Юрий Иваниченко - Мертвые молчат

• Название: Мертвые молчат
• Автор: Юрий Иваниченко
• Издательство: Радянський письменник
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1990

В сборник «Провинциальные детективы» вошли три остросюжетные произведения, в которых исследуются различные сферы нашей бурной, противоречивой жизни. Авторов интересует не только традиционный для популярного жанра вопрос: «Кто стрелял?» Они стремятся проникнуть в глубины человеческих взаимоотношений, раскрыть тайные пружины, своеобразную, сугубо «провинциальную» подоплеку преступлений. Ю. Иваниченко «Мертвые молчат»; А. Царинский «Алмазная пыльца»; Е. Филимонов «Муравьиный лев».

---

— Привыкли. Всегда же так было…

— Ну и что? Было, но не должно быть! Не для отчетов живём! Нам что, дела больше нет, как по районам крутиться? А у вас — дожидаться наших шагов?

Комаров пожал плечами:

— Мне и самому это не нравится. И не нравится, что Семеныч без конца звонит, все допытывается, что там, наверху, — у вас, то есть, — еще задумали, и как мы выглядим на фоне прочих районов…

«Семенычем» — это Шеремет уже знал — называли зампреда здешнего исполкома, крепкого мужика из непотопляемых. Были у Семеныча друзья в области. Старые, верные (насколько верность совместима с аппаратом) друзья.

— А еще, — отозвался Шеремет, — Хижняк вас дергает…

— Ещё как.

— Работа у него такая, — сообщил Матвей Петрович и притормозил, так, чтобы хватило времени полюбоваться действиями дюжины недобрых молодцев, движущихся по Первомайскому проезду.

Эффектные действия, ничего не скажешь. Парняги, все как один в кожанках, держали охапки цветов и, соблюдая очередь, устилали последний путь убитого рэкетира.

Возле торцов переулка стояли несколько легковушек, и поминутно раздавались вскрики клаксонов.

Кое-где на Садовой и Степной, у торцов переулка, маячили любопытные — вездесущие пацаны, несколько женщин и пенсионеров.

Дурно все это выглядело.

Полюбовавшись зрелищем, Шеремет нажал на акселератор.

Краем глаза он следил за Денисом.

Хорошее выражение было у парня. Именно такое, как надо. Именно так и должен был реагировать осведомленный честный человек.

Минуту спустя Шеремет спросил, не отрывая взгляд от дороги:

— Ну и как, нравится?

Комаров негромко выругался. И сказал:

— Это у них будет последняя церемония. Или я…

— Не торопись, парень. Может, и не последняя — но мы их одолеем. И надеюсь — скоро. Только надо работать по-серьезному, помогая друг другу. Знать своих — и опираться… Чем смогу — буду помогать. Сам или через Вадима. Только выходи на меня непосредственно, минуя твоего Александрова и моего Хижняка. Лишние звенья. Понятно?

— Да.

— А в районе — ориентируйся на Сагайду. Его я тоже предупрежу, чтобы контактировал именно с тобой. Дело у нас общее и куда как более важное, чем борьба за служебное кресло… К сожалению, далеко не все это понимают.

— Полагаю, научатся… Когда прикрутит — так, как началось сейчас.

— У вас в прокуратуре все знали Деркача по прежним временам?

— Да. Кое-кто с ним работал. Я, кстати, тоже.

— И как впечатление?

— Скотина. Но хитрая… Так что меня эта история поразила: как это он так просчитался?

— А он считал?

— Еще и как! Да это и со стороны видно: пока был в погонах, столько наломал! Другого бы давно засадили, а он чуть ли не сухим выкрутился. Умник…

— Настоящие умники и из кресел не вылетают.

— Так скотина же, прежде всего. И обо всех остальных так думал… И потому долго не мог врубиться, что дела не по его раскладу пошли. Уверен был, что уж его-то не тронут. Знал же, что в «кругах» все с ним хоть чуточку, да повязаны. Только просчитался.

— Его базарные «подвиги» — не образец рассудительности.

— Это да. Забылся… Ну да мы ему напомнили. Как-то на допросе он мне сказал: «Я и забыл, что вы — сила. Может быть, главная».

— Открыл Америку.

— Я ему так, примерно, и сказал.

9

Нужную усадьбу на Ангарской Шеремет вычислил без труда: на обочине, рядом с распахнутыми настежь воротами гаража, стояли целых два уазика ПМГ.

В гараже поблескивала салатовая «шестерка». Возле машины возились трое: один в форме, двое в штатском.

Шеремет высадил Дениса, дал ему все документы; потом переговорил с лейтенантом, участковым, обнаружившим машину, и с трассологами. Осмотрелся — и отправился в райотдел.

Ночью за рулем «шестерки» с характерным дефектом протектора находился бесцветный длиннющий парень по фамилии Кравцов.

Сергей Семенович Кравцов, 23 года. Художник-оформитель Узеньских мастерских торгрекламы. Полгода тому был под следствием: его и еще двух оформителей из мастерских обвинили в присвоении средств путем завышения объема и качества работ по отделке молодежного кафетерия. Следствие прекращено за отсутствием состава преступления: оказалось, в расчетах, которыми оперировал трест столовых и ресторанов, допущена ошибка.

Сагайда — они с Матвеем Петровичем разговаривали вдвоем, в кабинете начраймила, пока этажом ниже следователь мотал Кравцову нервы каверзными вопросами и намеками, — вспомнил, что хоть то дело и закрыто, да не все там просто. Сложилось тогда в райотделе ощущение, что из оформителей выжимали взятку, и когда ребята отказались платить, попробовали, по старой методе, посадить. Но люди в ОБХСС уже сменились. Правда, и дернуть за ниточку, выйти на вымогателей не удалось; доказательств никаких. Одни из художников намекнул, но не согласился написать заявление. Мол, им еще работать и работать, и даже если одного «там» раскрутят — ничего не изменится…

— Как твое впечатление, — повернул разговор Шеремет, — Кравцов причастен к убийству?

— Его полчаса как привезли. Еще фанаберии много… А впечатление такое, что уж во всяком случае не просто совпадение. Допускал он, что мы на него выйдем. И знает, что там за приключение в Первомайском.

— Мало ли. Весь город гудит.

— Нет, явно персональные опасения.

— По его связям начали проверку?

— Конечно. Бросил двух толковых парней.

— А на квартиру я отвез Дениса Комарова. У него санкция на обыск.

— Кого-то еще послать?

— Там трое твоих. Хватит. Денис — наш человек.

— Мне так и показалось.

— В дальнейшем с ним можешь связываться напрямую. И ему я порекомендовал придерживаться тебя. Опыта у пацана только маловато…

— Натаскается, — хмыкнул Сагайда.

— Сейчас проезжал мимо Первомайского. Там гвардия Деркача выстилает ковер из цветов.

Сагайда выщелкнул из пачки сигарету:

— Планируют пышные похороны. Уже привезли откуда-то два дубовых гроба: в нашей погребалке таких век не видели. И запросили разрешение на церемонию. Завтра, в десять. Не таятся, сволочи.

— Пусть их… Жест отчаяния…

Шеремет замолчал, уставившись неподвижным взглядом в стену. Потом сощурился и, быстро набирая телефонный номер, сказал Сагайде:

— Сейчас поспособствуем. Чтобы уж совсем по первому классу. С привлечением прессы и телевидения.

Он и в самом деле позвонил на студию и, выйдя на нужный уровень, договорился к девяти утра. Сагайда только руками развел:

— Ну наши начальники полопаются от злости! Это же такая гласность…

— Пусть лопаются. Как раз гласность больше всего и нужна.

— Так-то оно так, но не рано ли? Вот если бы по завершению следствия…

— Это — поможет. Меньше найдется охотников тормозить расследование. А тэвешники к нашим делам не сунутся. Я с ними еще раз переговорю перед съемками…

— Не знаю.

— А мне кажется, очень-очень не повредит репортаж о пышных похоронах вожака рэкетиров.

— Предупредим наркомафию.

— О чем? Что известно, кто такой Жора? Так наверняка они знают больше нашего.

— Ладно. Пойдем послушаем, что поет Кравцов.

— Пойдем, — согласился Шеремет, — только предчувствие у меня: не первое это лицо в деле.

10

— И как теперь с вашим предчувствием? — поинтересовался Сагайда, когда Матвей Петрович, усталый и раздраженный, собрал материалы и фотографии в папку.

Пробило пять.

— Окрепло, — бросил Шеремет и поднялся, — хоть и не до конца я этого дурошлепа понимаю. — И направился к выходу: в двери задержался и спросил:

— Во сколько Таня ожидает?

— Когда возвращусь.

— Счастливый, — искренне позавидовал Шеремет и, сменив тон, предложил: — Давай посмотрим, как дела у моего молодого; и втроем помозгуем. Продержимся без ужина?

— Гостиничный буфет работает до девяти.

Матвей Петрович сошел на стоянку, забрался в «Волгу» и, сцепив руки на затылке в «замок», полюбовался, как здоровяк-сержант вылущивает из сине-желтого «уазика» троицу растрепанных потаскух. Видать, сцепились на почве безалкогольных коктейлей и нервных перегрузок.

Тут и Сагайда подоспел. Оглянулся — и сел в Шереметову машину.

«Волга» рванула почти так же резво, как если бы за рулем сидел Вадик, и погнала по улице.

Через некоторое время Сагайда напомнил:

— Нам направо.

— Ничего, крюк сделаем. Еще раз взглянем на коврик в Первомайском.

Еще пять минут — и машина затормозила.

— Ну и как? — усмехнулся Шеремет.

— Глаза б мои не смотрели, — бросил Сагайда.

Но смотреть следовало.

В проезде, прямо на черно-багряном ковре, «крутилась» драка.

Кто с чего начал, понять было невозможно. Да и время ли? Десяток рэкетиров, приметных и по одежде, и по фигуре, сцепились с какими-то ребятами.