Артем Рудаков - Лаки Лючано: последний Великий Дон

• Название: Лаки Лючано: последний Великий Дон
• Автор: Артем Рудаков
• Издательство: Издательство ЭКСМО-Пресс, Издательство ЭКСМО-МАРКЕТ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-004471-2

Ему удалось пережить таких монстров итальянской мафии, как Аль Капоне, Вито Дженовезе, Фрэнк Айяле. Высоко поднявшись во времена «сухого закона», этот сицилиец стал еще при жизни человеком-легендой. Да, он сделал свои миллионы на героине, игорных и публичных домах, но самые известные американские политики и бизнесмены почитали за честь встретиться с ним. Он был последним Великим боссом «Коза Ностры», человеком, которого боялись и уважали гангстеры всего мира. В его жизни было все — бедность и роскошь, любовь и тюрьма, большая кровь и большие интриги…

---

— Кто?

На память ему пришли все нелицеприятные, откровенно крамольные высказывания, которые он позволял себе произносить в адрес дона Маранцано. Правда, это было в кругу друзей, но кто знает — может, среди этих «друзей» находился некто, по совместительству выполнявший функцию ушей и глаз «капо ди тутти капи»?

— В первую очередь евреи, — ответил Луканиа, — вторыми пойдут в расход мои лучшие друзья: Торрио, Костелло, Анастасиа, Джо Адонис, — он секунду помедлил, — я… А потом сицилийцы, которые не захотят, как ты выразился, пускать в свою постель священника. Их уберут не потому, что так будет нужно для дела. Просто они еще не стали импотентами. Такими, как Маранцано.

По спине Кальдероне прошел холодок. Он понимал, что Чарли во многом прав.

— Так что ты предлагаешь?

Лаки сказал, отчеканивая каждое слово:

— Мы должны составить свой черный список.

— Мы? Мы — это кто? Ты и я?

— Не беспокойся, Тури, у нас больше друзей, чем ты думаешь. Они поддержат нас.

— Друзья — это друзья. Мне-то что делать?

— Быть с нами заодно, вот и все. Ты ведь ничего не имеешь против того, чтобы избавиться от Маранцано раз и навсегда?

— Assasine?[29] — Кальдероне перешел на сицилийский.

Луканиа также ответил на родном языке:

— Si. Assasine.

— Но у Маранцано тоже много друзей, — предупредил Кальдероне.

Чарли заверил:

— Мы о них позаботимся.

— Обо всех?

— Обо всех.

— Эта чистка будет, как война, — заметил Кальдероне. Луканиа без особого беспокойства объяснил:

— Нет, все будет гораздо проще. Наши друзья одновременно начнут действовать по всей стране, в каждом городе. Они к этому готовы. Все уже решено. Вот я и приехал, чтобы спросить, на чьей ты стороне, Сальваторе? Ты же хорошо знаешь, что значит ошибиться в выборе. Или мы — их, или они — нас. Третьего не дано, — Чарли улыбнулся, — Маранцано часто любит произносить эту фразу.

— Культурный, — брезгливо процедил Кальдероне. — Знаешь, Чарли, он напоминает мне надоевшего до чертиков школьного учителя, которому хочется подложить под задницу гвоздь.

— Я могу на тебя рассчитывать?

— Да. Я с вами.

Из Питсбурга Луканиа, Лански и Миранда отправились в Кливленд, к местному капо-мафиозо Фрэнку Милано. Куда менее решительный, чем Кальдероне, он попросил не втягивать его в столь сомнительное дело. Тогда на помощь Чарли пришел Моу Далитц, местный еврейский босс, с которым Милано сотрудничал во многих сферах бизнеса на протяжении десяти лет. Одновременно Моу Далитц, как участник конгресса гангстеров в Атлантик-Сити, активно поддерживал Чарли Луканиа. «Вот представь себе, Фрэнки, — сказал он, — в один прекрасный день меня возьмут да и шлепнут. Просто так, ни за что. Только потому, что я еврей. А где гарантия, что Маранцано потом не захочет убрать и тебя? Спрашиваешь, за что? Но ты же имел дело с жидом! Разве этого мало? Для Маранцано вполне достаточно».

Аргументы Моу Далитца сыграли решающую роль. Фрэнк Милано согласился примкнуть к заговору. Без малейших колебаний Чарли поддержали еще два босса: Аль Капоне и Санто Траффиканте, вотчиной которого считался Майами. Предательство разъедало даже пять семейств Нью-Йорка, главари которых стали таковыми благодаря Маранцано и, по идее, должны были хранить ему верность. Столь широкая поддержка окрылила Чарли, и он стал менее осторожным в делах и словах. Поэтому было вполне закономерно, что Маранцано узнал о переговорах, которые Луканиа ведет за его спиной. Предупреждения боссу всех боссов поступали отовсюду, где появлялся вероломный глава семьи Массерия. Дон Сальваторе был глубоко возмущен. Не успели зарыть в землю Джо Массерию, как на его месте появился новый враг, еще более коварный и опасный, способный плести интриги не хуже самого «капо ди тутти капи». Основываясь на своем знании классических ситуаций, почерпнутом из древнеримской истории, Маранцано решил не ждать нападения, а напасть первым. Как это сделал Цезарь при Филиппах в 44 году до нашей эры. Составленный им черный список приговоренных к смерти насчитывал шестьдесят четыре имени. Номером первым, конечно же, был Лаки Лючано. Маранцано не стал поручать его убийство своим людям, ибо в мае торжественно поклялся соблюдать вечный мир. Ликвидация одного члена мафии руками другого означала войну. Наемный убийца со стороны — всего лишь деловая мера, которая никого, кроме жертвы, не затрагивала. Маранцано заказал Лаки Лючано двадцатитрехлетнему убийце Винсенту Коллу, по национальности англосаксу.

Винсент Колл был выходцем из печально известной «адской кухни». К преступному миру он приобщился с двенадцати лет, имел три судимости и часто работал на пару со своим братом Питером, после чего оба брата вместе мотали срок в одной тюрьме. Выйдя на свободу в третий раз, Винсент Колл решил заняться заказными убийствами. Он был отличным стрелком и очень любил оружие. Всего за год Колл составил себе имя на смерти пяти человек. Еще через год он выдвинулся в ряд первых лиц в бизнесе уничтожения и стал известен далеко за пределами «адской кухни» под кличкой Бешеный Пес. Маранцано, который всегда интересовался молодыми талантами, был весьма наслышан о деятельности Винсента Колла.

Бешеный Пес не признавал некого и ничего. В кабинете такого человека, каким был дон Сальваторе, он вел себя дерзко и развязно. Пепел со своей сигары Колл стряхивал прямо на роскошный ковер, даже не замечая недовольства на лице Маранцано.

— Принеси ему пепельницу, Джино, — приказал дон телохранителю.

— Человек, которого ты должен будешь убрать, — обратился Маранцано к убийце, — находится на очень высоком уровне. Его имя знают все деловые в Нью-Йорке.

— Дядя, мне наплевать, кто он. Громкие имена меня не смущают, — небрежно бросил Колл.

— Это я уже заметил, — процедил Маранцано, — но клиент действительно очень серьезный. Босс. Глава семьи. Его зовут Сальваторе Луканиа по прозвищу Лаки. Лаки Лючано.

Колл улыбнулся, демонстрируя свои великолепные белые зубы.

— Вот эта штука, — он похлопал по пиджаку в том месте, где висела кобура с револьвером, — избавляет от удачи любого. На раз-два. Тебе это будет стоить тридцать пять кусков. Согласен?

— Хорошо, — дон Сальваторе полез в нагрудный карман. У него вошло в привычку постоянно таскать с собой крупные суммы наличными. На всякий случай.

Отсчитав тридцать пять тысяч, Маранцано бросил деньги перед Коллом. Бешеный Пес встал.

— Слушай, дядя, у вас, итальянцев, вроде есть такой обычай: на похороны врага приносить венки. Это правда?

— Да. У нас принято уважать своих врагов. — Маранцано протянул ему фотографию Лаки. Даже не взглянув на карточку, Колл сгреб деньги со стола:

— Тогда заранее позаботься о венках для этого Лаки Лючано. С парнем скоро случится несчастье.

Надвинув шляпу на глаза, Бешеный Пес исчез за дверью. По старой профессиональной привычке он шагал как бы крадучись, осторожно и бесшумно, хотя сейчас в этом не было никакой необходимости. Парень серьезно относился к своему делу — это сразу бросалось в глаза. Маранцано остался доволен. Думая о Лаки Лючано, он вслух произнес крылатую латинскую фразу:

— Fu… e non e![30]

Дни и ночи Чарли Луканиа проводил в раздумьях, пытаясь найти способ убрать Маранцано. Как только старый дон получил предупреждение от своих друзей, он немедленно усилил меры предосторожности. Он перестал появляться на людях, постоянно переезжал из отеля в отель, окружил себя плотным кольцом охраны, не притрагивался к еде, пока кто-нибудь из прислуги не снимал пробу. При выездах его машину сопровождали два лимузина с охраной. Все текущие дела дон решал из своего офиса на Парк-авеню, который круглосуточно стерегли четыре десятка самых верных людей. На первый взгляд Маранцано был неуязвим. Чарли не мог придумать способа, как к нему подобраться. Выход, сам того не ведая, подсказал Мейер Лански, когда пожаловался своему другу на проблемы с налоговой полицией:

— Чарли, эти придурки меня совсем замучили. Каждую неделю они врываются ко мне, опять новенькие, орут, размахивают «пушками», переворачивают все вверх дном. Нет чтобы спросить, где то, где это. Я бы им все показал. А так они припрутся, наорут здесь, чего-то там конфискуют. Главное, зачем? Никаких незаконных записей мы не ведем, все цифры держим в голове, так нет же, на следующей неделе все начинается сначала. Поговори с Фрэнком, может, его друзья смогут избавить нас от этих типов?

Осененный внезапной идеей, Лаки встрепенулся:

— Налоговая полиция? Врываются, да? И делают что хотят?

Мейер сморщился, как от зубной боли:

— Чарли, послушай, мне неприятно об этом говорить. Чертовы легаши… Пусть Фрэнк…

— Как они выглядят, эти легавые? — перебил Лаки.

— Как нормальные люди, пока не вытащат свои поганые значки.