Джерри Лендей - Иисус Навин. Давид

• Название: Иисус Навин. Давид
• Автор: Джерри Лендей
• Издательство: Ростов-на-Дону, «Феникс», 1999 — 352 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-222-00486-4

Имя Иисуса Навина — младшего сподвижника Моисея — традиционно затеняется именем легендарного вождя израильского народа.

О битвах и трудах Навина, о его беззаветной, неколебимой вере, об истинном, для многих неизвестном, масштабе этой личности повествует книга восхищенного исследователя.

…Знаменитой схватки с Голиафом, скорее всего, не было! К такому выводу приходит американский журналист Дж. М. Лендей, день за днем «прочитывая» жизнь одного из знаменитейших царей в мировой истории. Но и без Голиафа Давид — пастух, песнопевец, поэт, воин, преступник, царь — настолько могуч и ярок, великолепен и трагичен, нечестен и великодушен, логичен и непредсказуем, что совершенного им с избытком хватит на добрый десяток обычных монархов. Именно он сплотил, создал нацию, бывшую до него зыбким союзом племен; и за все времена Израиля никто более, чем он, не обладал таким — обостренным и безупречным — чувством историчности.

---

Вне всякого сомнения, и в Иерусалиме, и вне его существовали своекорыстные интриганы, которые пытались внушить ему идею восстания. Но Авессалом и без них отлично видел бездеятельность отца, и ропот народный, и необходимость перемен. О многом знал и сам Давид. Лазутчики постоянно приносили отчеты о недовольстве в стране советнику Ахитофелу, который дипломатично, но настойчиво пытался пробудить чувство ответственности у Давида. Как ни старался Ахитофел, Давид его, казалось, не слышал.

Неизвестно, когда именно Авессалом окончательно решился свергнуть своего отца. Во всяком случае, он долго медлил, ибо был человеком рассудительным. Он вполне понимал всю сложность столь крупного поворота событий, необходимость планировать тайно, медленно и осмотрительно, готовить надежную поддержку среди чиновников, в армии и в народе. Чтобы не возбуждать подозрений, Авессалом продолжал настаивать на примирении с отцом. Но его усилия всегда заканчивались провалом. Прошло два полных года со времени его неудачного возвращения из Гессура. Иоав, смущенный упрямством Давида и раздраженный чрезмерной настойчивостью Авессалома, не хотел больше иметь дела с царевичем.

План Авессалома свергнуть Давида теперь зависел прежде всего от признания хоть какой-то законности своего престолонаследия. У Иоава было большое поле овса рядом с владениями Авессалома. Как только овес созрел, царевич приказал своим слугам поджечь поле Иоава и при этом не скрывать своей причастности к поджогу. Как и следовало ожидать, пожар заставил Иоава тут же примчаться в дом к Авессалому, требуя объяснений:

— Зачем слуги твои выжгли мой участок огнем?

И Авессалом ледяным тоном ответил:

— Вот, я посылал за тобою, говоря: приди сюда, и я пошлю тебя к царю сказать: зачем я пришел из Гессура? Лучше было бы мне оставаться там. Я хочу увидеть лице царя. Если же я виноват, то убей меня.

Уловка Авессалома удалась. Иоав тут же отправился к царю, высказал Давиду претензии царевича и красноречиво ходатайствовал за него. Неожиданно Иоав обнаружил, что его доводы энергично поддержал старый Ахитофел. Действия советника были вызваны мотивами, которые потрясли бы Иоава, если бы он знал о них. А дело в том, что Ахитофел был тайно завербован сторонниками Авессалома после того, как старик поневоле пришел к выводу, что Давид уже не в состоянии править Израилем. Быть может, Ахитофел так и не поступил бы, но он до сих пор не мог простить царю подлую историю с Вирсавией, своей внучкой.

Итак, два самых близких советника убедили Давида, что он несправедлив к своему сыну. Почувствовав себя виноватым, царь незамедлительно вызвал к себе Авессалома. Они крепко обнялись, и Давид заплакал. Его чувства были искренними, хоть и несколько запоздалыми. Но не так было с Авессаломом. Для него примирение запоздало непоправимо. Через Ахитофела Авессалом стал накапливать сторонников в коленах, играя на их консерватизме и недоверии к переменам, олицетворяемым, как им казалось, центральной властью в Иерусалиме. И теперь, когда Авессалому удалось восстановить милость царя, он мог действовать более открыто в своем стремлении к всенародной поддержке. Он завел роскошные колесницы и официальную свиту в пятьдесят скороходов. В какую бы часть страны Авессалом ни ехал, телохранители возвещали о его прибытии, бегом опережая колесницу. На народ это производило немалое впечатление.

Из всех прегрешений и ошибок Давида вероятно, самым серьезным было пренебрежение обязанностью вершить правосудие — служить главным судьей в делах, включающих частные жалобы, тяжбы между кланами и коленами, и толковать гражданские законы. Постоянный поток ходатаев стекался в Иерусалим со всех концов царства, добиваясь суждения царя, но тут же узнавали, что он отменил все публичные встречи и учредил подменный суд, которому поручено разрешать их тяжбы.

Таким сообщениям почти не верили, когда об этом рассказывали, вернувшись домой, и Авессалом этим воспользовался. Часто он становился при дороге у главных ворот Иерусалима со своей многочисленной свитой. Когда путники объявляли охранникам, что они тщетно искали справедливости у царя, Авессалом подзывал их к себе и, проявляя трогательную заботу, расспрашивал, из какого они города или колена, а затем произносил рассчитанную тираду, звучавшую приблизительно так:

— Вот, дело твое доброе и справедливое, но у царя некому выслушать тебя. О, если бы меня поставили судьей в этой земле! Ко мне приходил бы всякий, кто имеет спор и тяжбу, и я судил бы его по правде.

Те, к кому он так обращался, выражали свое почтение молодому царевичу, который принимал так близко к сердцу их трудности, горячо молились, целуя ему руку и желая, чтобы он побыстрее взошел на престол, после чего разносили хвалы Авессалому по всей земле. Когда донесения об этих подстрекательских действиях доходили до Ахитофела, тот не передавал их царю.

Со временем Авессалом пришел к убеждению, что момент настал. Оставалось только подать сигнал к мятежу и предъявить доказательства своим возможным сторонникам, что можно твердо рассчитывать на успех. Он попросил у Давида разрешения посетить Хеврон якобы ради религиозного паломничества. Хеврон все еще сохранял свое традиционное значение как культовый центр и авторитетность как прежняя столица Израиля. Хеврон наверняка был идеальным местом, чтобы бросить вызов Давиду и Иерусалиму. По настоянию Ахитофела Давид дал свое разрешение на паломничество, как за шесть лет до этого благословил роковой праздник стрижки овец.

Двести сторонников ушли с Авессаломом на юг в Хеврон, где другие заговорщики уже были готовы захватить власть. Из Хеврона Авессалом разослал гонцов к другим своим сторонникам в Израиле с одним и тем же указанием: «когда вы услышите звук трубы, то говорите: «Авессалом воцарился в Хевроне».

Ахитофел тайно выскользнул из Иерусалима и поспешил в Хеврон, где открыто заявил о своей верности сыну Давида. Вскоре подобные заявления слетелись в Хеврон от имени мятежников, готовых сражаться за Авессалома. Некоторые войсковые части взбунтовались и перешли на его сторону. Однажды перед Давидом предстал вестник. Его короткий доклад ошеломил царя:

— Сердце израильтян склонилось в сторону Авессалома.

Вести о массовых изменах стали теперь доходить до дворца в Иерусалиме. Интенсивность и массовость восстания потрясли старого царя, который дотоле пребывал как бы в полусне. Он послал за Ахитофе-лом. Но советника нигде не могли найти. Сообщили, что Авессалом ведет свои войска на Иерусалим.

— Убежим, — сказал Давид всем слугам своим, — ибо не будет нам спасения от Авессалома.

Когда двор готовился покинуть столицу, все были уверены, что царь в панике и что все потеряно. Но бывший беглец не так-то легко теряет инстинкт самосохранения.

Глава 8 ВОЗВЫШЕНИЕ СОЛОМОНА

Царские посланцы сновали по узким улицам Давидова города, глашатаи провозглашали новость у городских ворот, на рынке, у водопровода Гихонского источника, у пруда Ен-Рогел. Их словам невозможно было поверить: царь и его двор покидают столицу, уходя на восток, за Иордан. В назначенный час все верные Давиду солдаты и горожане должны были собраться за воротами на большой дороге, ведущей на восток, на Дороге Аравы. Впрочем, никто не сомневался, что все как-то уляжется и Иерусалим будет возвращен.

Сейчас можно только гадать, что же именно стояло за удивительным решением Давида покинуть Иерусалим. Сама по себе весть, что Авессалом выступает из Хеврона, не кажется достаточной причиной. Правителя нелегко убедить оставить свою столицу, центр власти.

Но царь неожиданно столкнулся с рядом проблем. Казалось, первые же признаки свидетельствовали о том, что вызов Авессалома весьма опасен. Взять хотя бы тот неоспоримый факт, что самый авторитетный из приближенных Давида Ахитофел — государственный деятель, настолько уважаемый всюду в Израиле, что его фактически считали пророком, — участвовал в восстании. С горечью оглядываясь назад, Давид мог теперь вспомнить неоднократные предупреждения Ахитофела о серьезности народного недовольства. Разумеется, было ясно, что Ахитофел не бросил бы царя, если б не был достаточно уверен, что Авессалом сможет этим недовольством воспользоваться.

Но предательство Ахитофела значило для Давида гораздо больше. Ахитофел наверняка пользовался очень широкой поддержкой в коленах — включая и колено царя, Иуду. Ахитофел, вероятно, был самым влиятельным старейшиной в Иуде — самом многочисленном из израильских колен, практически владевшим всем югом страны. Давид возвысился благодаря Иуде, Иуда могла его и низвергнуть. Хеврон, столица Иуды, был в руках Авессалома, да и вся Иуда определенно тоже.

Почти не вызывало сомнений, что Авессалом заручился поддержкой самых видных людей в коленах и на севере, и на юге, пообещав им восстановить значительную часть той власти и полномочий, которые Давид постепенно оттянул в Иерусалим. Таким образом, Авессалом был последней надеждой завзятых консерваторов, рассчитывающих на восстановление отживших традиций, на возврат к тем временам, когда политическая и военная власть принадлежала коленам израилевым.