Мариена Ранель - Маски сброшены

• Название: Маски сброшены
• Автор: Мариена Ранель
• Жанр: Исторические приключения

Действие основных событий происходит в России 1854 году и охватывает временной промежуток в шесть месяцев. Однако за двадцать лет до описываемых событий случается следующая предыстория. Молодая барышня, разбитая и разочарованная изменой своего жениха, попадает на маскарад, где встречает неизвестного мужчину, с которым проводит ночь и в объятиях которого впервые познает страсть. Наутро она покидает его, не узнав даже его имени и едва разглядев его лицо. В 1854 году на светском рауте граф Владимир Вольшанский знакомится с княгиней Елизаветой Ворожеевой, к которой у него с первого взгляда возникает симпатия. Между Владимиром и Елизаветой завязываются доверительные, теплые и дружеские отношения. Они открывают друг другу свои печали и тайны. И одна из этих тайн — случившаяся с Владимиром двадцать лет назад романтическая маскарадная история. История приводит Елизавету в замешательство, потому как двадцать лет назад такая же история случилась с ней. Но был ли Владимир Вольшанский именно тем мужчиной, с которым у нее была связь на маскараде?

---

— И все из-за меня, — с тяжелым вздохом произнес сын.

— Нет! Что ты говоришь? — возразила мать. — Если бы не ты, я не смогла бы вынести все это! У меня не хватило бы мужества и решимости, чтобы противостоять ему. Ты — смысл моей жизни. Когда мне очень плохо, я нахожу в тебе утешение. Когда грустно, ты приносишь мне радость. И так было всегда.

Алексис положил голову на её плечо, она нежно погладила его по волосам.

— Хорошо, что вы решились доверить мне эту тайну, — сказал он. Теперь мы будем нести её груз вместе.

— Нет, — резко сказала Елизавета. — Ты не понимаешь. Я рассказала тебе все это не потому, что хотела разделить с тобой этот груз. Мне известно, каково это — растить сына и не знать при этом кто его отец и как его найти. Никогда тебе такого не пожелаю.

— Тогда почему? — спросил он. — Что такого произошло, что заставило вас открыться?

— Я нашла этого человека. Нашла твоего настоящего отца. Теперь я знаю кто он и как его имя.

— Знаете как его имя? — с огромным волнением переспросил Алексис. — И вы можете мне его назвать?

— Да, — подтвердила Елизавета. — Это граф Вольшанский.

— Граф Вольшанский, — повторил Алексис. — Невероятно! Мой отец — граф Вольшанский. Тот, кто по-настоящему любит вас. Вы встретились спустя столько лет и полюбили друг друга. И открылась тайна. Даже самая бурная фантазия ничто в сравнении с этой историей — историей моего происхождения!

— Что ты сейчас чувствуешь?

— Не знаю. В моих чувствах полная неразбериха, впрочем, и в мыслях тоже. А граф? Он знает о том, что я его сын?

— У меня не хватило мужества сказать ему все сразу. Он знает только то, что я была той девушкой на маскараде. Но я обязательно ему все расскажу! И потом, я хотела прежде поговорить с тобой.

— Вы правильно сделали, — поддержал её сын.

— Ты сердишься на меня?

— Как я могу на вас сердиться! — возразил он, с сыновней нежностью обняв её за плечи.

— Но я столько лет тебя обманывала, и всех остальных! Ты считал меня самой лучшей, самой справедливой, самой честной.

— Я и теперь считаю вас самой лучшей, самой справедливой, самой честной. Ни мое уважение к вам, ни моя любовь не уменьшились. В том, что произошло, нет вашей вины. Вы стали жертвой провидения.

— Ты самый понимающий и самый чудесный сын на свете! — с восхищением и любовью произнесла Елизавета, крепко обняв его. — Когда Владимир узнает о том, что ты его сын, он будет счастлив. Он необыкновенный человек! Ты полюбишь его, милый. Все должно быть хорошо! Я это чувствую.

— Да, наверное, — задумчиво произнес он.

Его взгляд непроизвольно упал на часы. Он мягко отстранился от матери.

— Почти три часа, — сообщил он. — Вы, наверное, едва держитесь от усталости. Представляю, как вас, должно быть, утомили все эти события. А вы ещё недостаточно окрепли. Вам необходим отдых и сон.

— Вряд ли я сейчас смогу заснуть. Хочешь, я побуду с тобой?

— Нет, — возразил Алексис. — Я должен побыть один и сам во всем разобраться. Я хочу, чтобы вы крепко заснули и ни о чем не переживали. Достаточно с вас переживаний.

Поцеловав её и пожелав ей спокойной ночи, он вышел из её покоев.

Глава восемнадцатая

Елизавета не могла сомкнуть глаз. Она все время думала о сыне: как он воспринял неожиданное известие? что он чувствует? что собирается делать? Дверь его спальни была приоткрыта. Через это маленькое пространство просачивался тусклый и мерцающий свет свечи. Алексис, подобно своей матери, тоже не мог сомкнуть глаз.

Граф Вольшанский — его отец! Невероятно! Этот благородный, решительный и уважаемый человек, к которому он проникся симпатией, ещё не зная — кто он, который искренне любит его матушку, — его отец. Он должен был бы радоваться, что этот человек его отец. Но он не испытывал радости.

С одной стороны, Алексис испытывал огромное облегчение, что князь Ворожеев в действительности оказался не его отцом. Еще с детства холодная вражда между родителями болью отзывалась в его душе. В мыслях он осуждал отца за пренебрежительное отношение к матери, за легкомысленное поведение и недостойный образ жизни. Но только в мыслях! Потому что в словах или действиях пойти против отца ему не позволяло духовное благородство и дворянское воспитание. И хотя Алексис никому не признавался, но его давно тяготило, что он сын такого человека; а после того, как он узнал, что тот пытался отравить его мать, — стало для него невыносимо.

Но с другой стороны, он испытывал какую-то тяжесть, что граф Вольшанский, о существовании которого он до последнего времени не подозревал, оказался его отцом. От Алексиса требовалось немного — принять его как отца. Принять, потому что тот тоже никогда не знал о его существовании, потому что не по своей воле расстался с его матушкой, потому что любит её и потому что с ним она счастлива. Но Алексис слишком хорошо знал, что такое — принять разумом, но не принять сердцем. А сердцем принять графа Вольшанского он не мог, хотя тот и вызывал у него дружескую симпатию, восхищение, уважение и доверие.

Князь Ворожеев и граф Вольшанский. Алексис мысленно сравнил эти два образа: один образ — полная противоположность другому. Один — бесчестный, подлый, коварный, бездушный; другой — достойный, благородный, отзывчивый, понимающий. И между ними он — считающийся сыном одного, являющийся сыном другого, и не испытывающий сыновней любви ни к одному из них.

Сыновняя любовь к отцу. Это чувство вряд ли было знакомо Алексису, потому как он не испытывал к князю Ворожееву, которого все эти годы считал своим отцом, даже доли той любви и привязанности, что испытывал к матери. Однако как примерный и воспитанный сын, он относился к нему с должным почтением и преданностью. И вот, нечто подобное ему предстояло и теперь. Не испытывая сыновних чувств к графу Вольшанскому, относиться тем не менее к нему с должным почтением и преданностью. Казалось, одно лицемерие сменялось другим. И это было тяжело для Алексиса.

Алексис не заметил, как его долгие размышления постепенно сменились сном. Он проснулся в начале девятого утра. Приведя себя в порядок и одевшись, он спустился в столовую. Елизавета была уже там.

— Доброе утро, милый! — произнесла она.

— Доброе утро, матушка!

— Анфиса, поставь прибор для молодого князя, — распорядилась Елизавета.

— Князя, — усмехнулся он. — Какой я князь!

Елизавету очень задели его слова, но она сделала вид, что не обратила на них внимания. Анфиса поставила прибор и быстро удалилась, оставив своих хозяев одних. За завтраком мать и сын не перемолвились ни словом. Лишь под конец Алексис произнес:

— Матушка! Я думаю, мне необходимо уехать в деревню в наше имение на какое-то время.

— Но почему?

— Я должен разобраться в себе: в своей жизни, в своих чувствах, ответил он. — А среди размеренной и спокойной деревенской жизни на лоне природы мне будет легче это сделать. К тому же там наверняка накопилось много дел, требующих моего вмешательства. Сенокос, уборка урожая…

— Ты очень страдаешь, сынок?

— Я не страдаю, — возразил он. — Но поймите меня правильно, матушка! Я не пятилетний ребенок. Я не могу со счастливой улыбкой и распростертыми объятиями принять человека, который вдруг оказался моим отцом. Я очень уважаю графа, ценю и восхищаюсь им, но принять его как своего отца… Мне это нелегко!

— Я все понимаю, — сказала Елизавета. — Твои чувства вполне естественны. Сейчас в твоем сердце пока ещё не определилось место для графа Вольшанского. Но из-за этого ты не должен бежать!

— Я не бегу, — возразил Алексис. — Я просто хочу разобраться и привести в порядок свои мысли и эмоции.

— Что ж. Коли ты так решил, я не буду тебе перечить. Когда ты думаешь отъехать?

— Сегодня. Я хотел бы уехать до того, как вы расскажете графу правду.

— Хорошо. Я расскажу ему правду после того, как ты уедешь, — пообещала Елизавета.

В три часа по полудню Алексис был уже полностью собран в дорогу. Коляска, запряженная парой лошадей, ждала его у ворот особняка. Елизавета вышла его проводить. И в это же самое время другая коляска подъехала к воротам особняка княгини Ворожеевой. Елизавета и Алексис остановились в растерянности. Еще издали они узнали в человеке, сидящем в коляске, графа Вольшанского.

— Добрый день, граф! — приветствовал его Алексис.

Елизавета в знак приветствия кивнула головой и улыбнулась несколько напряженной улыбкой.

— Добрый день, сударь! Добрый день, Елизавета Алексеевна! — ответил тот.

Алексис вел себя с ним как обычно. Ничто в его поведении, словах или жестах не выдавало той огромной перемены по отношению к Владимиру Вольшанскому, которая произошла в его душе за последнюю ночь. Алексис был учтив, вежлив и непринужден. Во всяком случае, с виду.