Кэролин Джесс-Кук - Мальчик, который видел демонов

• Название: Мальчик, который видел демонов
• Автор: Кэролин Джесс-Кук
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-66724-6

Алексу Брокколи уже десять лет. Он любит тосты с луком и умеет балансировать на двух ножках стула в течение четырнадцати минут. А его лучший друг – демон по имени Руэн.

Когда его мать в очередной раз пытается совершить самоубийство, в жизни Алекса появляется Аня, детский психиатр. Не так давно она пережила страшную трагедию – потеряла дочь, страдавшую тем же заболеванием, что и Алекс. Ане во что бы то ни стало надо спасти этого мальчика – нельзя допустить очередной жертвы.

---

Кэролин Джесс-Кук Мальчик, который видел демонов

Фениксу, моему драгоценному сыну.

Демоны, как и боги, не существуют, являясь продуктом психической активности человека.

Зигмунд Фрейд

Величайшая уловка дьявола – убедить нас, что его нет.

Шарль Бодлер

Стоит прочесть.

Irish Independent

Очень талантливо написанный роман с напряженной интригой.

Irish Jailer

Тонко, умно, необычно.

Daily Mail

Замечательно! Эта пронзительная книга, наполненная выразительными символами, завораживает и держит в напряжении от первой до последней страницы.

Джеффри Дивер, автор ХО

Дивная книга, очень интересная, в том числе с точки зрения психологии. Герой, Алекс, привлекает своей необычностью.

Amazon.com

Песнь любви для Ани

Глава 1 Друг Алекс

Люди как-то странно смотрят на меня, когда я рассказываю им про своего демона. «Ты хочешь сказать, что у тебя демоны? – удивляются они. – Это как наркотическая зависимость или желание зарезать отца?» Я объясняю им, что нет. Моего демона зовут Руэн, рост у него пять футов и три дюйма, и больше всего он любит Моцарта, пинг-понг и хлебный пудинг.

Руэна и его друзей я встретил пять лет пять месяцев и шесть дней назад. Произошло это утром, когда папа с мамой уехали, а я находился в школе. Очень странные существа появились в углу комнаты рядом с картиной, на которой мы изобразили «Титаник». Выглядели людьми, хотя я знал, что они не учителя и не чьи-то родители, потому что другие напоминали волков, но с человеческими руками и ногами. У одной женщины руки, ноги и уши выглядели очень уж странно, будто принадлежали разным людям и их соединили вместе, как у чудовища Франкенштейна. Меня это испугало – а как не испугать, если одна рука волосатая и мускулистая, а вторая тонкая и гладкая, как у девочки, – и я заплакал, потому что мне было всего пять лет.

Мисс Холланд подошла к моему столу и спросила, в чем дело. Я ответил, что в углу монстры. Она очень медленно поднесла руку к очкам, сдвинула их на волосы. Потом поинтересовалась, не заболел ли я.

Я вновь посмотрел на монстров. Не мог оторвать глаз от одного, без лица, но с огромным красным рогом – совсем как у носорога, только красным – во лбу. Его человеческое тело покрывала шерсть, и он носил черные брюки на подтяжках из колючей проволоки, с которой капала кровь. В руке держал длинный шест с круглым металлическим шаром на конце, из него торчали шипы, словно у ежа иголки. Он поднес палец к тому месту, где полагалось находиться губам – если бы они у него были, – и тут же в моей голове раздался голос, мягкий, но в то же время и ворчливый, как у моего отца:

«Я твой друг, Алекс».

Страх исчез, потому что больше всего на свете мне хотелось, чтобы у меня появился друг.

Позже выяснилось, что Руэн может появляться в разных обличьях, а это – я назвал его Рогатая Голова – очень страшное, особенно при первой встрече. К счастью, он принимает его не так часто.

Мисс Холланд спросила, куда я смотрю, потому что я по-прежнему глядел на монстров и гадал, не призраки ли они, раз некоторые выглядели тенями. Мысль эта заставила меня открыть рот, и из груди начал рваться крик, но, прежде чем он набрал силу, в голове вновь раздался голос отца:

«Успокойся, Алекс. Мы не монстры. Мы твои друзья. Или ты не хочешь, чтобы мы стали твоими друзьями?»

Я посмотрел на мисс Холланд и ответил, что все в порядке, она улыбнулась и вернулась к своему столу, но продолжала с тревогой поглядывать на меня.

Монстр, говоривший со мной, возник рядом и сказал, что зовут его Руэн. Он предложил мне сесть, чтобы у мисс Холланд не возникло желания отправить меня к какому-то человеку, которого зовут Психиатром. А в этом, заверил меня Руэн, ничего забавного нет, ведь играть в театре, рассказывать анекдоты или рисовать скелеты – совсем другое.

Руэн знал мои любимые занятия, и я понял, что здесь творится что-то странное. Мисс Холланд все поглядывала в мою сторону, словно очень тревожилась, продолжая урок. Рассказывала, как проткнуть иголкой замороженный шарик, объясняла, почему это важный научный эксперимент. Я сел и больше не сказал о монстрах ни слова. Никогда не упоминал про них. Только теперь заговорил.

Руэн рассказал мне, кто он, чем занимается, но я так и не узнал от него, почему я его вижу, а остальные – нет. Я думаю, мы друзья. Только Руэн обратился ко мне с просьбой, которая наводит меня на мысль, что мне он совсем не друг. Он хочет, чтобы я сделал кое-что очень плохое.

Хочет, чтобы я кое-кого убил.

Глава 2 Сон пробуждения Алекс

Дорогой дневник!

Десятилетний мальчик приходит в рыбную лавку и просит ножку лосося. Умудренный жизнью продавец вскидывает брови и говорит: «У лосося ног нет». Мальчик идет домой и передает отцу слова продавца. Тот начинает смеяться.

– Ладно, – кивает отец мальчика, – теперь пойди в магазин «Товары для дома» и купи мне клетчатую краску.

Мальчик идет в магазин «Товары для дома». Возвращается расстроенный, понимая, что его выставили на посмешище.

– Извини, – говорит отец, хотя так смеялся, что едва не описался. – Вот тебе пятерка. Купи нам рыбные пальчики [1], а на сдачу себе чипсов.

Мальчик бросает пятерку в лицо отцу.

– Эй, что такое? – возмущается отец.

– Тебе меня не обдурить, – отвечает сын. – Никаких пальцев у рыбы нет.

* * *

Это новый дневник, мама подарила мне его на мой последний день рождения, когда мне исполнилось десять. Я собираюсь каждую запись начинать с нового анекдота, чтобы не выходить из образа. Это означает, что я помню, каково быть персонажем, роль которого играю. Мальчика по имени Горацио. Мой педагог по актерскому мастерству, ее зовут Джо-Джо, говорит, что переписала знаменитую пьесу «Гамлет» в «Современный пересказ о Белфасте двадцать первого столетия с рэпом, уличными бандами и монахинями-камикадзе», и, вероятно, творения Уильяма Шекспира вполне для этого подходят. Меня приняли в театральную труппу, и мама считает, что это большой успех, но советует никому не рассказывать об этом на нашей улице. А не то меня могут побить.

Мы репетируем эту пьесу в оперном театре Белфаста, и это здорово, потому что от моего дома мне идти туда десять минут, и я репетирую каждые четверг и пятницу после школы. Джо-Джо говорит, что я даже могу придумывать собственные шутки. Думаю, этот анекдот даже смешнее, чем последний, о старухе и орангутанге. Я рассказал его маме, но она не засмеялась. Опять грустит. Я начал спрашивать, чего она такая грустная, и всякий раз причина другая. Вчера она грустила, потому что почтальон задержался, а она ждала важное письмо из социальной службы. Сегодня – закончились яйца.

Я не могу найти более глупой причины для грусти. Задаюсь вопросом, то ли она мне лжет, то ли действительно думает, что этого повода вполне достаточно, чтобы рыдать каждые пять секунд. Дело в моем отце? Этим утром я хотел спросить, но со мной приключился «Сон пробуждения», как это называет лысый психотерапевт, и я вспомнил моего отца в тот раз, когда он заставил маму расплакаться. Обычно она очень радуется, когда он приходит домой, а случается такое нечасто, красит губы и взбивает волосы вверх, отчего они становятся похожими на мороженое, и иногда надевает темно-зеленое платье. Но в тот раз, когда отец пришел, мама плакала. Я помню, как сидел рядом с ними, видел вытатуированного на его левом предплечье человека, который, по словам папы, сознательно уморил себя голодом. Он говорил маме: «Не надо вызывать у меня чувства вины», – и наклонялся над кухонной раковиной, чтобы загасить окурок. Трижды ткнул его в раковину.

«Ты же постоянно твердила мне, что хочешь жить в доме, который лучше этого? Это твой шанс, дорогая».

И когда я протянул руку, чтобы коснуться его джинсов, чуть ли не с протертой штаниной на левом колене, на которое он опускался, чтобы завязать мне шнурки, сон пробуждения исчез, и остались только я, мама и звуки ее плача.

Мама недолго говорила об отце, поэтому я решил, что она грустит из-за бабушки. Та всегда присматривала за нами и строго обходилась со слишком любопытными социальными работниками, а когда мама грустила, бабушка, сидя на кухонной скамье, обычно шлепала ее по руке и говорила что-то вроде: «Если не встречать жизнь лицом к лицу, она сшибает тебя с ног». После чего мама обычно приободрялась. Но бабушка больше ничего такого не говорит, а маме становится хуже с каждым днем.

Поэтому я веду себя так же, как и всегда, то есть игнорирую маму, которая ходит по дому с мокрым лицом, и роюсь в холодильнике и на кухонных полках, пока не нахожу искомое: лук и кусок замороженного хлеба. К сожалению, не нахожу яиц и жалею об этом, потому что после этой находки мама, возможно, перестала бы плакать.