Андрей Саргаев - Партизаны Е.И.В.

• Название: Партизаны Е.И.В.
• Автор: Андрей Саргаев
• Жанр: Альтернативная история

Если ты перенесся с Великой Отечественной на полтора столетия назад, оказавшись в теле императора Павла I, если тебе удалось подавить дворцовый переворот и усидеть на российском престоле, – будь готов воевать сразу на два фронта, против Британии и Наполеона, и не дай застать себя врасплох! Но "попаданец", переживший трагедию 22 июня, не допустит ее повторения в прошлом! В кои-то веки Россия готова к войне: армия перевооружена и реорганизована, западные губернии заранее эвакуированы, элитные разведывательно-диверсионные подразделения, обученные по образцу советского осназа, с первых дней вторжения развязывают против Бонапарта полномасштабную партизанскую войну, наши снайперы отстреливают офицеров противника, как собак, а парашютные десанты с воздушных шаров наводят ужас на вражеские тылы. Русские диверсанты против наполеоновской гвардии! Царский спецназ против французских оккупантов! "Попаданец" из будущего против военного гения Бонапарта!

---

- Знаю... Но вы же не откажете в милосердии?

Проявлять милосердие не пришлось, наполеоновский гвардеец умер сам во время сильного приступа кашля. Капитан-лейтенант закрыл покойнику глаза и окликнул денщика:

- Кузьма, похоронить нужно.

- Всех? - охнул партизан и обвёл взглядом поле. - Да их тут тысячи три, ваше благородие.

- Нет, только этого.

- А зачем?

- Так нужно.

Если Кузьма и не удовлетворился столь кратким объяснением, то виду не подал. Начальство для того и создано умным, чтобы глупостями вырабатывать у подчинённых привычку к выполнению приказов беспрекословно, точно, и в срок. А далее солдат уже действует, не рассуждая и не сомневаясь. Вроде бы такая метода называется тренировкой? Или дрессировкой, что очень похоже.

Пшемоцкий же в задумчивости ходил по полю боя, подмечая о многом говорящие мелочи. Не ахти какой богатый опыт, но всё же он позволяет увидеть болезненную худобу мёртвых солдат, торчащие рёбра давно не знавших овса лошадей, рваные мундиры, стоптанные сапоги с дырявыми подошвами. Сердце бывшего поляка кольнуло чувством неведомой доселе жалости... Неужели у всех этих людей на роду было написано явиться сюда и умереть? За что такая страшная судьба? Чем её прогневал вот тот гусар с юношеским пушком на изуродованном штыковым ударом лице?

- Привыкаете к масштабам? - капитан-лейтенант подошёл неслышно, и Пшемоцкий вздрогнул от внезапно прозвучавшего вопроса. - Наши налёты на обозы не имели такого размаха, а тут целое батальное полотно.

- Дико и страшно... - Сигизмунд Каземирович обернулся к Давыдову, ожидая от того если не поддержки, то хотя бы понимания.

- А меня сей вид радует.

- Труп врага всегда хорошо пахнет?

- Не нужно высоких слов и древних цитат. Римляне ничего не понимали в защите Отечества, являясь по сути своей агрессивным государством, и нюхали совсем другие трупы. Здесь более подходят слова князя Александра Невского.

- Может быть, - не стал спорить Пшемоцкий. - Но они же воевали друг с другом! Я не римлян имею в виду. Это трагическая ошибка!

- Скорее, тут блестящая стратегия князя Кутузова. Нанесение потерь вражеской армии без соприкосновения с ней, есть высшая мудрость полководца. Погодите, к зиме ещё людоедство увидим. Так что рекомендую больше не пробовать трофейную колбасу, а то мало ли чего...

- Вы так спокойно об этом говорите?

- А почему я должен беспокоиться? И бросьте шляхетские привычки, Сигизмунд Каземирович, они русскому человеку не к лицу. Наша задача состоит вовсе не в победе над противником...

- А в чём же?

- В его уничтожении. Как говорится, почувствуйте разницу.

- Но разве это благородно?

- Что может быть благороднее защиты Родины?

- Иезуитством попахивает...

- Патриотизм, Сигизмунд Каземирович, исключительно он один. И малая толика прагматизма, куда уж без него.

Глава 9

Капитан Иван Лопухин погрозил кулаком каркающим над головой воронам, но более решительных действий против них предпринимать не стал. Чёрные бестии со вчерашнего дня кружат огромной стаей, и совершенно не хочется повторить подвиг младшего сержанта Воейкова, давеча решившего спугнуть птиц пистолетным выстрелом. Бабахнул, и тут же был подвергнут жесточайшей бомбардировке. Печальный итог...

- А скажи мне, друг Теодор, - начальник штаба батальона забрал у командира лопату, которой тот орудовал с ловкостью, указывающей на многолетнюю привычку, - вот скажи мне, Федя... Не слишком ли мало одной нашей дивизии против всей наполеоновой армии?

- Да сколько той армии осталось? - легкомысленно отмахнулся майор Толстой, и достал из кармана трубку. - И потом, Ваня, твой бледный вид решительно нарушает всякую маскировку.

- На себя посмотри, красавчик, - нервно рассмеялся Лопухин, вгрызаясь лопатой в мягкий песчаный грунт. - Давно руки перестали дрожать?

Вообще, рытьё окопов является верным средством для устранения последствий неумеренных возлияний, и господа офицеры, страдающие от вышеупомянутых последствий, принимали участие в общих работах в лечебных целях, но исключительно добровольно. Генерал-майор Тучков, вчера поздравивший друзей с новыми чинами, предлагал день отпуска, но, по здравому размышлению, оба от оного отказались. Денис Васильевич Давыдов привёз неутешительные известия, подтвердившиеся данными разведки и донесением, присланным с воздушным шаром из ставки Светлейшего князя Кутузова, потому отдых сейчас подобен промедлению. А то и самой смерти.

- Копай, чего уж там...

Красногвардейская дивизия, спешно собранная в единый кулак, готовилась встречать неприятеля неподалёку от Минска, перекрыв единственную удобную для отступления дорогу. В том, что Бонапарт пойдёт именно здесь, сомнений нет, так как участь шведского короля, избравшего путь через Полтаву, Наполеона не прельщает. Там, с юга, из-за припятских болот показывает внушительный кулак армия генерала Барклая, собранная как раз для такого случая. Французы наверняка предпочтут привычного противника сомнительному удовольствию войны с дикими ордами калмыков, башгирдов, якутов, и более цивилизованных, но очень страшных казаков. Последние, правда, есть и у Кутузова, но в меньших количествах, что внушало супостату определённые надежды...

- А почто мы не на опушке леса окапываемся? - Лопухин вытер пот рукавом, и с кряхтением распрямился. - Оттуда в случае чего и смыться можно.

- Там тоже будем, - успокоил товарища Фёдор Иванович. - Шестая линия обороны как раз там и пройдёт.

- Какая? - удивился капитан.

Толстой выпустил клубы сизого дыма и глубокомысленно заметил:

- Что ни говори, а виргинский табак куда как лучше турецкого. У того и крепости настоящей нет, да и вообще...

- Зубы-то мне не заговаривай.

- А вот не нужно спать на военном совете.

- Ты тоже спал, - парировал Иван.

- Дремал, - нехотя согласился Толстой. - Только я потом у Миши Нечихаева тетрадь с записями взял.

- И что в ней?

- План нашей победы.

- Вот как?

- Сомневаешься?

- В победе? Нет, в ней не сомневаюсь. А вот в твоей способности разобрать Мишкин почерк - очень даже.

- Не дерзи командиру, герр Иоганн. И пошевеливайся, скоро брёвна привезут.

Красногвардейцы готовились к обороне основательно. Давно уже никого не удивляло требование императора избегать встречных сражений в чистом поле и при возможности зарываться в землю, так что лопата в вооружении солдата занимала почётное место наравне с винтовкой. Закапываться - тактика известная, ещё римляне окружали себя рвами и валами, так что она не вызывала отторжения даже у старых, начинавших службу при Екатерине, вояк.

Лейтенанту Нечихаеву проще - прежние порядки он застал самым краешком, и рытьё окопов полагал чем-то само собой разумеющимся. Правда, гусарские полки готовили для другой войны, делая упор на диверсиях во вражеских тылах, уничтожении штабов, захвате и удержании переправ, но и обороне уделялось немало времени. Немногим меньше, чем минному делу.

- Что вы думаете об это позиции, Денис Васильевич? - Мишка с некоторой долей сомнения осматривал небольшой пригорок, при общей гладкости местности позволяющий хорошо видеть первую линию окопов. - Подойдёт сия точка?

- Непременно, Михаил Касьянович, - отозвался Давыдов, в отличие от большинства офицеров оставшийся в звании капитан-лейтенанта. - Как раз на пределе дальности наших винтовок, а для артиллерии вполне подходящая дистанция.

- Тогда работаем, - Нечихаев соскочил с коня и махнул рукой ожидающим в отдалении казакам. - Соломоныч, давай сюда!

Заскрипели несмазанные оси крестьянской телеги, гружёной грубо сколоченными ящиками, и лейтенант поморщился. Пожалели дёгтя, черти бородатые! Оно, конечно, понятно... развалюха одноразовая и к вечеру сгодится разве что на костёр. Но до чего же противный звук.

- Где ставить, ваше благородие?

- Займётесь разметкой, Денис Васильевич?

Капитан-лейтенант кивнул, указал ближайшему казаку на охапку заострённых колышков, сам взял большой деревянный молоток, и отправился указывать места закладки фугасов. Самое командирское занятие, тем более кому, как не флотскому офицеру, на корабле ночующему чуть ли не в обнимку с пушкой, разбираться в артиллерии? Ну, не то, чтобы всеобъемлющие знания, но нет в дивизии иных специалистов. Рассчитать зону поражения при ракетном залпе? Вот тут любой сержант справится, но предположить где французы могут расставить свои орудия... Следовательно Денису Васильевичу и карты в руки.

А Нечихаев занялся минами. Несколько человек копали ямки, а сам лейтенант осторожно укладывал в них ящики, вставлял запал, и засыпал взрывное устройство, оставляя снаружи торчащие металлические усики, возвышающиеся над землёй на пару вершков. Жалко только, порох дрянной, трофейный, но, даст Бог, его силы хватит для отправления в короткий полёт разнообразного каменного и железного хлама, в избытке присутствующего в фугасе. А там, где колышки повязаны белой ленточкой, можно не жадничать - малую толику "чёртова зелья" производства заводов княгини Лопухиной удалось выпросить у запасливого Александра Никитича Сеславина, и в сих местах наполеоновых пушкарей будут ожидать особо неприятные сюрпризы. Впрочем, им никто и не обещал выстланных красными коврами и розовыми лепестками дорог. Как однажды выразился государь Павел Петрович: "В России жёстко стелят, а спать ещё жестче".