Джерри Лендей - Иисус Навин. Давид

• Название: Иисус Навин. Давид
• Автор: Джерри Лендей
• Издательство: Ростов-на-Дону, «Феникс», 1999 — 352 с.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-222-00486-4

Имя Иисуса Навина — младшего сподвижника Моисея — традиционно затеняется именем легендарного вождя израильского народа.

О битвах и трудах Навина, о его беззаветной, неколебимой вере, об истинном, для многих неизвестном, масштабе этой личности повествует книга восхищенного исследователя.

…Знаменитой схватки с Голиафом, скорее всего, не было! К такому выводу приходит американский журналист Дж. М. Лендей, день за днем «прочитывая» жизнь одного из знаменитейших царей в мировой истории. Но и без Голиафа Давид — пастух, песнопевец, поэт, воин, преступник, царь — настолько могуч и ярок, великолепен и трагичен, нечестен и великодушен, логичен и непредсказуем, что совершенного им с избытком хватит на добрый десяток обычных монархов. Именно он сплотил, создал нацию, бывшую до него зыбким союзом племен; и за все времена Израиля никто более, чем он, не обладал таким — обостренным и безупречным — чувством историчности.

---

Анхус вызвал Давида в Геф для переговоров и сделал ему невероятное предложение. Если Давид откажется от своей клятвы никогда не служить филистимлянам против своего собственного народа, Анхус сделает так, что Давида посадят на израильский. трон с тем, чтобы он правил от имени филистимских князей.

Не согласятся ли он и его люди участвовать в предстоящей кампании? Мотивы Анхуса были ясны. Ведь филистимляне были фактически изгнаны из Израиля, и им явно не хватало сил, чтобы вернуть утраченные земли.

Израильтяне были неудержимо свободолюбивым народом, от которого нельзя было ждать, что он безропотно подчинится власти князей и их Дагону. Но если бы над ними был поставлен их былой защитник Давид, шансы филистимлян на успех резко возросли бы.

Давиду было все ясно. Либо он до конца своих дней останется филистимским наемником, чужаком и изгнанником, разыгрывающим льва перед амаликской газелью, либо он вместе с филистимлянами разгромит Саула и унаследует трон. А став царем израильским, он всерьез займется филистимлянами. Итак, Давид согласился на предложение Анхуса и стал размышлять о том, как завоевать поддержку своих людей.

Стратегия филистимлян была гораздо более изощренной, чем у Афека многими годами ранее. Князья избегали вторжения в сердцевину израильской территории. Вместо того, чтобы всеми силами двинуться по узким горным перевалам, они использовали широкую долину под названием Изреель, дальше к северу. Израиль многократно сражался за эту долину, но особых успехов в этом деле не достиг. Тот, кто контролировал долину, контролировал движение караванов, перевозивших богатства Ближнего Востока из Египта и городов Сирии на север и в Месопотамию, к востоку. Долина была также важным связующим звеном между филистимским побережьем и мощным гарнизоном Беф-Сана, филистимской крепостью в глубине суши, крепостью, защищавшей долину Изреель от вторжений с востока и из Иорданской долины.

Филистимляне рассчитывали одним ударом снова захватить долину Изреель, начать окружение Израиля, вбить клин между Саулом и израильскими коленами Галилеи и, наконец, завлечь Саула с его войском в место, наиболее благоприятное для традиционной стратегии князей, делающих основную ставку на свои колесницы. Более того, если бы Саул двинулся на север, чтобы встретить филистимское воинство, линии его коммуникаций и снабжения безмерно растянулись бы и были бы легко перерезаны.

С другой стороны, филистимляне обладали неоспоримым господством над прибрежными и морскими подступами к западному Изреелю и были защищены от нападений с флангов. Их корабли и войска, и среди них люди Давида, продвигались к северу от пяти городов Филистии, чтобы собраться в порту Дор. Оттуда филистимские колонны, со всех сторон окруженные конницей и колесницами, беспрепятственно двинулись бы вглубь суши мимо крепостей Мегидо и Таанах, которые в пору своего упадка фактически стали вассалами филистимлян, хотя и находились на территории хананеев.

Шпионы донесли в Гиву о мобилизационных мерах и передвижениях войск в Филистии, а израильские разведчики ежедневно сообщали о марше через долину Изреель. Новость потрясла Саула настолько, что разум его прояснился и он осознал, что натворил: Давид бежал, от Ионафана он отрекся, Мелхола враждебно настроена и отступилась от него, крупные взлеты его бурной карьеры сменились мелочными делишками, подобными смехотворному копошению среди мусора и праха. Воля к власти его не покинула, но она была подточена отчаянием, дух его задыхался от сознания потери, слишком грандиозной, чтобы с ней можно было смириться.

Саул приказал Авениру мобилизовать войска и собрать призывников из всех колен для похода на север. С Ионафаном он помирился. Но когда они вдвоем ехали бок о бок перед войском, Саул не мог избавиться от предчувствия, что вступает в сражение, в котором не сможет победить.

Филистимляне изготовились для битвы у Сона-ма, деревушки, лежащей в долине у горы под названием Море. На другом конце долины возвышался отрог горы Гелвуй, где сгруппировались боевые соединения Сула.

Тяжкие сомнения терзали сердце Давида, наблюдавшего, как израильтяне спускаются с вершины горы Море. Существовало ли что-нибудь на свете — власть, трон, богатство, гордыня, обида, — что могло бы оправдать пролитие крови своих соотечественников? Недовольство распространилось и среди людей Давида. Многие могли оправдать перед собой неповиновение Саулу, но ни в коем случае не измену Израилю.

И снова именно филистимляне приняли роковое решение. К Анхусу обратились его соратники, встревоженные присутствием еврейских наемников.

Они не могли забыть, как многие из еврейских наемников в свое время повернули против них оружие в решающей битве при Михмасе. Можно ли доверять Давиду в момент, когда наконец-то они решились взять реванш за Михмас?

Анхус ответил:

— Давид при мне уже более года, и я не нашел в нем ничего предосудительного со времени его прихода ко мне и до сего дня.

Но остальные продолжали тревожиться и в конце концов одержали верх над царем Гефа. Хоть и не без колебаний, Анхус приказал Давиду вернуться на юг. Давида охватило чувство глубокого облегчения, а люди, которым он приказал возвращаться, разразились криками радости. На следующее утро израильские наемники во главе с Давидом удалились из лагеря до первого света, желая быть как можно дальше от схватки соплеменников с филистимлянами, которые схлестнутся внизу, в долине.

Через три дня почти непрерывного перехода они добрались до Секелага в Негеве, но нашли его почти уничтоженным, струйки дыма еще курились над руинами.

Амаликские бандиты воспользовались кратким отсутствием Давида. Они пронеслись по городу на верблюдах и лошадях, застали врасплох и смяли небольшой арьергард, оставленный Давидом, а потом, не встречая никакого сопротивления, грабили и поджигали дома. Часть женщин и детей они вывели наружу и связали, стариков зарезали.

Возвратившиеся воины были в ярости и в скорби, н Давид не меньше других, ибо обе его жены, Авигея и Ахиноама, тоже были уведены разбойниками. Амаликских пленников обычно ждало вечное рабство или же они поставлялись в качестве живого товара для египетских рынков. Несмотря на усталость от только что совершенного перехода, люди потребовали немедленного преследования амаликских злодеев. Войско Давида быстро направилось на юго-запад к Синаю, куда, по-видимому, ушли амаликитяне. Бандиты не могли уйти слишком далеко, так как пепел в Секелаге был еще теплый. А поскольку они отяготились еще и большим количеством пленников и внушительной добычей в виде ослов, овец и коз, то они не могли двигаться со своей обычной скоростью и должны были держаться неподалеку от источников и прудов.

В пустыне, как раз за Газой, преследователи наскочили на человека, лежащего навзничь на выжженном солнцем известняке, полумертвого от жары, жажды и голода. Давид распорядился принести ему пищи и воды. Когда человек пришел в себя, он назвался египтянином, рабом вождя амаликской банды, разграбившей Секелаг. Он заболел во время отступления из Негева, и амаликитяне, боясь чумы, бросили его на произвол судьбы. Давид пообещал ему свободу, а взамен египтянин раскрыл ему маршрут разбойников. Через день разведчики Давида обнаружили лагерь у источника в пустыне, банда пировала в честь победы. Насытившись, они заснули там, где упали, среди бараньих костей и пустых мехов из-под вина, украденного в Филистии и Иудее.

Они пробудились от грозных криков, увидели жуткие лица израильтян в шлемах, освещенных огнем от костров из акации, и услышали сдавленные вздохи умирающих. Бойня почти что закончилась. Только горсточка амаликитян на краю лагеря сумела добежать до своих верблюдов и скрыться.

Женщины, сыновья и дочери Секелага плакали, радовались, молились, прижимаясь к своим мужчинам, и вернулись с ними в Негев. Давиду досталась огромная добыча — не только награбленное в Секе-лаге, но и в других селениях Филистии и Иуды, все, что забрали амаликитяне. И когда добычу поделили, Давид честно выделил обычную долю для старейшин крупных городов южной Иуды. Как только она была доставлена, он принялся восстанавливать Секелаг.

Потом Давцд узнал о катастрофе у горы Гелвуй. Он ожидал вестей оттуда со смешанным чувством надежды и тревоги. Но в общем, он уже готов был к худшему. К нему привели уцелевшего израильтянина — растерзанного, отчаявшегося, с воспаленными глазами.

Он благоговейно пал ниц и рассказал Давиду, что израильтяне были наголову разбиты и многие погибли. Остальные, включая Саула и его четырех сыновей, вынуждены были отступить на склоны горы Гелвуй, а филистимская конница преследовала их и пыталась взять в кольцо. Затем Саул был тяжело ранен стрелой.

Боясь плена, он бросился на свой меч и испустил дух. Его сыновья, Аминадав и Малхисуа, также пали. Авенир, командующий войсками Саула, из последних сил пытался спасти двух оставшихся в живых наследников дома Саулова. Он умолял Ионафана и Иевосфея прекратить сопротивление и покинуть поле брани. Но Ионафан был ранен и отказался бежать. Вскоре он погиб, прикрывая отступление Авенира и своего младшего брата. Филистимляне ознаменовали свою решающую победу варварским изуверством.