Карл Векен - Аннемари и капитан

• Название: Аннемари и капитан
• Автор: Карл Векен
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1981

Сборник рассказов известного писателя-антифашиста, человека с героической судьбой. В книге автор, рассказывая о детях, даёт картину революционной борьбы в Германии на протяжении последнего столетия.

Дорогие ребята!

Эта книга познакомит вас с творчеством известного немецкого писателя-антифашиста Карла Векена. В ней автор рассказывает о детях, активно помогавших своим отцам и матерям в борьбе за светлое будущее немецкого народа.

Историческому прошлому Германии, начиная с 70-х годов прошлого века и включая годы борьбы с гитлеризмом, посвящена первая часть сборника («Когда-то в Берлине, в Дрездене…»). Вторая часть книги расскажет вам о жизни школьников Германской Демократической Республики.

В конце книги мы публикуем небольшое послесловие, которое послужит историческим комментарием к описываемым в книге событиям.

О самом авторе книги рассказывает в своём предисловии к ней его друг, немецкий писатель Хансгеорг Майер.

Рисунки Н. П. Пинкисевича.

---

«Ав-ав-ав!» — пролаял Гоппи.

Я точно знал, что это значит: «Не беспокойся! Я не предатель!»

Только уснуть я никак не мог. Всё думал — что же мне теперь делать с Мурлыкой? Мать ещё раз подошла к моей постели. Я притворился спящим и услышал, как отец сказал:

— Вообще-то парень он подходящий, хотя у него и тройка по математике.

«Эх, если б ты знал!» — подумал я.

Всю ночь мне снилась какая-то канитель про кошек, собак, коз и ещё каких-то диковинных зверей. Я таких и в жизни-то ни разу не видел!

На другое утро я засунул часть книг под куртку, чтобы освободить в моём школьном портфеле побольше места для Мурлыки. Придётся взять его с собой в школу — дома слишком опасно. Ещё, чего доброго, обнаружат!

Мурлыка влез в портфель без сопротивления. Я накормил его и был уверен, что до конца уроков он выдержит. Только одному Фрицу я рассказал про Мурлыку. Остальные ребята и понятия не имели, что он сидит с нами в классе.

На первом уроке всё шло хорошо. Даже Гансик Габерман, мой сосед по парте, и тот ничего не заметил. Иногда я поглядывал на Фрица, и он мне подмигивал: «Порядок».

На втором уроке была математика. Я слушал очень внимательно — опозориться сейчас уж и вовсе некстати. Да и урок занятный — фрейлейн Никлас подсчитывала с нами всякие цифры про кур. Вот, оказывается, какую пропасть яиц продают!

А потом мы стали повторять дроби. Для меня это прямо беда. Я ведь правда старался слушать и всё понять. Но вдруг оказалось, что я даже не знаю, о чём говорят. Потому что всё думал про Мурлыку. Я сунул руку в парту, залез в портфель и почесал у него за ухом. Он радостно замурлыкал.

Как мне хотелось вынуть его из портфеля и погладить!

И вдруг я услышал мою фамилию.

Я вытащил руку из портфеля и вскочил. Неужели фрейлейн Никлас заметила?

— Ну? — сказала она.

Я и представления не имел, что ей от меня надо.

Я поглядел на Фрица, но тот только нахмурился.

— Ну? — повторила фрейлейн Никлас, постукивая мелом по доске. На доске было написано:

1/4+1/4=?

«А, — подумал я, — 1/4+1/4=? Ну, с этим-то мы справимся! Пустяки!» Как это считают?

1+1=2 — это над чертой.

А под чертой? 4+4= 8.

— 1/4+1/4=2/8, — быстро сказал я.

Некоторые ребята фыркнули, и все подняли руку.

Кроме Гансика Габермана — он считает ещё хуже меня. А фрейлейн Никлас покачала головой.

— Поди-ка сюда, Пауль.

Я вышел вперёд. Фрейлейн Никлас нарисовала на доске круг.

— Жаль, что ты это забыл, — сказала она с упрёком. — И сейчас ты опять не слушал.

Я покраснел, потому что вообще-то она права.

— Вот, этот круг — яичница. Ну-ка раздели её на четыре равные части!

Я разделил яичницу.

— Каждая часть — это четверть. Одна четвёртая, — установил я.

— Если ты теперь 1/4+1/4 съешь, сколько ты съел всего?

Я поглядел на класс и увидел, что теперь даже Гансик поднял руку. Услыхав про яичницу, он, конечно, сообразил.

— Две четверти — половину яичницы, — поспешно ответил я.

Мне было стыдно, ведь получалось 2/4 или 1/2.

«1/4+1/4=1/2», — быстро написал я на доске.

Ну да, фрейлейн Никлас так нам и объясняла, просто я забыл.

— Правильно, садись, — сказала фрейлейн Никлас и поставила мне в журнал двойку.

Я немного опешил — постоял, постоял и пошёл на своё место.

Ой, что это? Чёрненькая головка торчит из-за моей парты.

Ребята захихикали. Но тут Мурлыка прыгнул на парту, и весь класс начал хохотать. Фрейлейн Никлас посмотрела в нашу сторону, а Мурлыка сидит и с любопытством оглядывается.

— Ведь это вчерашний кот, — с удивлением сказала фрейлейн Никлас. — Что за ерунда! Кто это его сюда притащил? Ты, что ли, Пауль?

Я просто не знал, куда деваться. Ведь портфель был застёгнут, и как только Мурлыка вылез? Я поглядел на Гансика. Тот злорадно хихикал.

«Погоди! — подумал я. — Ты у меня не обрадуешься».

— Да, — ответил я. — Это я его принёс. Только я не нарочно…

— Зачем же ты притащил кота в школу? — строго спросила фрейлейн Никлас.

— Потому что… потому что… я… — Мне не хотелось объяснять при всём классе. — Можно, я расскажу вам потом, на перемене?

— Ладно. Но пока придётся записать тебе замечание, потому что ты помешал вести урок.

Я сел. Но Гансику так наподдал, что он крякнул. Нет, ну какая подлость!

— Что случилось? — спросила фрейлейн Никлас.

— Ничего, — ответил Гансик. Небось струсил наябедничать.

— Я отнесу Мурлыку на переменке вниз к завхозу, — сказал я. — А после уроков заберу.

— Хорошо, — сказала фрейлейн Никлас. — А пока… А ну-ка давай его сюда!

Я посадил кота к ней на стол. Мурлыка сидел очень дисциплинированно.

— Похоже, что этот кот очень умён, — сказала фрейлейн Никлас. — Мне хотелось бы задать ему один вопрос.

— Задайте, задайте! — закричали все.

Фрейлейн Никлас наклонилась к Мурлыке и спросила:

— Правда ведь, Пауль хорошо считает?

Все с нетерпением глядели на Мурлыку. И что же он сделал? Решительно покачал головой, словно хотел громко сказать:

«Э, нет!»

Класс ликовал.

— А ты о таком хозяине мечтал? Который считать не умеет?

Мурлыка покачал головой ещё решительнее.

Я просто обалдел. Оказывается, мой Мурлыка — «кот учёный».

Но тут Аннемари подняла руку и сказала:

— А я знаю, я видела! Вы ему в ухо подули, потому он и мотнул головой.

— Верно! — улыбнулась фрейлейн Никлас.

И мы все рассмеялись вместе с ней.

— Так, ну а теперь возьми своего кота, — сказала она, — и заруби себе на носу: не о таком хозяине он мечтал!

Я посадил Мурлыку обратно в портфель, и мы стали решать устные примеры. Всё шло как по маслу. Я не пропускал ни слова. И тут же находил ответ.

Когда прозвенел звонок, фрейлейн Никлас похвалила нас и спросила:

— Ну что, разве вам самим не весело, когда мы так дружно считаем и всё у нас получается?

— Весело! — закричали ребята, а громче всех я.

Она уже выходила из класса, но в дверях ещё раз обернулась и сказала:

— И мне тоже весело!

Я тут же побежал за ней и всё ей рассказал.

— Тебе надо всё-таки сказать отцу, — посоветовала она.

Я объяснил ей, что это невозможно.

— А ты пообещай ему, что получишь четвёрку по математике.

— Да нет, вы его совсем не знаете. В таких вещах его не прошибёшь! — сказал я.

Она попросила рассказывать ей, как будут разворачиваться события.

А всё равно Мурлыка останется у меня!

Ну так вот, этот день начался с двойки и с записи в дневнике. Но самое худшее было ещё впереди!

Когда я вернулся из школы, дома никого не было. Можно погонять с Мурлыкой и Гоппи! Мурлыка уже не боялся, а Гоппи вообще был на седьмом небе. Оба веселились вовсю. Потом я снял клетку с моим Яшкой и показал его Мурлыке. Глаза у него так и горели — он явно был не прочь полакомиться Яшкой. Я погладил его и прочёл ему лекцию. Он, правда, не слишком-то её слушал — всё косился на клетку. Но потом отправился на охоту за мышами и забыл про Яшку. Уж как-нибудь да приучу его. Главное, терпение.

Уроки я готовил на редкость старательно. Гоппи давно знает, как надо себя при этом вести. Но Мурлыка тогда ещё ничего не знал.

Гоппи ложится в углу и молчит, глаз с меня не спускает. Только я закрою тетрадку или книгу, он тут же вскакивает:

«Ав-ав?»

Это значит: «Ну, кончил, что ли?» Если я беру другую книгу или тетрадь, он зевает и снова ложится. А если завёртываю крышку на пузырьке с чернилами, вскакивает и начинает носиться кругами. Тут уж ему всё ясно — сейчас пойдём гулять. Но Мурлыка ведь ничего этого не знал. Он прыгнул ко мне на стол и давай охотиться за моей ручкой — она всё хвостом виляла. Подкрадётся… приготовится к прыжку… Прыг! Сперва меня это забавляло, но дело кончилось большой кляксой. Пришлось мне с ним объясняться:

— Да дашь ты мне приготовить уроки? И так мы с тобой сегодня засыпались, потому что я считать не умею. Что ж нам, опять, что ли, засыпаться?

Кляксу я слизнул так здорово, что её почти не заметишь. Но, к сожалению, только почти.

Наконец я кончил писать, и мы опять начали носиться все втроём. А уж когда пришёл Фриц, мы и вовсе развеселились. Гоппи с Мурлыкой прямо друг через друга по полу кувыркались. И мы с Фрицем тоже.

Потом вернулась мать. Мы еле успели спрятать Мурлыку в подвал. К счастью, она ничего не заметила. А Фриц пошёл домой. Завтра Мурлыка перекочует к нему на весь день и на всю ночь.

После ужина отец потребовал мою тетрадь по математике. Задачки и примеры, заданные на дом, все были решены верно. Ведь я обещал это фрейлейн Никлас, а уж если я что обещаю, то слово держу. Ну, а насчёт кляксы, конечно, дело так просто не обошлось.