Юань Цзин - Особое задание

• Название: Особое задание
• Автор: Юань Цзин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1961

Приключенческая повесть из истории второй гражданской войны в Китае (1927—1937 гг.).

---

— Ты прав. Фактически это ничейная территория, и отсюда всего один день пути до наших передовых постов. Лучшее место найти трудно. Но потребуется известное время, чтобы все наладить. Тебе следует поддерживать самые лучшие отношения с семьей Чэнь Гуй-шэня: и с самим хозяином, и с хозяйкой, и с Сян-цзы, и даже с Дурочкой. А я постараюсь прощупать почву у местных жителей. Нам надо иметь здесь свои уши и глаза.

— Хорошо, если завтра хозяин попросит нас еще погостить у него, то мы «пустим лодку по течению»! Но если он нас не оставит, тогда что?

— А мы все равно останемся! Ты скажешь, что простудился или еще что-нибудь придумаешь. Так или иначе, а завтра мы с места не двинемся.

Глава 11 ЛЮБОВЬ

На следующее утро хозяин стал уговаривать У Чжи погостить у него несколько дней.

— Я очень рад, что брат У удостоил меня своим посещением, — несколько витиевато начал Чэнь Гуй-шэнь. — И я хочу воспользоваться этим, чтобы просить почтенного брата об одном одолжении… — Он раскрыл сундук и достал оттуда шкатулку, из которой торжественно вынул источенную червями старинную рукописную книгу. Он обеими руками держал ее перед собой, словно драгоценность, а затем вручил У Чжи, сказав, что это так называемая «Подводная книга «Красного братства». К несчастью, книжные черви изгрызли ее, а в селении нет ни одного грамотного человека, который мог бы привести книгу в порядок. Никому постороннему доверить это важное дело нельзя. Поэтому он просит брата У помочь ему.

Просьба хозяина пришлась очень кстати в связи с планом У Чжи, и он охотно согласился подремонтировать этот «бесценный фолиант». Чэнь Гуй-шэнь обрадовался и принес ему для этой цели пачку бамбуковой бумаги местного производства. У Чжи отнес книгу в свою комнату и поделился новостью с И-синем.

— Вот здорово! — обрадовался И-синь. — Значит, хозяин тебе доверяет. Ты поработай, а я пока пройдусь по деревне.

После ухода товарища У Чжи стал просматривать книгу. Оказалось, что она не содержит ничего особенного и состоит из различных легенд, преданий и отрывков из романов «Троецарствие» и «Речные заводи».

Скрипнула дверь, и в комнату вошла Сян-цзы. Она принесла тушечницу, кусочек туши и кисточку. Положив все это на стол, девушка с улыбкой посмотрела на У Чжи. На этот раз она была без платка, и У Чжи впервые увидел ее густые черные волосы, заплетенные в толстую косу. А одета она была во все старенькое, застиранное.

— Дядя велел мне принести тушь и кисть! — объяснила она и, помолчав немного, добавила: — Господин У, тебе больше ничего не надо?

— Немного воды.

Девушка, явно обрадовавшись, выпорхнула из комнаты и вскоре вернулась с подносом, на котором стояли чайник и чашка. Видимо, она решила, что У Чжи хочет пить. Но он налил немного кипятку в тушечницу и стал разводить тушь. Сян-цзы стояла рядом и с интересом наблюдала за каждым его движением. Наконец она робко сказала:

— Ты действительно умеешь писать иероглифы?

— Умею.

— Ты учился в иностранной школе?

— Нет.

— Тогда где же ты научился писать?

— В детстве мне удалось немного поучиться, но потом не было денег на учебу, и пришлось бросить школу, — он помолчал немного, потом спросил: — А почему ты сегодня не пошла за дровами?

— Тетя сказала, что в доме гости и поэтому мне нельзя уходить.

— Тетя с тобой хорошо обращается?

Девушка опустила голову, молча теребя косу. У Чжи понял, что вопрос его был лишним. Разве и без того не ясно? Она целый день, с раннего утра до позднего вечера, хлопочет по хозяйству и вдобавок ходит вся оборванная. Дурочка ничего не делает, а одета хорошо. У Чжи понял свою бестактность И поспешил несколько изменить тему разговора.

— Где твой отец?

— Умер!

— А мама?

— Тоже… — Сян-цзы отвела глаза в сторону и стиснула зубы, стараясь удержать подступившие к горлу рыдания. Справившись с собой, она добавила: — Отец погиб ни за что… от руки Скорохода.

У Чжи спросил ее о том, как это произошло, и девушка, всхлипывая, рассказала:

— Мне в тот год исполнилось тринадцать лет. Мама сильно заболела и три дня в рот ничего не брала. Мы с отцом места себе не находили от беспокойства и, несмотря на сильный снегопад, пошли в лес за дровами. Отец выжег хороший уголь и понес продавать его в деревню, чтобы на вырученные деньги купить маме лекарства. Кто же знал, что ему навстречу попадется это черепашье отродье[38] Скороход.

— Что за Скороход?

— Это такое прозвище, он гоминдановский офицер, в то время был командиром взвода. Увидев, что отец несет хороший уголь, он велел нести его в казарму. Отец не посмел ослушаться. Но офицер забрал уголь, а денег ни гроша не дал. Отец стал спорить, а Скороход, не говоря ни слова, сбил его с ног и стал топтать коваными ботинками… Отец еле дотащился до дому и сразу слег: из горла у него пошла кровь. — Сян-цзы маленьким, огрубевшим от работы кулачком вытерла слезы и, всхлипывая, продолжала: — Он и до утра не дожил, умер. Глаза у него были не совсем закрыты, и мама сказала, что он умер безвинно, поэтому-то у него даже после смерти глаза не закрылись… А через неделю после смерти отца скончалась мама, и я осталась одна на всем свете…

— Нет на них ни закона, ни бога! — искренне посочувствовал девушке У Чжи. — Если их не уничтожить, то простым людям никогда не дождаться хорошей жизни!

Сян-цзы подняла голову, покрасневшими от слез глазами взглянула на него и с теской проговорила:

— Правду тебе скажу: я сто, тысячу раз думала об этом! Я ненавижу себя за то, что родилась девчонкой! Будь я мужчиной, я непременно пошла бы в солдаты, взяла винтовку и убила бы и этого Скорохода… и его жену и детей. А затем и сама себя бы убила…

— Что пользы от того, что ты убила бы этого Скорохода? Останутся другие!

Сян-цзы тяжело вздохнула и ничего не сказала. У Чжи хотелось продолжить разговор с ней, но он молчал, опасаясь выдать себя. Его раздумья прервал скрип двери, в комнату вошла Дурочка с большой стрекозой в руках. Сян-цзы торопливо смахнула слезы, а Дурочка хихикнула:

— Сестрица, я всюду тебя искала, а ты вон где… с гостем разговариваешь!

Сян-цзы ничего не сказала, только нахмурилась. Дурочка повертела головой, обшаривая взглядом комнату, затем уставилась на У Чжи и с самым наивным видом спросила:

— Что случилось? Вы поссорились?

— Не болтай глупостей! — сверкнула глазами Сян-цзы.

— Хи-хи! Если не поссорились, то почему ты плачешь?

— Я не плачу!

— Хи-хи, я все вижу! — Дурочка радостно захлопала в ладоши. Внезапно она подбежала к Сян-цзы и, не отрывая взгляда от лица У Чжи, зашептала что-то ей на ухо.

У Сян-цзы лицо мгновенно залилось краской, и она с виноватым видом сказала У Чжи:

— Что ее слушать? Ведь она дурочка!

— Что? Я дурочка? Вот уж нет! Господин У, она…

Но Сян-цзы зажала ей рот рукой и стала уговаривать:

— Сестрица, конечно, ты не дурочка. Давай поиграем вместе, я начищу тебе грецких орехов! — и она вытолкала упирающуюся Дурочку за дверь.

У Чжи слышал, как та со смехом кричала:

— Нет, нет, ты лучше нарви мне цветов! А не нарвешь, я скажу ему!

— Ладно, нарву, нарву! — обещала ей Сян-цзы.

Вскоре шум их шагов стих.

Эта небольшая комическая сценка посеяла в душе У Чжи сомнение и заставила призадуматься. Неужели Сян-цзы раскрыла Дурочке свои сердечные тайны и теперь побаивается ее? Может быть, действительно бедная девушка питает к нему какое-то чувство?

При этой мысли сердце У Чжи забилось учащенно, и он почувствовал, как щеки его заливает краска. Какое счастье, что в комнате больше никого нет!

Но он тут же взял себя в руки и не дал своим мыслям зайти слишком далеко. Дурочка в конце концов действительно дура, и ей ничего не стоит брякнуть что угодно и переиначить любое слово. А тут такая тема! И вообще о каких чувствах сейчас можно говорить? Просто обычное девичье любопытство. Кроме того, его и Сян-цзы слишком многое разделяет: среда, мировоззрение.

Он, коммунист, военный, находится в самом логове врага. Разве может он в таком положении осложнять дело любовью?

А она? Хоть и происходит из бедной крестьянской семьи, а все-таки близкая родственница Чэнь Гуй-шэня! К тому же он живет в семье этого бандита и должен проверять каждый свой шаг, чтобы не вызвать у него подозрений.

Сюй И-синь вышел за ворота дома Чэнь Гуй-шэня и неторопливо пошел по деревне, красиво раскинувшейся на склоне горы. Окрестные поля были усеяны цветами, и от напоенного их ароматом воздуха с непривычки кружилась голова. На склонах горы росли каштаны, орех, хурма, японская мушмула, чайное дерево. У подножия горы виднелись заросли бамбука, а еще дальше в гору возвышались сосны.

«Места богатые, прожить здесь легко!» — подумал Сюй И-синь. Но уже в первых крестьянских домах он отказался от этой мысли. Все дома похожи один на другой — небольшие хижины из бамбука. Крестьяне одеты в страшное рванье. Зато в каждом доме имелась каменная божница с двумя выцветшими красными таблицами: одной табличкой — с именем предков и другой — с названиями конфуцианских предметов поклонения: небо, земля, император, родственники, наставник.