Александр Кожев - Атеизм и другие работы

• Название: Атеизм и другие работы
• Автор: Александр Кожев
• Издательство: Праксис
• Жанр: Религия
• Год: 2006
• ISBN: 5-901574-56-7

Собрание работ знаменитого русско — французского философа, в основу которого легла недавно обнаруженная в архиве автора рукопись «Атеизм», включает произведения, написанные им в 1920–1960 годы, впервые публикующиеся на русском языке. Представленные тексты охватывают все основные аспекты и периоды творчества французского мыслителя, включая его историко — философские изыскания, работы по метафизике, политико — правовые сочинения, статьи по философии культуры.

---

61 «Разница» между бытием и небытием есть сознание, данность бытия (небытие бытия ξ понятие бытия = бытие — (минус) бытие). Но «разница» не только данность бытия, но и данность самой «разницы»; данность «разницы» есть тонус данности бытия — спокойная уверенность в своем отличии от ничто, что и есть данность «разницы».

62 Ведь человек всегда дан себе одновременно во всех способах лишь с преобладанием какого‑либо одного; эти «потенциальные» способы всегда даны человеку хотя бы в том смысле, что человек узнает себя самого при переходе из одного способа в другой.

63 Теизм чистого «человека вне мира», как, например, ангела или праведника в раю и т. д., мне недоступен и в данной связи неинтересен.

64 В такой посредственной данности нет ничего необычного: я не был (сейчас) в Мадриде, т. е. непосредственно Мадрид мне не дан, но мне дан человек (я сам), который был в Мадриде, и сейчас Мадрид (как реальный город, а не как понятие и тому подобное) мне дан лишь постольку, поскольку мне дан человек, которому дан Мадрид. Аналогично положение теиста, которому Бог дан, например, в Писании (теиста, который в данный момент не испытывает Бога). Но в примере с Мадридом человек дан себе как могущий быть (как бывший) тем, кому Мадрид дан («человеку в физическом мире» не дан V2, но он как таковой дан себе и как «человек в математическом мире», которому V2 дан). Парадоксальность же теиста состоит в том, что он «как человек в мире» радикально отличен от «человека вне мира», но, несмотря на это различие, «человеку в мире» как‑то дан «человек вне мира» и к тому же как‑то как он сам. (Идентичность различного — оставаясь иррациональной — возможна во времени, но там различное различно лишь по акциденции, а не радикально). Тем не менее надо радикально отличать «человека вне мира» («человека в Боге»), который дан самому себе как тот, которому дан Бог, от «человека в мире», которому дан «человек в Боге»·

65 Мне лично, как «человеку в мире», тоже как‑то дан Бог, раз я о «нем» говорю. Но мне дан не Бог, а «Бог» в кавычках, т е. не существующий, реальный Бог, а понятие «Бог» (осмыслен ное слово «Бог»). Это, конечно, не теизм, т[ак] к[ак] и атеизму дано понятие «Бога», раз он его отрицает. Реальный Бог действительно дан лишь «человеку вне мира». «Человеку в мире» же он, как реальный, может быть «дан» (в кавычках!), лишь поскольку ему дан «человек вне мира» как «человек в Боге». Но сам ли он, этот человек, или нет? Теисту (как «человеку в мире») личного религиозного опыта «человек в Боге» дан как он «сам». А теисту авторитета? Актуально «человек в Боге» дан ему как другой человек (святой, пророк и т. п.). Но потенциально он должен быть дан ему как он сам, в том смысле, что он принципиально мог бы сам быть этим «человеком в Боге»; иначе этот человек не мог бы быть для него «авторитетом» (ведь и Христос абсолютный авторитет не потому, что он Бог — иначе зачем воплощение и вообще всякие откровения и теофании?! — а потому что он совершенный человек в Боге). Так ли это? Обдумать! — Но для нашей темы этот вопрос не имеет решающего значения. Допустим, что «человек вне мира» лишь иногда (или даже никогда не) тот же самый, что «человек в мире»; — основной парадокс данности (т. е. взаимодействия) на разных уровнях остается. Парадокс «самости» к нему лишь прибавляется или даже в нем растворяется через самостоятельную парадоксальность.

66 О возможности можно со смыслом говорить лишь в области реального бытия; бытия — ибо о небытии вообще ничего сказать нельзя, кроме того, что в нем ничего не может быть; реального бытия — ибо в области идеального бытия (мир понятий осмысленных слов) возможность совпадает с «действительностью»; о понятии мы можем говорить, лишь если оно есть (как понятие), а бытие ex definitione включает возможность. «Квадратный кРУг» идеально есть как (противоречивое) понятие и значит (идеально) возможно; но, как противоречивое понятие, он не может быть реально (если он, конечно, не есть вопреки логике!).

67 С точки зрения логики бытия (Logik des Seins), конечно.

68 Парадокс включает логическое противоречие; но парадоксом называется непротиворечивое понятие и не ошибочное (оптологическое или логическое) суждение, а суждение (логическое или онтологическое) верное и которое тем не менее включает (логическое) противоречие. Логически верный вывод, включающий противоречие, называется еще и антиномией. Чистый парадокс — онтологически верное, т. е. соответствующее действительности суждение, которое включает логическое противоречие. Таким образом, парадоксальность состоит в том, что, с одной стороны, действительность включает возможность, а с другой — противоречие эту возможность исключает («не может быть», «невероятно, но факт» и т. п.).

69 Данность предполагает однородность; «человеку в мире» дан «человек вне мира»; ergo… Данность предполагает однородность; «человеку вне мира» дан Бог; ergo… Если А однородно В, а В однородно С, то А однородно С; …; ergo… Но «человек в мире» не однороден Богу.

70 Идентичность различного парадоксальна и в «Welt'e»; она «возможна» на основании факта временного характера «Welt'a». Но в «Welt'e» различное все же идентично по способу бытия. — «Математический человек» отличен от «физического» и по способу бытия, т. е. их идентичность не время, а лишь аналог ему (актуально он идентичен во времени — сначала математический, потом физический или наоборот —, но потенциально, т. е. как фон, они идентичны и одновременно). — «Человек в мире» отличен от «человека вне мира» и по бытию, т. е. здесь опять лишь аналог и математическому и физическому (как и «Welt'y», конечно).

71 Тем более, что «решение» («разрешить парадокс» значит показать, что он парадокс, а не ошибка, т. е. показать его онтологическую истинность) первого включает «решение» второго (?). — Конечно, второй парадокс не вполне совпадает с первым: данность мне «иного» не есть еще данность «иного» как меня [В машинописной расшифровке рукописи над словом «меня» впечатано елово «себя». — Прим. сост.]. Но мы можем пренебречь этими тонкостями, тем более что (в случае авторитета) «иное» может быть и не дано как я (даже и потенциально не дано). Но обдумать!

72 Так мы исходим из факта «Welt'a» и считаем идентичность различного (например, гусеница и бабочка) не ложью, а парадоксом.

73 «Человек в мире» или просто «человек» значит всегда человек, живущий в мире, живой человек.

74 Всякое знание о «загробном существовании» (будь это интуиция, откровение или фантазия) не есть знание данности мертвого самому себе, а знание данности «человеку в мире» мертвого, в частности самого себя как мертвого. Надо строго различать: 1) данность мертвого самому себе [В машинописной расшифровке рукописи над словами «мертвого самому себе» впечатано «живого самому себе как мертвого». — Прим. сост.]; 2) данность живому себя, как мертвого; 3) данность живому себя как смертного.

75 Ср. великолепный эпизод в «Амфитрионе» <?> Жироду [Giraudoux], где Юпитер <?> подделывается под человека и признается похожим именно тогда, когда он может себе представить смерть других, но не себя самого.

76 И самонаблюдение? В воспоминаниях я отличен от себя по локализации (иногда и по способу), в самонаблюдении только по способу бытия?

77 «Предвиденье» здесь просто pendant [дополнение к (фр.)] воспоминанию.

78 Верно, что в воспоминании может быть дано ни на что не похожее содержание, а всякое содержание предвиденья одновременно дано либо в воспоминании, либо [в] восприятии. Но этого не достаточно, чтобы отличить воспоминание от предвиденья. Обдумать, но этот вопрос не имеет прямого отношения к нашей теме.

79 Я не стараюсь доказать, что смерть значит прорыв непрерывного становления, что я как мертвый отличен от себя как живого. «Доказать» этого нельзя, а можно только показать. Впрочем, всякому смертному это ясно, а для бессмертного все рассуждения о смерти так же (или более) непонятны, как рассуждения о красках для слепого. — Философия не может ничего прибавить (в смысле качественного содержания) к тому что дано в непосредственной интуиции (никакая речь о красках не может Дать краски слепому: он ее просто не поймет или поймет только как абстракцию, лишенную качественного содержания игру понятий); но из этого не следует, что зрячий не может говорить о красках или что такой разговор ничего ему не дает). Интуиция — наличие данности наличия чего‑либо: она наличествует как нечто, в чем дано наличие чего‑либо. Философия исходит из интуиции, она «материя» философии, но еще не философия. Философия — данность наличия данности наличия, это данность интуиции, данность данности человеку чего‑либо. (Но Lock'y [Локку] дальше в этом направлении идти нельзя. Так ли это? Если и можно идти дальше — без конца? — то это будет путь внутри философии — философия философии и т. д.) Поэтому ее первая дорога — найти интуицию, перевести ее из наличия в данность. Затем описать ее, т. е. отличить от других, ситуиро- вать в космосе всех интуиций и т. д. Наконец анализировать ее, т. е. различить ее моменты: как она сама наличествует, как дано в ней наличие, как наличествует то, что в ней дано. В конечном счете задача философии описания «человека в мире», т. е. как он сам себе дан, в словах (понятиях) ее вопрос — каков должен быть построенный в понятиях мир, чтобы в нем были возможны все те интуиции, которые в нем есть. В построенном из понятий мире могут быть логические противоречия (наиример, «Welt» как идентичность различного и т. д.), и всякое противоречие допустимо лишь как адекватное описание какой‑либо интуиции (например, «Welt» как описание интуиции становления). Впрочем, всякое философское построение должно быть экземплифи- цировано интуицией; иначе же [оно] будет игрой понятиями, абстрактной комбинаторной, интересной самой по себе (как шахматы), но не имеющей ничего общего с философской. — Так надо понимать и нашу речь о смерти. Где интуиция, которая предполагается. Мы искали данность «человека вне мира» которая была только построена. Теперь я показываю, что она наличествует как интуиция смерти и только как таковая. Ее надо описать, например, показав, что ее тонус (форма) отличен от всех модусов тонуса данности жизни. Потом анализировать. Но здесь надо различать: 1) анализ самой интуиции и 2) анализ интерпрвтации, который дает ей теист, атеист, homo religiosus и т. д. Интерпретация не философия, т. е. она внутри интуиции, а философия имеет дело с интуицией в целом, так сказать снаружи. Например а) смерть как «иное», в) «иное» как нечто (теиста), ничто (атеиста) ценное homo religiosus <?> и т. д. Последняя цель: каков мир, в котором возможна интуиция смерти.