Лариса Петровичева - Единственно верный

• Название: Единственно верный
• Автор: Лариса Петровичева
• Жанр: Фэнтези

Вторая книга «Аальхарнской трилогии» и продолжение «Розы и свитка». Легко ли жить в идеальном обществе? Андрей Кольцов, один из лучших врачей будущего, не вписывается в рамки, предложенные родиной, и отправляется в ссылку на задворки Вселенной. Мог ли он предположить, что обнаружит там ядерный могильник, сотворенный прежним отечеством? Когда же на пороге возникнет новая эпидемия, Андрею понадобятся все его знания и опыт, чтобы спасти свой заново обретенный дом и взойти на костер самому. Это история Христа и Великого инквизитора, разыгранная на окраинах галактики двумя ссыльными каторжниками, что мелькнули в чужом мире и изменили его историю навсегда.

---

— Я домой прокралась. Взяла кое-чего… зима ведь впереди. Да там и так все разворуют… А нам пригодится.

Андрей только головой покачал. Шустрая девица! Средь бела дня пошла садами и огородами в деревню, где совсем недавно казнили ее мать, и нет сомнений в том, что и к ней теперь не пытают теплых чувств, да еще и добра принесла немало.

— Ну ты и ловкая, ничего не скажешь. Страшно было?

Несса опустила голову.

— Страшно… — едва слышно ответила она. — Особенно когда назад шла. С грузом ведь… А там могли и собак спустить. Но повезло.

Она протянула руку, и Андрей увидел на ее ладони крохотную куколку-оберег: такие в Кучках скручивали из разноцветной ткани и ниток. Пестрая, лупоглазо-пуговичная, эта кукла должна была приносить удачу владелице. Андрей присмотрелся: а ведь потертая уже, видавшая многие виды. Наверно, вдова Ирна в свое время скрутила ее для дочери — чтобы Несса не знала невзгод и печалей.

Пока амулет не особенно хорошо проявил себя.

— Хорошо, что я ее нашла, — промолвила Несса. — Очень хорошо. Она нам поможет.

Она сжала кулак и зарыдала. Впервые с момента смерти матери. Взахлеб.

Глава 6. Охота объявлена

Шани не встречал Дину два месяца. Она уехала курировать строительство, еженедельно присылала отчеты государю, а Бойше, вооружась дряхлыми костяными счетами, вычислял расходы и хватался за голову. Завербованные по всему Аальхарну рабочие рыли котлован, в каменоломнях рубили розовый мрамор, и лучшие скульпторы и художники страны уже начинали создавать статуи и иконы для украшения храма. Шани же о храме почти не думал: осенью ему хватало рабочих забот. Созрели белые ягоды макуши, которые традиционно использовались для составления приворотных зелий. Принцип их действия был в чем-то схож с земной марихуаной: в измененном состоянии сознания привороженный радостно пускал слюни и невероятно жаждал еды и плотских утех. Весь нюанс был в том, что макушь в больших количествах очень быстро разрушала печень, и вчерашний пылкий любовник сегодня корчился в муках и отправлялся к Заступнику. Ведьм десятками свозили в инквизицию из округов; Шани прекрасно знал, что никаким ведьмовством тут и не пахнет, и перед ним просто деревенские дуры, которым приспичило к Новогодию выйти замуж, но пострадавшие от приворотных зелий открыто говорили об их вине. Заплечных дел мастер даже начал жаловаться: очень уж много ведьм, тяжело работать. Впрочем, так он жаловался каждую осень — скорее уже для вида, чем по причине реальных невзгод.

Измученных в пыточных ведьм провозили по городу в назидание прочим любителям травить ближнего своего. Под вопли горожан на площади шеф-инквизитор подробно разъяснял вину каждой; затем ведьм секли кнутом и отправляли в тюрьму на несколько лет. Раньше за привороты либо сжигали, либо побивали камнями, но Шани оказался человеком прогрессивных взглядов и, проанализировав статистику, заявил, что при столь массовом использовании макуши в низшей любовной магии Аальхарн через десять лет может остаться вообще без женщин. Наверно это был первый случай в истории страны, когда за колдовство были даны определенные послабления…

Итак, дел у шеф-инквизитора всеаальхарнского было немало, о храме он почти не думал, и очень удивился, когда на приеме в честь именин государя увидел архитекторшу — разнаряженную в пух и прах, с увитой жемчугами прической и сияющими бриллиантами на шее. Девушка выглядела невероятно довольной жизнью: видимо, уже начала отделять от строительства долю малую в свой карман. Ничего другого Шани и не ожидал — на хлебном месте все кормятся — и занялся философским диспутом со своим соседом по небогато накрытому столу — придворным лекарником Олеком, который прекрасно помнил о судьбе своего предшественника и держался довольно натянуто. Впрочем, вино перевело беседу в более неформальную плоскость, и Олек осмелился поинтересоваться:

— Что же, святая инквизиция может… — он хихикнул: — найти подход к любому?

— Абсолютно, — серьезно ответил Шани. — Впрочем, истинным сынам Заступника волноваться не о чем. Мы не имеем привычки терзать невинных.

Олек улыбнулся, жалко и криво. Со всех сторон государю закричали многая лета; Шани тоже поднял свой бокал. Вино было, разумеется, не из государевых кладовых, а подаренное горожанами купеческого происхождения, и потому очень хорошее.

— Что же, — продолжал Олек, когда здравицы стихли, — вы можете потащить человека в ваши пыточные за самые простые слова? Например, «я верую в Заступника»?

Шани печально усмехнулся, разглядывая розовые блестки в глубине своего бокала. Видимо со стороны он действительно выглядит чудовищем, этаким повелителем боли и мучений. Особенно грустно то, что таким его считают самые, по большому счету, образованные люди Аальхарна.

— И прямо сейчас я поведу вас в инквизицию как еретика, который не верует в Силы Небесные, — строго сказал Шани. Олек не то, что побледнел — посерел, словно жизнь покинула его. Казалось, он вот-вот упадет в обморок. «Я действительно монстр», — подумал Шани и произнес:

— Ну разумеется, нет. Олек, вы же взрослый человек, должны понимать…

Олек подобострастно усмехнулся, но дрожать не перестал.

— Не шутите так больше, ваша бдительность, — попросил он. — У меня больное сердце, могу и не оправиться.

— Простите меня, — искренне сказал Шани. — Действительно некрасиво получилось.

Олек кивнул. Он прекрасно помнил, как прежний шеф-инквизитор Тафф, недавно, кстати, причисленный к лику святых и при жизни печально известный явными садистскими наклонностями, за такие разговоры легким движением руки отправлял на дыбу, и решил сменить тему.

— У вас интересный выговор, ваша бдительность. Родились на севере?

Саша Торнвальд родился в Испанской федеральной земле, когда его родители занимались изучением и реставрацией великолепного Sagrada Familia, и, после русского, испанский стал его вторым родным языком. С тех пор прошло немало лет, но Шани до сих пор смягчал «л» в конце слова по старой привычке.

— Воспитывался в монастыре Шаавхази, — улыбнулся Шани. В тех краях в самом деле был похожий на испанский по фонетике диалект. — Дальний Север, деревянное зодчество и кружевные наличники даже на окнах бедняков. Когда приехал в столицу, то даже занимался с речевиком — говор был просто ужасный…

— А сейчас все просто прекрасно, — сказали сзади. Шани обернулся и увидел Дину, которая небрежно обмахивалась дорогим веером из белоснежных пышных перьев. Да, подумал он, если раньше это была тихая скромница, то теперь — придворная дама. К тому же очень дорогая. Не каждому по карману.

— Девица Сур, — Шани слегка наклонил голову в приветствии и обвел архитекторшу кругом Заступника, — добрый вечер.

Олек деликатно поклонился даме и удалился в сторону кравчих, разливавших наливки. Дина очаровательно улыбнулась и присела рядом с Шани; тонкий запах ее дорогих духов стал уловимым только теперь.

— Как поживаете, ваша бдительность? — поинтересовалась она. Шани заметил, как государь скользнул взглядом по залу в поисках девушки и, увидев ее рядом с шеф-инквизитором, чему-то довольно кивнул.

— Прекрасно, девица Сур, — ответил он. — Кстати, памятуя о добродетели скромности, столь почитаемой государем нашим Лушем, я бы не рекомендовал вам так наглядно демонстрировать ваше благосостояние.

Дина опустила глаза. На ее набеленных по моде щеках проступил очаровательный румянец. Шани вдруг пришло в голову, что не будь она рыжей, то он бы непременно в нее влюбился. И увел бы у самого государя… История бы вышла достойной авантюрного романа, которые в Аальхарне любят все слои общества от мала до велика.

Однако, девушка была рыжей. И это все меняло.

— Разумеется, ваша бдительность. Однако мои украшения — это подарки государя, и было бы просто невежливо их не надеть.

— А, ну раз так, — промолвил Шани, — тогда вы поступаете очень благоразумно.

— Спасибо, — улыбнулась Дина и протянула ему невесть откуда взявшийся бокал шипучего южноудельского вина. — Выпьете со мной?

Шани принял бокал и скептически посмотрел на девушку.

— Ваш покровитель не будет против?

Дина нахмурилась.

— Я не фаворитка государя, если вы об этом, — Шани криво усмехнулся, и она добавила: — И не шлюха.

— Вы очень часто это повторяете, — заметил Шани. — Будем здоровы.

И они осушили свои бокалы. Видимо, поторопившись, Дина поперхнулась и закашлялась, да так, что из глаз брызнули слезы. Шани участливо коснулся ее руки, подумав, не задать ли ей хорошего леща между лопаток, по старой земной традиции.

— Вам плохо? — спросил он.

— Ничего страшного, простудилась на строительстве, — сказала Дина, стирая слезинку. — Там очень холодно…