Войтоловская Львовна - Практические занятия по русской литературе XIX века

• Название: Практические занятия по русской литературе XIX века
• Автор: Войтоловская Львовна
• Издательство: Просвещение
• Жанр: Филология
• Год: 1975

Авторы пособия на конкретном материале раскрывают возможные пути и приемы литературоведческого анализа, разнообразный характер литературоведческих поисков, принципы работы над монографическими трудами, эпистолярным наследием и др.

---

Все эти сведения заимствованы нами из статьи Н. Н. Петруниной[211]. Психологическая сложность и углубленность, которые отмечает исследовательница в портрете, гравированном на стали, на наш взгляд, нашли определенное отражение в изображении Пугачева у Пушкина. Н. Н. Петрунина полагает, что оригиналом портрета, гравированного на стали в Париже по заказу Пушкина, был портрет, находящийся ныне в Государственном историческом музее (холст, масло), поступивший из Остафьева (бывшего подмосковного имения кн. П. А. Вяземского).

Для нашей темы важно, что перед своей «Историей Пугачева», переименованной по воле Николая I в «Историю пугачевского бунта», Пушкин поместил фронтиспис Е. Пугачева работы неизвестного художника. Пушкин предпослал монографии портрет человека, именуемого в официальных документах «злодеем», «вором» и «разбойником». Пушкин же, в противовес этому, в конце своего исторического сочинения называет его «славным мятежником». На гравюре крестьянин с небольшой черной бородой клинышком, с черными усами и бровями. Темные волосы непокрытой головы пострижены в кружок. Лицо худое, черты лица правильные. Глаза широко расставлены.

Студенты рассматривают портрет Пугачева, приложенный Пушкиным к «Истории», затем приступают к собственным пушкинским портретам Пугачева. Ранее они получили задание углубленно познакомиться с текстом «Капитанской дочки» и «Историей Пугачева» (по томам академического издания). Преподавателем был указан документальный материал, характеризующий внешность Пугачева, студенты уже прочитали и обдумали его в соотнесении с различными портретами Пугачева в «Капитанской дочке». Они приходят к заключению, что Пушкин в своих портретных зарисовках Пугачева в «Капитанской дочке» опирался на документальный материал, имевшийся в его «Истории». В доказательство они приводят свидетельские показания лиц, знавших Пугачева. Так, например, во второй главе «Истории Пугачева» приведены показания казака М. Кожевникова, у которого недолго скрывался Пугачев: «Незнакомец был росту среднего, широкоплеч и худощав. Черная борода его начинала седеть. Он был в верблюжьем армяке, в голубой калмыцкой шапке и вооружен винтовкою» (9, ч. 1; 15).

В четвертой главе «Истории Пугачева» Пушкин приводит показания жены Пугачева Софьи Дмитриевны, описавшей внешность Пугачева подробнее: «Емельян Пугачев, Зимовейской станицы служилый казак, был сын Ивана Михайлова, умершего в давних годах. Он был сорока лет от роду, росту среднего, смугл и худощав; волосы имел темно–русые, бороду черную, небольшую и клином. Верхний зуб был вышибен еще в ребячестве, в кулачном бою. На левом виску имел он белое пятно, а на обеих грудях знаки, оставшиеся после болезни, называемой черной немочью. Он не знал грамоты и крестился по–раскольничьи» и т. д. (9, ч. 1; 41).

Уже на основании этих двух документов студенты могут сказать, что в историческом сочинении Пушкин приводит о внешности Пугачева точные свидетельства, почти без собственных добавлений. Описанию внешности Пугачева в историческом труде Пушкина отведено сравнительно небольшое место.

Совсем по–иному даны портреты Пугачева в «Капитанской дочке». Несомненно, что в основе их лежит документальный материал. Но, создавая живой портрет вождя крестьянского восстания, Пушкин не мог не отступать от сухого фактического материала. В портретных зарисовках Пугачева, рассыпанных по всему художественному произведению, отражены разные впечатления Пушкина о Пугачеве: йот талантливости и смелости Пугачева–военачальника, и от широких, идущих от народных чаяний его преобразовательных замыслов, и от сознаваемой им своей обреченности. Незаурядная, самобытная и в то же время пугающая Пушкина натура этого человека нашла свое отражение в целостном портрете Пугачева.

Предлагаем вопросы, на которые студенты должны будут получить ответы в процессе работы над темой:

1. Почему Пушкин отводит такое большое место портрету Пугачева в повести «Капитанская дочка»?

2. Что побудило Пушкина отступать от документального материала, создавая живой образ Пугачева?

3. Чем отличается творческий метод Пушкина, примененный в портрете Пугачева, от манеры описания других лиц в «Капитанской дочке»?

4. Чем отличается портрет Пугачева в «Капитанской дочке» от портретов Пугачева в «Истории»?

5. Подумайте над тем, кто из писателей–классиков унаследовал один из двух пушкинских методов работы над портретом героя.

Преподаватель рекомендует каждому из студентов остановиться на портрете одного из героев повести и принять участие в обсуждении своими небольшими сообщениями.

Обратимся к рассмотрению портрета «вожатого». Гринев увидел его во время «мутного круженья метели», когда «в одно мгновенье темное небо смешалось со снежным морем», поднялся буран: «все было мрак и вихорь». Гринев обменялся с пришедшим всего несколькими словами, и последний изумил его сметливостью и тонкостью чутья. Хладнокровие его сразу успокоило Гринева.

«Убаюканный пением бури и качкою тихой езды», Гринев уснул. И сон, который приснился ему, он потом не мог забыть никогда и видел в нем «нечто пророческое».

Буран и метель — зловещее движение в природе — прелюдия к надвигающимся грозным событиям, страшным не для одного Гринева. Начинает казаться, что незнакомец неотделим от круженья метели, сливается с ней. И только он один знает дорогу: «…я стою на твердой полосе, — отвечал дорожный…» Он один поразительно быстро сориентировался в обстановке, понял, что делать. Человек из народа, исходивший и объездивший вдоль и поперек знакомую сторону, — он мигом почуял направление и вывез людей.

«Сметливость, его и тонкость чутья меня изумили…» — признается Гринев. Сугробы снега, кромешная мгла, неистовый буран — в этой страшной ситуации–мы видим кибитку с «дорожным» — Пугачевым на облучке. «Это похоже было на плаванье судна по бурному морю». И чуется, что буран и метель завладели не только природой, они охватили бурным вихрем и жизнь человека.

Сон Гринева сжато и концентрированно раскрывает дальнейшее развитие сюжета повести, как бы предрекает место Пугачева в жизненной истории Гринева и Маши: он их «посаженый отец», их страшный спаситель. В этом сне как бы уже предсказана та роль, которую сыграет в судьбе Гринева «вожатый». Он не только показал ему путь к умету, но помог пройти через грозные испытания времени. С первого мгновения «вожатый» стал для Гринева человеком одновременно и пугающим, и непреодолимо влекущим.

Самым значительным в сне Гринева был мужик с черной бородой. Он таил в себе что‑то неожиданное, пугающее: страшно было то, что мужик лежал на постели отца, но еще страшнее, что он «весело» поглядывал на Гринева. Кошмаром представлялась сцена, когда мужик, раздосадованный отказом Гринева принять его благословенье, вскочил с постели и стал махать топором во все стороны, наполняя комнату мертвыми телами. Гринев хотел бежать и не мог. Он толкался о мертвые тела, скользил в лужах крови. И что‑то особенно ужасное было в том, что «страшный мужик ласково меня кликал, говоря: «Не бойсь, подойди под мое благословение…» «Ужас и недоумение овладели мною…» — вспомнил Гринев о чувстве, охватившем его тогда.

Сон Гринева — свидетельство того неизгладимого впечатления, которое произвела на него внешность «дорожного». Поразило Гринева что‑то несочетаемое, несообразное в ней: страшный мужик «с черной бородою, весело на меня поглядывал» и «ласково меня кликал».

Противоречивость, несоединимость черт в портрете «вожатого» в сне Гринева настораживает и заставляет с особым вниманием относиться к каждому штриху его портрета в дальнейших ситуациях повести. Этот мужик с черной бородой, наполнивший комнату мертвыми телами и лужами крови, с самого начала таит в себе что‑то иное, чем просто «злодей и разбойник». Как только Гринев вылез из кибитки и вошел в умет, впечатление от сна слилось с явью: он увидел воочию «на палати» «черную бороду и два сверкающие глаза». Эти «сверкающие глаза» — еще один штрих к намеченным выше чертам портрета Пугачева — «вожатого».

Студенты отмечают, что портрет Пугачева Пушкин дает не сразу, а отдельными штрихами, беглыми зарисовками.

Не хотел ли Пушкин словами «сверкающие глаза» придать романтический характер внешности, даже личности Пугачева?

Отнюдь нет. И эти слова заимствованы поэтом из материалов «Приложений» к «Истории Пугачева»[212].

«Сверкающие глаза» Пугачева, запомнившиеся И. И. Дмитриеву, говорят об огромной силе чувств человека перед казнью. Но Пушкин употребил это выражение в том месте, когда еще только начиналась для Пугачева борьба в Оренбургских степях. Дело в том, что. опираясь на документальный материал, Пушкин не стремился к точному воспроизведению или копированию его. Из всего огромного количества различных свидетельств он создавал художественный образ в соответствии со сложившимися у него представлениями о времени и человеке. Намечая еще отдельными чертами портрет своего героя, Пушкин, очевидно, сразу же захотел выразить и таящуюся в нем противоречивость (сон Гринера), и огромную силу'чувств («сверкающие глаза»).