Джудит Крэнц - Пока мы не встретимся вновь

• Название: Пока мы не встретимся вновь
• Автор: Джудит Крэнц
• Издательство: Вагриус, ЭКСМО
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7027-0221-2

Две сестры, такие разные и в то же время похожие, от своей матери обе унаследовали красоту и страсть к авантюрам. Старшая пошла по стопам матери, выбрав яркую жизнь голливудской звезды, а младшая мечтает о небе и не представляет своей жизни без самолетов. До поры до времени она даже не подозревает, что летчик, которому она однажды спасла жизнь, станет ее судьбой.

Сестрам придется многое преодолеть, испытать любовь и измену, безумную страсть и горечь потерь прежде, чем они обретут то, ради чего стоит жить, и найдут свое счастье.

---

— По-моему, глупо предполагать, что Лансель пойдет на это из-за того, что кто-то из нас болен, — возразила маркиза. — Этот человек отправился на войну, когда Лаура ждала ребенка.

— Именно на это я и рассчитываю. Он не мог забыть, как наша бедная девочка умоляла его не покидать ее. Он понимает, что, останься он рядом с ней на несколько месяцев, Лаура была бы сейчас жива. А если он все же забыл, какая на нем вина, поверь, мое письмо напомнит ему об этом. Он не захочет, чтобы на его совести была еще одна смерть. Более того, я напишу ему, если он до сих пор еще не понял этого, что Бруно не знал другой матери, кроме тебя, и усомнюсь, может ли он отобрать ребенка у умирающей матери.

— Сколько может тянуться моя смертельная болезнь? — спросила суеверная маркиза с дрожью в голосе.

— К счастью, очень долго. К твоим услугам лучшие в Европе врачи и самые надежные методы лечения. К тому же ты выносливая женщина. Несмотря на обострения и осложнения… в тебе еще будет теплиться жизнь, но только благодаря живительному присутствию Бруно, который составляет единственный смысл твоего существования. Таким образом мы протянем… по меньшей мере года полтора, возможно, два. А потом… Кто знает, что может случиться за это время?

— Что, если Лансель решит неожиданно приехать к нам без предупреждения и забрать Бруно?

— Вздор! Он не может добраться сюда из Австралии в мгновение ока. Это долгий путь. Как и все первые секретари посольств, он сильно загружен… А уж я позабочусь о том, чтобы меня постоянно информировали, как обстоят у него дела. И, уверяю тебя, мои друзья на набережной Орсэ не допустят, чтобы он на несколько месяцев оставил свой пост ради устройства сугубо личных дел. Однако…

— Что?

— Когда-нибудь он непременно приедет к нам.

— Бруно сейчас семь. Можем ли мы надеяться, что Лансель заявит права на сына не раньше чем через четыре года?

— Надеюсь, что не раньше, и тогда Бруно будет одиннадцать. Он будет уже не ребенком. И к тому времени станет настоящим Сен-Фрейкуром, Сен-Фрейкуром до мозга костей.

В 1924 году, после пяти лет работы в Австралии, Поль де Лансель получил назначение в Кейптаун на пост генерального консула. Трудности переезда и устройства на новом месте заставили его отложить давно запланированную поездку в Париж, и он опять не смог ни проведать хворавшую маркизу де Сен-Фрейкур, ни забрать наконец к себе Бруно. Частые письма с фотографиями, которые он получал от маркиза и самого Бруно, избавляли Поля от тревоги за сына. Судя по письмам, мальчик был вполне счастлив и доволен жизнью в Париже, куда его бабка и дед вернулись в 1923 году. Казалось, он не испытывал недостатка в друзьях и развлечениях с тех пор, как познакомился со своими кузенами, кузинами и прочими родственниками со стороны Сен-Фрейкуров.

Однако Полю становилось все труднее и труднее осознавать, что у него в самом деле есть сын, которого он видел лишь однажды, в первый год войны, новорожденным младенцем и который прожил более девяти лет вдали от него. Если бы не служебные обязанности, заставлявшие его мотаться по всем уголкам Земли, мальчик вернулся бы к нему сразу после окончания войны. Из-за болезней маркиза и маркизы де Сен-Фрейкуров создалась невыносимая ситуация, однако Поль чувствовал себя слишком обязанным старикам за их заботу о Бруно во времена военного лихолетья и не мог внезапно забрать у них сына. Это было бы последним трагическим ударом для людей, и так уже слишком много потерявших.

Каждое письмо от них напоминало ему об утрате Лауры. Они писали ему со стоическим постоянством. Все их письма были исполнены самообладания. Как подозревал Поль, они заставляли себя писать ему так, чтобы не растравлять его собственные душевные раны.

И все же Бруно его сын, а место сына рядом с отцом. Ситуация сложилась неестественная, хотя и обусловленная прошлым. В том, что все так сложилось, никто не был виноват и вместе с тем виноваты были все. Поэтому, решил Поль, едва он устроится в Кейптауне и дела в консульстве пойдут на лад, а Ева с девочками удобно разместятся в новом доме, он поедет в Париж и не вернется назад без Бруно.

Сильно волнуясь, Поль де Лансель шел по улице Варне к школе, в которой учился Бруно. Стоял июнь 1925 года. Поль только что прибыл в Париж и незамедлительно нанес визит больной маркизе де Сен-Фрейкур. Сколько ей, должно быть, стоило сил принять его в своих покоях, думал Поль. Для такой гордой женщины, как маркиза, — истинное унижение предстать перед гостем беспомощно распростертой на постели в вышитой кофте, прикрывающей ночную сорочку. Она выглядела очень бледной и говорила с большим трудом, хотя утверждала — иначе и быть не могло, — что уже поправляется. Наверное, у нее рак, решил Поль. В своих письмах маркиз де Сен-Фрейкур неохотно писал о болезни жены, но такие симптомы, судя по опыту Поля, всегда означали рак.

Маркиз по-прежнему говорил, что только присутствие Бруно удерживает маркизу на этом свете. Конечно, сказал себе Поль, маркиза больше думает о будущем Бруно, чем о своих мучениях. Поль заметил, что она подавила отчаяние, когда он заявил о своем намерении забрать Бруно с собой, однако не сделала попытки отговорить его. Возможно, она предчувствует близкий конец и потому проявляет такое самопожертвование? Может, у нее уже нет сил даже попытаться удержать мальчика возле себя, или маркиза бескорыстна?

Ему никогда ее не понять, решил Поль, подходя к школе. Маркиза де Сен-Фрейкур принадлежала к этой части Парижа, к этому огражденному от мира, закрытому для чужаков тайному сердцу «старого режима», с его огромными, величественными домами, похожими на серые крепости, с его дворами, защищенными могучими стенами, за которые не дано проникнуть незваному гостю. Мир этот был абсолютно чужд Полю, выросшему, словно дитя вечно обновляющейся природы, на вольном воздухе Шампани и свободно бродившему по замку и окрестностям Вальмона в сопровождении любимых псов. Хотя у старших Ланселей хватало забот с виноградом и поддержанием на должной высоте чести «марки», они строго придерживались предписываемых традициями норм поведения, размышлял он, однако в Седьмом округе Парижа, где все еще жили потомки родовитых французских дворян, благоговение перед памятью предков витало в воздухе, подобно фимиаму.

Обогнув угол, Поль остался ждать на тротуаре перед входом в школу. Бруно должен был появиться на улице через несколько минут. Мальчик знал о приезде отца в Париж, но Поль не написал, что намерен забрать его к себе. Это, решил он, надо будет сообщить сыну при встрече.

Массивные двери школы распахнулись и выпустили на солнечный свет первую группу мальчиков. Совсем малыши, сразу увидел Поль. Бруно не мог быть среди них. Поль мучился тревожным ожиданием. Он полагал, что будет лучше, если его первая встреча с сыном произойдет на свежем воздухе, но теперь ему безумно захотелось оказаться в церемонной обстановке салона Сен-Фрейкуров: присутствие посторонних могло сгладить трудности этого долго откладывавшегося свидания.

Из школы выскочила еще одна стайка мальчиков, одинаково одетых в синие куртки и серые фланелевые шорты, со школьными кепочками на головах и тяжелыми коричневыми сумками через плечо. Прежде чем разбежаться, они задержались перед входом, оживленно переговариваясь и смеясь.

Самый высокий из мальчиков подошел к Полю.

— Добрый день, отец, — спокойно поздоровался Бруно, протягивая отцу руку.

Поль рассеянно пожал ее, слишком удивленный, чтобы сказать хотя бы слово. Он не думал, что десятилетний Бруно окажется таким рослым, словно четырнадцатилетний подросток. Голос Бруно оставался еще по-детски высоким и чистым, однако его рукопожатие было сильным, а черты лица уже вполне сформировались. Поль, недоуменно моргая, удивленно смотрел на своего сына, на его темные волосы, превосходно подстриженные и аккуратно причесанные. Карие, с зелеными искорками глаза с любопытством разглядывали его. У мальчика был тонкий, с небольшой горбинкой нос Сен-Фрейкуров и неожиданно маленький, улыбающийся рот — единственная неприятная черта этого красивого лица, в целом замечательного своим целеустремленным и решительным выражением.

Обнаружив, что идет по улице бок о бок с Бруно, Поль, к своему стыду, понял, что упустил момент, когда мог и должен был обнять сына. Может, оно и к лучшему, объятия и ритуальный поцелуй наверняка лишили бы мальчика самообладания, которое, конечно же, давалось ему с большим трудом, успокоил себя Поль.

— Бруно, ты не можешь вообразить, как я счастлив наконец увидеть тебя, — сказал он.

— Я такой, как вы предполагали, отец? — вежливо спросил Бруно.

— Намного лучше, Бруно, намного.

— Бабушка говорит, что я очень похож на мать, — спокойно продолжал Бруно, и, глядя на его шевелящиеся губы, Поль внезапно понял, что этот маленький, с пухлыми губами рот был ртом Лауры. Странно и неприятно видеть его на мужском лице.