Черникова Вячеславовна - Основы творческой деятельности журналиста: учебное пособие

• Название: Основы творческой деятельности журналиста: учебное пособие
• Автор: Черникова Вячеславовна
• Жанр: Прочая научная литература

Черникова, Елена Вячеславовна.

 Основы творческой деятельности журналиста : учеб. пособие / Е.В. Черникова. — 2-е изд., испр. и доп. — М.: Школа издательского и медиа бизнеса, 2012. — 414 с. — (Artifex).

ISBN 978-5-4160-0018-9

Учебное пособие подготовлено в соответствии с Федеральным государственным образовательным стандартом высшего профессионального образования по направлению подготовки 031300 «Журналистика» (квалификация (степень) «бакалавр») и содержит все необходимые сведения о творческих задачах журналиста и способах их решения, а также освещает вопросы жанрообразования в современных СМИ, предлагает подходы к классификации жанров, рассматривает законодательные и этические нормы, регулирующие деятельность журналиста.

Книга заинтересует студентов, специализирующихся во всех информационных отраслях (реклама, PR, медиабизнес, межкультурные коммуникации и др.).

УДК 070(07) ББК 76.01я7

Все права защищены. Книга не может быть воспроизведена полностью или частично в бумажном или электронном формате без письменного разрешения правообладателя.

---

Листаем телеканалы, видим рекламу. Безобиднейшая подборка: сначала детский журнал, следом минеральная вода. Но журнал приглашает читателей: «Откройте мир с журналом!..», а вода тут же подхватывает: «Откройте неизведанное с водой!..» Вряд ли составители этого рекламного блока хотели повеселить аудиторию своей неловкостью, но так уж получилось. (Впрочем, вдруг они нарочно столкнули ролики? Похихикали — и поставили две «открывалки» встык...)

Шквал штампованных «открывалок» могуч. Хочется воскликнуть: откройте глаза, дорогие телезрители! По сути, эксплуатируется нормальная тяга человека к познанию, даже к вере, но в качестве инструментов предлагаются столь несущественные пустяки, что «открыть» с ними что-либо невозможно.

Заштамповался и язык политики. Правда, в этом языке применение штампов неизбежно, поскольку речь политического деятеля не является смысловыявляющим текстом по определению. Речь политика, как правило, это убеждающий текст, а в нем должна отсутствовать строгая логика. А присутствовать должна апелляция к эмоциям масс. Логика в языке политика всегда очень «своя», поскольку строгая логика должна учитывать все вводные, отталкиваться от предпосылки, а это невозможно. Политик, который попытается учесть в своей речи все нюансы, все мнения, все «за» и «против», должен будет говорить бесконечно в прямом смысле слова.

Политик, представляющий некое сообщество (от конкретной партии до «своих избирателей»), обязательно преподносит какой-то один взгляд на мир, выдавая его за самый верный. (Нелогично, но что поделать!)

Массовые эмоции возбуждаются образами. Легче всего — яркими, броскими образными штампами. Если образ неожиданный, новый, он может слишком надолго заострить на себе внимание, и тогда слушатель-читатель, задумавшись, пропустит что-нибудь следующее, существенное с точки зрения автора-оратора.

С учетом этой особенности массового восприятия образы в политическую речь включаются из числа проверенных. Т. е. это могут быть и завуалированные штампы, но многим журналистам без них уже не обойтись: «демократические ценности», «либеральная экономика», «краснокоричневые», «рыночные механизмы», «нефтедоллары», «сильный лидер» и др. — вроде бы все ясно. Но что именно они обозначают?

Исходя из сказанного, сделаем вывод: штампы надо знать. Обязательно. Пользоваться — только намеренно и очень осторожно, поскольку скатиться на машинальное употребление штампов очень легко, а это производит всегда неблагоприятное впечатление вплоть до нечаянного комического.

К штампам примыкают стереотипы — широко распространенные суждения, окаменевшие от непрестанного употребления и оттого кажущиеся общеизвестной истиной. Понятие стереотип применительно к массовому сознанию ввел Уолтер Липпманн, написавший знаменитую книгу «Общественное мнение» (1922). Прочитайте фрагмент статьи из журнала «Журналист», в которой автор рассуждает о воздействии стереотипов на поведение людей.

Хорошая проза немыслима без воспитанности...

В заголовке — фраза классика английской литературы У. Сомерсета Моэма. Вчера она неожиданно удержала моего знакомого публициста от создания очередного хлёсткого текста. Человек вдруг задумался, остановился и — не написал статью. «Дело в том, — объяснил он мне, — что вся на свете журналистика пишется прозой. Об этом мы почти никогда не помним. А у прозы, особенно талантливой и энергоёмкой, есть закон: как аукнется, так и откликнется». Что правда, то правда, но как ему теперь идти в редакцию?

Хлёсткие настроения посещали моего приятеля неизменно, когда он писал, например, о бюрократии. Мой знакомый надеялся: укажешь чиновнику: не воруй, и он всей душой отзовётся на призыв, будто услышал «не укради» прямо из Первоисточника.

А меня посещали подобные иллюзии, когда думала и писала о стереотипах массового сознания. Мнилось: разоблачишь стереотип — и он стыдливо спрячется, потом уйдёт из публичной речи, а там, глядишь, и из самого сознания. Ага...

В юности публицист удивляется: почему, ежели в голове читателя застряли абстрактные «демократические ценности», то он скорее с головой расстанется, чем переименует свои ценности в «интеллектуальный мусор». Почему? — чуть не плачет автор. Ежели кто по-своему уже понял, как передать власть — народу, то ему не объяснишь практическую сложность затеи, а стереотип правда на стороне большинства сработает как миленький. Почему?!

В юности я писала грозные статьищи про борьбу со стереотипами: они-де всё упрощают, нивелируют. Повзрослев, узнала, что стереотипы бессмертны ввиду всеобщей склонности людей к упрощённому мышлению, а также из-за общечеловеческого стремления выражать абстрактные понятия через конкретные предметы. Зебра понятнее, чем справедливость.

Конкретна лишь своя жизнь — для любого целевого адресата. Другой человек, живой или покойный, — абстракция. Чиновник, не воруй! — каждый слышит это про другого. Про себя он в той же фразе слышит: будь справедлив, возьми эти деньги своим детишкам на молочишко. Чудный, сладостный стереотип: я же должен кормить семью — от скольких мук совести он избавляет! Психология знает все эти уловки честного вора, но психологов приглашают только в чрезвычайных либо развлекательных случаях.

Как вы думаете, почему в прессе так популярны психологические тесты? Развлекают. Чем же? В чём секрет? Вы не задумывались, почему рука будто сама тянется поотвечать на совершенно сумасбродные вопросы невидимого интервьюера? Во многих журналах есть специальные рубрики, ныне почти так же необходимые «нормальному журналу», как кроссворд и астрологический прогноз.

Полагаю, секрет в том, что обожаемые массовой публикой тесты ласкают её по тому месту, где у неё хранятся стереотипы. Заодно втюхи-вается иллюзия личной заинтересованности того, кто спрашивает. Он, спрашивающий, невидим, как Волшебник Изумрудного Города, силён, как дух сказочного леса, он нежно перебирает штампы, доверительно перешёптывясь со стереотипами: ваш любимый коктейль? Вернувшемуся в три часа утра мужу вы говорите доброе утро или спокойной ночи?

И публика счастливо тает: оказывается, все — такие же, как я! Каждый по-своему пьян, глуп и несчастен, — как хорошо жить на свете! А уж наличие любимого цвета окончательно убеждает читателя в его самоценности, социализированное™ и даже востребованности.

Задумавшись над журналистскими уловками, я почувствовала некоторую робость в разговоре со студентами. Как учить их обличению негативных явлений (сатирический накал фельетона, гневный пафос памфлета)? Ведь всё не так, как на самом деле! Названные жанры ныне редкостны, что отмечено всеми исследователями журналистики. А почему редкость? С юмором стало плохо? С наблюдательностью? Нисколько. Наоборот, общая оптика журналистов стала куда более острой, поскольку формальное отсутствие цензуры позволяет всем желающим зрить в корень сколько душе угодно. А уж домашнее блогерство раскрепостило перья донельзя. Ругмя ругаются все обо всем.

...Сядьте на краешек облака и гляньте вниз, на Землю: вон рычат журналисты, считающие себя яростными публицистами, все — в позах крайнего возмущения. Недовольные некими крепкими, как бетонная стена, порядками, они обличают, язвят, упражняются в сарказме и гневе, передёргивают аргументы воображаемых и реальных оппонентов, т. е. разыгрывают спор ради победы. Но не спор ради отыскания истины. Хм, поскольку истину искать трудно, а ругаться, наоборот, легко и даже приятно (Классификация споров взята у русского филолога и философа С.И. Поварнина, автора знаменитой книги «Искусство спора».)

Борцы за свое мнение бьются в стену практически лбом. С другой стороны, приложив к той же стене громадное коллективное ухо, стоят читатели. Но ярый раж борцов-публицистов, как правило, ни на йоту не сдвигает в головах читающей-слушающей публики ни одного из базовых стереотипов. Крик и ругань воспринимаются толпой как песнь любви, как пароль мы свои: такие же грубые в метро, озабоченные с утра, злые к вечеру, страшные с похмелья, прочее, прочее. Происходит единение журналиста с толпой в рамках стереотипного представления о толпе. Когда журналист одёргивает читателя словами ты не прав, человек слышит: это не про меня, это про другого.

Люди держатся стереотипов, поскольку так легче. «Жизнь так трудна»! «Женщины так легкомысленны!» «Мужчина должен дарить (список велик)!» Продолжите и впишите недостающее.

В журналистике — как в жизни. Например, в интервью, самом популярном жанре современной прессы, штампы и стереотипы встречаются на каждом шагу, и ничего: читатель всё понимает, газеты-журналы раскупаются, телеприёмники ежевечерне работают в полную силу.

На днях мы со студентами придумали пресс-конференцию. Игра, довольно распространённая на многих факультетах журналистики: кого-то назначают медиаперсоной-ньюсмейкером (на том занятии — меня), а все остальные задают вопросы по теме, обозначенной в пресс-релизе, и одновременно усваиваются правила составления пресс-релиза.