Ayliten - Время жить

• Название: Время жить
• Автор: Ayliten
• Жанр: Эротика

---

- Вы что же, общаетесь с ним? - неподдельно изумилась Макгонагалл.

- Нас связывают деловые отношения, и я, разумеется, не мог не спросить его о Турнире.

- Можете передать мистеру Октавию Красту мое искреннее восхищение его картинами, - серьезно сказала Макгонагалл, и я едва сдержал довольную улыбку, явно бы вызвавшую у директора вопросы. - Ему удалось показать другую сторону изнутри, во всей ее неприглядности.

- Жаль, что никто не возьмет на себя смелость показать во всей неприглядности победителей, - хмыкнул я, не без содрогания вспоминая допросы в аврорате. Макгонагалл тут же сдвинула брови, нахмурилась, и уже, наверное, собиралась разразиться возмущенной тирадой, но я поспешно добавил: - Ничего личного, госпожа директор. Но вам, вероятно, известно выражение, что у каждой монеты две стороны?

- На вашем месте, мистер Малфой, я бы радовалась, что в решающий час вы, вместе с вашей семьей, оказались на нужной стороне монеты.

- Не совсем, профессор. Если желаете знать мое мнение, я оказался на ребре.

- Никогда бы не подумала, что вы настолько поднатореете в риторике, - покачала головой Макгонагалл, то ли с осуждением, то ли с сочувствием.

- Предпочту считать это комплиментом, если вы не против, - отозвался я и углубился в просмотр списка гостей, давая понять, что разговор закончен.

* * *

Торжество разыгрывалось, как по нотам. Ровно к восьми часам вечера появились студенты из Дурмстранга и Шармбатона. Макгонагалл выдала длинную прочувственную речь о традициях, победе над Волдемортом, сложностях, с которыми пришлось столкнуться в войне, несколько минут распиналась о том, как важна в наше смутное время сплоченность, потом вызвала Поттера, заставив и золотого мальчика произнести несколько важных слов, и даже похвалила меня за неоценимую материальную помощь, которую я оказал школе.

В Большой зал был внесен Кубок, памятный мне еще с прошлого турнира, и Макгонагалл во всеуслышание зачитала новые коррективы в правилах - к состязанию в этом году допускались все студенты шестого и седьмого курсов, сдавшие С. О. В. выше среднего уровня. У Шармбатона и Дурмстранга была своя система оценок, но и их удалось более-менее подогнать под британские стандарты, хоть для этого и пришлось, по словам Макгонагалл и министра, спорить с главами школ до хрипоты.

Студенческий хор исполнил гимн Хогвартса, следом за ним спели свои гимны шармбатонцы и дурмстранговцы, директора, как и Макгонагалл, тоже произнесли по целой речи, каждая школа отыграла по представлению-визитке, а затем все были приглашены на улицу, в огромный крытый павильон, где уже были расставлены накрытые столы к праздничному ужину. Все утопало в цветах, между колонн были развешены флаги школ-участниц, а на сцене, к которой примыкал пока еще пустующий танцпол, играли лирическую балладу «Видуньи» - не мудрствуя лукаво, я воспользовался идеями Дамблдора, три года назад воплотившимися на святочном балу, и уверен был в том, что не прогадал. Помимо «Видуний» и накрытых столов, повсюду были расставлены палатки, в которых каждый желающий мог сразиться в волшебные шахматы, плюй-камни, поучаствовать в магической лотерее или шуточной дуэли на игрушечных волшебных палочках, заказать свой карикатурный портрет или купить сувениры с символикой Турнира.

Уже через час, насытившись, студенты и преподаватели потянулись танцевать, кто-то направился к палаткам, Видуньи, почувствовав общее настроение, заиграли веселую, полную жизни песню, я же удовлетворенно выдохнул и позволил себе откинуться на спинку стула, радуясь, что мои усилия оказались не напрасны. Если не случится какого-нибудь катаклизма, об этом завтра будут писать все газеты.

Теперь можно было похвалить себя за упорные труды, стоившие мне огромного количества нервов, терпения и денег, и отдаться на милость журналистам, непременно желающим узнать, почему же я вдруг решил выступить в качестве спонсора такого крупного события. Надеюсь, я показался достаточно искренним и убедительным, чтобы малолетние романтичные девушки всерьез поверили, будто этим жестом я стараюсь искупить свою вину перед семьями, пострадавшими от террора Волдеморта.

Зная, что где-то совсем рядом бродит Гарри Поттер, я готов был общаться с корреспондентами хоть до самого утра, только бы оказаться чем-нибудь занятым, чтобы не представлять, как хорошо было бы затащить национального героя в темный угол, и… О том, что дальше, я старался не думать, иначе в лицо сразу же бросалась кровь. Да, никогда бы раньше я не смог себе представить, что буду так беситься из-за разрыва отношений с совсем чужим мне, в сущности, человеком, что буду хотеть кого-то так отчаянно и сильно, до пресловутого шума в ушах и бешеного стука сердца, неизменно учащающего ритм, стоило лишь заметить среди гостей знакомую взъерошенную макушку.

Алкоголь не помогал - наоборот, немного выпив, я понял, что еще чуть-чуть, и я совсем перестану себя контролировать. Это было недопустимо - еще не хватало начать пялиться на Гарри Поттера при таком скоплении народа.

Время, как назло, тянулось слишком медленно. На танцы у меня настроения не было, из моих сокурсников никому приглашения не отправляли, а общаться с теми самыми победителями, которые до сих пор относились ко мне с презрением, даже не пытаясь его скрыть, желания не возникало. Едва дождавшись, пока пробьет половина двенадцатого, я пожаловался Макгонагалл на плохое самочувствие и отправился в замок якобы для того, чтобы отдохнуть и поспать. Миссию я свою выполнил, турнир открыл, в газеты попал, а больше от меня сейчас ничего не требовалось.

Несмотря на то, что мне казалось, будто я мало пил, в голове шумело, и, наверное, именно поэтому я не успел среагировать, когда кто-то резко схватил меня за запястье, сжав его едва ли не до боли, и втянул в закоулок за статуей Бесноватого Хельдрика.

Темно было, хоть глаз выколи, но эти руки, этот запах и нетерпеливые, жадные губы я узнал бы, даже потеряв зрение - сложно не узнать того, кто снится тебе каждую ночь. Поттер не разменивался на нежности, он вжал меня в стену, буквально впечатывая своим телом в холодный шероховатый камень, целуя, словно в последний раз, будто прощаясь перед тем, как пойти на смерть. От героя пахло табаком и ромом, и почему-то полынью, а его руки и губы, казалось, были везде, целуя, лаская, с такой жадностью, с таким отчаянием, граничащим с безумием, будто он запечатывал меня, ставил клеймо, старался присвоить, подчинить и подмять под себя, снося все барьеры. Я почувствовал, что у меня начинает кружиться голова от осознания того, что это не сон, что вот он, здесь и сейчас, одна рука в моих волосах, вторая на талии, губы скользят по ключицам, чуть прихватывая кожу, едва не вырывая стон. Никогда еще на моей памяти Поттер не был таким - диким, растерявшим всякое стеснение и скованность, с прорывающимися наружу рыками, - настоящим гриффиндорским львом, горячным, неуправляемым, жестким. Я, предпочитавший всегда брать инициативу на себя, сейчас готов был растечься в его руках лужицей воска, повиснуть у него на шее и упрашивать не останавливаться, не уходить, не бросать меня в темноте и одиночестве. Позабыв обо всей гордости и чести, о которых я так много думал в последнее время, я был готов упасть перед ним на колени и просить прощения за все обиды, которые вольно или невольно ему нанес, только чтобы он остался здесь и сейчас, чтобы это безумие не прекращалось. Я готов был бросить к его ногам весь мир, сворачивать горы, совершать подвиги, готов был даже взять его за руку и выйти во двор, и целовать его там на глазах у всех, готов был ходить с ним ужинать хоть каждый вечер, поддерживать любые, самые дурацкие темы разговоров - сейчас я бы даже жизнь свою отдал, если бы Поттеру пришло бы в голову ее попросить.

И это пугало.

- Поттер… - проворчал я, пытаясь вывернуться из его стальной хватки, - что ты делаешь?

- Я соскучился, - уха коснулось горячее дыхание, и я укусил себя за губу, стараясь вырваться из того слепящего наваждения, в которое меня опрокидывало присутствие Поттера.

- Черт возьми, ты пьян! Отпусти меня немедленно! - я бы закричал на него, но боялся, что нас могут обнаружить. - Я не хочу, чтобы ты потом бросался на меня из-за того, что поддался сиюминутному желанию!

- Ты прост-то боишься, - пьяно выговорил Поттер, даже и не подумав ослабить хватку. - Боишься ответственности.

- Да хоть бы и так! Ты меня послал! Вышвырнул!

Да, Поттер, я боюсь ответственности. А еще я боюсь своих мыслей, которые захлестывают с головой, стоит остаться с тобой наедине. Ты сводишь меня с ума, подавляешь волю, заставляешь прогибаться под свои желания и свое видение жизни. Рядом с тобой я теряю свою личность, превращаюсь в бесхребетного слизняка, и, быть может, даже если становлюсь чуть честнее, благороднее или чище - я так не хочу. Если я способен измениться к лучшему, я хочу пройти этот путь сам, а не из-за того, что мне приходится подстраиваться под желания национального героя. Я хочу сам понять, нужно ли мне это, а сейчас, когда голову кружат гормоны, я над собой не властен - и это пугает.