Кайли Фицпатрик - Гобелен

• Название: Гобелен
• Автор: Кайли Фицпатрик
• Издательство: Эксмо; Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-40422-3

Мадлен, преподавательница истории Средних веков в Университете Кана во Франции, ведет тихую размеренную жизнь. Она еще не оправилась от разрыва с любимым, когда внезапно умирает ее мать. От неизбывного горя Мадлен спасает случайно попавший к ней дневник вышивальщицы гобеленов, жившей в середине XI века. Мадлен берется за перевод дневника и погружается в события, интриги, заговоры, царящие при дворе Эдуарда, последнего короля саксов, узнает о запретной любви королевы Эдит и священника.

Что это — фальсификация или подлинный дневник? Каким образом он связан с историей всемирно известного гобелена Байе? И какое отношение все это имеет к самой Мадлен? Что ждет ее в Англии? Разгадка тайны гобелена? Новая любовь?

---

— Я только что вернулась из Англии, поэтому отвыкла относиться к хорошему кофе как к чему-то естественному.

— Это правда, англичане понятия не имеют, как варить кофе. У вас был отпуск?

— Моя мать умерла. Она была англичанкой.

— О, дорогая, извините. Я не знал. Но теперь мне кое-что понятно…

— Что именно?

— Аура трагедии. С вашими скорбными глазами и великолепными рыжими волосами вы похожи на «Леди из Шалот»[34]. Ваша мать болела?

Мадлен пожала плечами.

— Мы ничего не знали, хотя она страдала от ужасных мигреней. Она умерла от аневризмы — так говорят врачи. Мама давно рассталась с моим отцом и уехала, чтобы преподавать в Лондоне, где она выросла. Три года назад она ушла на пенсию и перебралась в Кентербери.

Тобиас сочувственно кивнул.

— А теперь вы чувствуете вину из-за того, что вас не было рядом, когда она умерла? Но, дорогая, смерть — это очень личное переживание. Оно принадлежит лишь тому, кто умирает, хотя живым всегда кажется, что это не так. У меня имеется некоторый опыт.

На мгновение лицо Тобиаса опечалилось, а его взгляд обратился к фотографиям, висевшим на холодильнике.

— Теперь я считаю, что эго заставляет нас думать, будто смерть близкого человека имеет к нам отношение. Эго — это проклятие человечества, но оно спасает нас от посредственности…

Тобиас быстро вышел из кухни, а Мадлен посмотрела на холодильник, на дверце которого было множество фотографий Тобиаса с друзьями — многие из них были совсем юными. На двух из них Тобиас целовался с мужчинами в губы. Должно быть, подумала Мадлен, он голубой. Луиза, скорее всего, лишь друг. Затем она вспомнила, что во всех квартирах дома всего по одной спальне, а еще сообразила, что ни разу не видела Луизу. Возможно, ее попросту не существует. И писем, адресованных не Тобиасу, она не видела.

Тобиас вернулся с керамической чашей и поставил ее на стол. В чаше была марихуана и принадлежности для ее курения. Он уселся на стул. Интересно, подумала Мадлен, как он может сидеть на металлическом стуле в кимоно? Однако Тобиаса совершенно не смущал прозрачный халат. Пожалуй, эксгибиционистом был он сам, а не Луиза. Мадлен вновь отвела глаза.

Тобиас зевнул и принялся сворачивать сигарету с марихуаной.

— Я так понимаю, вы целыми днями сидите взаперти в своей мансарде и читаете о средневековой принцессе?

Он зажег сигарету и глубоко затянулся.

Тобиас предложил сделать затяжку и ей, но Мадлен отказалась. Конечно, ей хотелось хотя бы на время отрешиться от проблем, но сейчас ей требовались все клеточки ее серого вещества. Мадлен решила, что упоминание Тобиаса о средневековой принцессе носило скорее общий, чем определенный, характер и у нее нет оснований для подозрений.

— Мне понравился ваш приятель, — продолжил Тобиас, делая очередную затяжку. — Я видел его на прошлой неделе на концерте в Париже. Мы не разговаривали, я просто заметил его издалека. Трудно пропустить эти нордические широкие скулы! К тому же он вращается в нужных кругах.

— Он вовсе не мой приятель… я его едва знаю.

— В таком случае нет смысла ничего утаивать — он был с роскошной блондинкой.

Мадлен скрыла свое разочарование, спросив:

— А что значит — вращается в нужных кругах?

— Он был с Рене Девро — крупным коллекционером антиквариата. Говорят, что в списке его клиентов значится Ватикан…

Громко зашумел кофе в автомате, имеющем форму пули, и Тобиас встал, чтобы разлить его по чашкам. При этом его кимоно вновь распахнулось, обнажив белые стройные ноги и бедра, как будто созданные для шелковых чулок. Без тени смущения Тобиас снова завязал пояс и налил кипящую черную жидкость в две треугольные чашки из нержавеющей стали.

— Молоко? Сахар?

Мадлен отвлеклась. Связь Карла с Рене Девро встревожила ее.

— Нет, черный, пожалуйста.

Все дело в том, что он случайно видел дневник, сказала она себе. Из того, что Карл знаком с одним из самых знаменитых коллекционеров Франции, еще не следует, что он разбирается в антиквариате. Однако тревога не проходила, и она едва слушала Тобиаса, который описывал собрание «красивых людей» на парижском концерте.

Вернувшись к себе, Мадлен почувствовала, как забилось сердце — то ли из-за крепкого кофе, сваренного Тобиасом, то ли из-за его откровений о Карле. Возможно, сердцебиение было вызвано обеими причинами.

На автоответчике было несколько сообщений, в том числе два от Питера, который напрочь забыл, что она уехала в Кентербери. Впрочем, этого следовало ожидать — Мадлен привыкла, что она не является значительным фактором в его занятой жизни. Это, а также заявление Тобиаса о том, что он видел Карла с роскошной блондинкой, окончательно испортило ей настроение. Если он действительно связан с миром антиквариата, то его телефонный звонок с предложением встретиться был исключительно профессиональным интересом.

Жан позвонил, чтобы пригласить Мадлен на ужин в Париже в среду вечером. Это было неудобно, но Мадлен ничего другого и не ожидала. Она вздохнула. Есть скорый поезд, а в четверг первая лекция у нее начинается довольно поздно… Мадлен оставила ему сообщение о своем согласии. Может, отец завел новую любовницу? Этим объяснялось бы его желание заранее договориться о встрече. Ей постоянно напоминали, что лишь она не способна вступить в успешные отношения с мужчиной.

Мадлен тряхнула головой, стараясь избавиться от глупых мыслей. Хватит себя жалеть! В крови бурлил кофеин, и она решила, что можно вернуться к переводу. Она завтра подумает о том, как построить отношения с Карлом. Роза поможет — ей это всегда удавалось.

2 ноября 1064 года

Целых две недели Одерикус почти ежедневно приходит в башню, чтобы встретиться с королевой. Под западным окном поставили стол для разрезания ткани, на котором разложили холст. Как предложил Одерикус, Эдита начала рисовать на холсте брата и его свиту, покидающих дворец, и короля Эдуарда. Миледи рисовала фигуры твердой умелой рукой, и история о посещении Гарольдом Годвинсоном Нормандии, о которой монаху запретили рассказывать, постепенно начала превращаться в гобелен.

Теперь к исходному изображению Эдуарда, сидящего на троне под аркой, прибавились две новые фигуры, расположенные слева от короля, где прежде был пустой холст. Одна из фигур была Гарольдом, поскольку у эрла Уэссекса были длинные черные усы, что позволяло легко его узнать. Гарольд сообщал королю, что у него есть важное дело за границей. Эти фигуры были нарисованы на ткани серебряным карандашом каменщика, и я начала вышивать их желтой и коричневой шерстью. У меня была и другая работа, но миледи предложила отсылать ее в лондонскую мастерскую. Кроме того, она попросила меня найти причину не пускать в комнату в башне других женщин, пока не будет закончена работа над гобеленом.

Это было нетрудно, поскольку женщины приходили помогать мне только тогда, когда это было нужно. Большинство из них жили в Лондоне, где легко могли найти другую работу.

Одерикус сказал, что рисунки Эдиты столь же хороши, как и в книгах псалмов из библиотеки Святого Августина. Она ответила, что именно в библиотеке видела изображение сидящего на троне святого Бенедикта, которое ей очень понравилось. После этого она и задумала изобразить Эдуарда на троне в такой же позе. Одерикус бросил на нее странный взгляд и спросил, в каком именно псалтыре она видела изображение святого Бенедикта. Когда она назвала манускрипт, монах сказал, что эту картину рисовал он.

Королева Эдита изучала грамоту в Уилтоне. Кроме того, как и многих благородных дам, ее обучали изящным искусствам. Но рука, способная рисовать, — это редкий дар даже среди братьев монастыря Святого Августина. Я видела, с каким уважением Одерикус смотрит на королеву. Золотые волосы, белая кожа и прекрасное телосложение, доставшиеся ей от скандинавских предков, оказались далеко не главными ее достоинствами, и монах стал не первым мужчиной, покоренным ее очарованием. Но ни один человек не осмеливается искать любви жены короля, да и саму миледи не интересуют мужские объятия, губы и так далее.

5 ноября 1064 года

Сегодня Эдита нарисовала черные контуры лошадей с всадниками, которых ведет за собой ее черноусый брат. На запястье у Гарольда сидит охотничий сокол. Впереди бегут пять охотничьих псов, ведущих отряд от дворца к побережью. У церкви в Бошаме Гарольд молится на коленях, и я знаю, что не только меня интересует, о чем он просил тогда Господа. Затем пир.

Одерикус склонился над холстом, наблюдая, как рисует миледи, прядь ее золотых волос спустилась на стол. Я видела, как дрожит рука Одерикуса, давшего обет целомудрия, когда он протянул ее, чтобы нежно убрать эту прядь с ее лица. Миледи ничего не сказала, даже не посмотрела в сторону монаха, продолжая рисовать распятие над крышей церкви в Бошаме.