшилась, ливни из тяжёлых, низких тучь налетают один за другим, сильный ветер и хлещущий дождь уменьшают видимость до нескольких десятков метров.

— Ну что, выходим? — Нам нужно пройти 400 миль до Хониары. Если выйдем сегодня, к пятнице будем на месте.

— Конечно. Сколько мы уже здесь, погода всё время такая. Если даже задержимся на день, ничего не изменится.

В последний момент появляется Джерри. Он выходит из леса с последним подарком: гроздью зелёных кокосовых орехов. У них приятный, освежающий сок и желатинообразная, только что сформировавшаяся мякоть. Очень хороший подарок, он обеспечит нас свежими витаминами на много дней, но это также и очень объёмный подарок. Отделение для овощей в носовой каюте уже забито, уложены тендер, подвесной мотор и паруса, которые обычно хранились на палубе. В рундуках абсолютно нет места, и потом, мы заметили, что в такую жару, в закрытых рундуках, гниют даже кокосы.

— Пока привяжем их в кокпите, потом будет видно.

— Хорошо. Уже давно пора выходить.

— Хелло, хелло, хелло. — Двести полуголых человек кричат и машут руками нам вслед. Чарли стоит в первом ряду и машет правой рукой с видимой издалека повязкой. Мы лечили его от инфекции, после укола шипом ядовитой рыбы. Нарыв дошёл до самой кости, плоть превратилась в кровоточащую желтоватую массу. Мне стоило усилий, обработать этот гнойник. Лиззи отводила взгляд в сторону а сам Чарли с трудом держался, пока я осторожно удалял гной. Потом наполнил кратер мазью антибиотиком и сделал монументальную повязку.

— Не понимаю, почему она не заживает, я каждый день промывал её пресной водой. — говорит Чарли, когда я заканчиваю. Но в тропиках вода, и пресная и морская, кишат жизнью, микроорганизмами, которые при контакте с раной инфицируют её.

— Чтобы промывать рану, воду нужно кипятить, по крайней мере 10 минут, и каждый раз использовать новый бинт. Запомни, это очень важно. И, некоторое время, не ходи на рыбалку. Если намочишь её морской водой, снова воспалится.

Мы оставили ему пакет бинтов и половину последнего тюбика Ауромицина. Вечером Чарли вернулся вместе с женой и двумя старшими сыновьями, с корзиной полной фруктов. Папайя, бананы, лаймы и, вот чудо, два баклажана и, самое главное, один помидор, большая редкость в этих краях. Мне вспомнились наши рынки, где на прилавках вкусные, мясистые, сочные помидоры складывают горками. Помидор, который принёс Чарли, маленький и недозрелый, но мы церемонно съедаем его, каждому по половинке, перед ужином, чтобы лучше почувствовать вкус. После ужина мы собирались лечь спать, но дети, собравшиеся на мостках, с любопытством заглядывали в иллюминаторы. Больше всего их удивляла Лиззи, занимающаяся вязанием. Во время перехода из Сувы, мы потеряли пластиковый карман, в котором хранились рукоятки лебёдок закреплённых на мачте. Мы долго ломали голову, чем его заменить, пока Лиззи не придумала связать его на спицах из четырёхмиллиметровой верёвки и привязать к первой ступеньке на мачте.

— Можно запатентовать, и продавать. Карман для рукояток лебёдок, ручной работы, любого цвета, не наполняется водой!

Дети никогда не видели вязальных спиц и не могли понять, как из верёвочки получается такая вещь.

— Хелло! Хелло! — Прощания вызывают у нас меланхолию.

Хорошо бы научиться избегать их. Нужно бы расставаться так, как это делают эскимосы. Много лет назад, ещё ребёнком, я читала прекрасную книгу, которая называется «Страна длинных теней»: полярные эскимосы живут небольшими семейными группами, кочуя по пустынному побережью и паку, охотясь на тюленей, белых медведей и оленей карибу. Когда две семьи случайно встречаются, это большое событие. Они становятся лагерем и достают свои лучшие запасы. Несколько дней они вместе охотятся, веселятся и общаются, прерывая на время великое одиночество в ледяной пустыне. Но это не может длиться долго, потому, что дикие животные, источник их пищи, уходят, потревоженные присутствием множества людей, и наступает момент расставания. Они уходят глубокой ночью, тихо, чтобы не мучить себя и других расставанием.