Исаак Башевис-Зингер - Каббалист с Восточного Бродвея

• Название: Каббалист с Восточного Бродвея
• Автор: Исаак Башевис-Зингер
• Издательство: Текст
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-7516-0516-0

Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии, родился в Польше, в семье потомственных раввинов. В 1935 году эмигрировал в США. Все творчество Зингера вырастает из его собственного жизненного опыта, знакомого ему быта еврейских кварталов, еврейского фольклора. Его герои — это люди, пережившие Холокост, люди, которых судьба разбросала по миру, лишив дома, родных, вырвав из привычного окружения Они любят и ненавидят, грешат и молятся, философствуют и посмеиваются над собой. И никогда не теряют надежды.

---

Автомат выплюнул мою монетку, но я опустил ее снова и набрал номер Рейцл — какая-то сила подсказывала мне, что на этот раз я ее застану. Я почти видел, как она стоит около телефона. Я услышал гудок, потом ее голос. «Рейцл, — выкрикнул я, — ради всего святого, прими этот звонок!»

— Вы согласны оплатить звонок? — раздраженно спросил у Рейцл оператор.

После секундной заминки она ответила: «Да». Голос у нее был хриплым, как будто она только что с кем-то ругалась или плакала.

— Рейцл, со мной случилось нечто ужасное. Я потерял чемодан вместе с дорожными чеками и записной книжкой. Я сижу без гроша в сомнительной холодной гостинице. Выслушай меня, если у тебя осталась хотя бы капля сострадания.

— Где ты, мерзавец, убийца, зверь?

— Рейцл, сейчас не время для выяснения отношений. Если ты, конечно, не желаешь мне гибели.

Так как мне уже обещала помочь Розалия, повода для отчаяния у меня не было, но кто знает — а вдруг она подведет? Путаясь и запинаясь, я рассказал Рейцл о своих злоключениях, со стыдом отметив про себя, что несколько сгустил краски.

— Небось встречался с какой-нибудь очередной потаскухой. И она дала тебе от ворот поворот.

— Клянусь, я говорю правду.

Она выдержала паузу.

— Чего ты от меня хочешь? — сказала она наконец. — Ты же знаешь, что я не могу оставить мать.

— Вышли мне денег, хотя бы немного, — иначе мне не выбраться из этой дыры.

— Ладно, диктуй адрес.

Я дал ей адрес гостиницы. Если обе женщины сдержат слово, я получу два денежных перевода. Но никогда не понятно, кто как поступит… Как бы то ни было, судьба помогла мне дозвониться до Рейцл и Розалии — верный признак того, что на этот раз гибель мне не грозит. Я вышел на улицу, чувствуя себя совершенно измотанным — холод, ветер, нервное напряжение лишили меня последних сил. Зайдя в супермаркет, я купил пакет молока и батон. После чего у меня осталось девяносто четыре цента. Стемнело. Хотя у меня была бумажка с адресом, я заблудился. Стало еще холоднее, я уже не чувствовал носа, в лицо била ледяная крупа. Каждые несколько минут я залезал в карман, проверяя на месте ли ключ от номера и бумажка с адресом гостиницы. На краю запруженного людьми тротуара вокруг оброненной или специально брошенной кем-то хлебной корки толкались голуби. У них не получалось ее расклевать, но и оставить ее они тоже не могли. Я испытал острое чувство жалости к этим несчастным созданиям и гнев к их Создателю. Где они ночуют в такую погоду? Им же наверняка холодно и голодно. Они же могут погибнуть! Я хотел поднять этот мерзлый кусок хлеба и раскрошить его для них, но понимал, что, стоит мне наклониться, они улетят. Я вытащил купленный батон, отщипнул от него несколько кусочков и бросил голубям. Снующие туда-сюда пешеходы задевали меня плечами, но птицы приняли мое подношение. Ободренный их доверием, я отщипывал и бросал им все новые и новые крошки.

Ко мне подошел полицейский.

— Вы мешаете движению пешеходов, — заявил он, — кормить птиц на улице не разрешается.

— Но ведь они умрут от голода.

— Не умрут.

Он смерил меня сердитым взглядом.

Я двинулся дальше, но, когда полицейский отвернулся, быстро бросил голубям еще несколько крошек. Птицы испугались и улетели. Каббалисты правы: наш мир самый худший из всех сотворенных миров. Им правит Сатана. Я остановил какого-то прохожего и спросил, как добраться до гостиницы. Оказалось, что я стою буквально в двух шагах от входа.

— Сколько вы еще собираетесь пробыть у нас? — спросил меня портье.

— День-два. Мне должны перевести деньги.

Его взгляд выразил недоверие.

— Ваш номер забронирован начиная с послезавтра.

Я поднялся к себе и сел ужинать. С каким наслаждением я поглощал свежий хлеб и молоко! Каждый проглоченный кусочек наполнял меня жизненной силой. Я не стал включать свет. Блаженство бедности — я снова познавал его. Вдруг я вспомнил, что у меня нет никаких документов, подтверждающих, что я это я. Даже если деньги придут, скорее всего, мне их не выдадут. Что же делать? Неожиданно я услышал звук шагов и резкий стук в дверь. Я вскочил и непослушными пальцами повернул дверную ручку. В полутьме коридора я различил портье и еще несколько человек.

— Почему здесь так темно? — спросил кто-то из них.

Затем тот же человек назвал мое имя. Все выяснилось за несколько минут. Здешние устроители сбились с ног, разыскивая меня по всему городу. Я зажег свет и увидел холеные, упитанные лица лидеров местной общины. Все заговорили одновременно. Поиски продолжались весь день. Они обзвонили все отели, железнодородные станции, аэропорты, сообщили в полицию. Кстати, женщина, которой достался мой чемодан, тоже заявила в полицию. Кому-то пришло в голову, что я мог перепутать отель. Оказывается, название третьесортной гостиницы, куда я попал, и роскошного отеля, где для меня зарезервировали номер, были похожи.

Кто-то с гордостью сказал:

— От нас не спрячешься.

— Он у нас Шерлок Холмс, — сказал другой.

Они острили и смеялись. Один из них, представившийся президентом, бросил брезгливый взгляд на недоеденный батон и молоко и закричал:

— Едем немедленно. Все билеты проданы!

— У меня нет текста выступления. Он остался в чемодане.

— Мы кого-нибудь за ним пошлем. Здесь ехать всего пятнадцать миль. Женщина, к которой попал ваш чемодан, — член нашей общины.

— Мне должны перевести деньги на этот адрес.

— Их перешлют в тот отель, где вы будете жить.

Один из пришедших взял мою сумку, другой подхватил незакрывающийся теперь чемодан. Я сказал, что не расплатился за номер, но выяснилось, что об этом уже позаботились. Из-за стойки на меня таращился изумленный портье. Когда мы встретились глазами, он кивнул и извинился. Сверкнула вспышка фотографа. Казалось бы, нужно радоваться, но мне почему-то было невесело. Демоны сыграли со мной очередную шутку, и я чувствовал, что этим дело не ограничится.

На лимузине меня доставили в роскошный отель. Едва я успел побриться, принять душ и переодеться, меня повезли в ресторан на торжественный ужин. Тем временем кто-то съездил за моим чемоданом. Потом у меня взял интервью корреспондент местной газеты.

Вернувшись поздно вечером в свой новый номер, я позвонил Рейцл и Розалии. Как же просто и приятно звонить из дорогого отеля, когда карманы у тебя набиты дорожными чеками и наличными за прочитанную лекцию. Ни Рейцл, ни Розалии дома не оказалось. Я лег и сразу же провалился в сон. Проснувшись около десяти утра, я принял ванну и заказал завтрак в номер. Мне не хотелось выходить из гостиницы, пока не придут деньги. Хотя эти деньги, в сущности, были мне уже не нужны, я хотел узнать, сдержали или нет они свое слово, и хоть немного прийти в себя после пережитой нервотрепки. В час дня за мной заехал глава общины и отвез меня на обед. Затем он устроил мне экскурсию по городу. Мы проехали магазин Морриса Шапиро, офис «Уэстерн Юнион» и кафетерий, в котором я завтракал. Мой гид мял в пальцах сигару, то и дело повторяя, что М… — маленький городок. Казалось, он испытывает неловкость по этому поводу.

— Однако, — сказал я, — здесь тоже можно заблудиться.

— Абсолютно исключено!

Ему явно хотелось продемонстрировать мне все городские достопримечательности: музей, школу, сельскохозяйственный колледж. Но мне было не до экскурсии. Я по-прежнему чувствовал себя разбитым и мечтал только об одном: хоть чуть-чуть подремать до ужина. Наконец мы вернулись в отель. Спустились сумерки. Оконные стекла поголубели. Я, не раздеваясь, лег на кровать, время от времени проводя рукой по заднему карману, в котором лежали дорожные чеки. Я уснул.

Меня разбудил стук в дверь. Я вздрогнул и сел. В комнате было темно. Я не сразу вспомнил, где я. Мои ноги были ватными, как после болезни. Открыв дверь, я увидел Рейцл и Розалию. Я молча уставился на них. На Рейцл были старенькая шубка, доставшаяся ей еще в немецком лагере для перемещенных лиц, и белый шерстяной платок. На Розалии тоже была шуба. Обе держали в руках дорожные сумки. Я был настолько сонным, что у меня даже не было сил удивляться.

— Может, все-таки пригласишь нас войти? — сказала Розалия.

Значит, они обе решили прийти мне на помощь. Наверное, они встретились в той облезлой гостинице, подумал я, или в чикагском аэропорту на пересадке. Но я был слишком измотан, чтобы о чем-нибудь их расспрашивать, а тем более оправдываться самому. Я потерял дар речи. Я просто стоял и смотрел на них. Демоны сыграли со мной новую шутку — явно не собираясь оставлять меня в покое. Глаза Розалии смеялись. Взгляд Рейцл выражал смесь презрения и сострадания. Что это — последнее падение или неземные силы исполнили мое тайное желание, в котором я сам себе не решался признаться? Я услышал свой голос как будто со стороны: «Входите. Мазел тов…[16] Это вечер чудес».