Марина Раскова - Записки штурмана

• Название: Записки штурмана
• Автор: Марина Раскова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1939

---

Какая бы ни была у меня температура, я работала на приеме и передаче. Лежу со льдом на животе, а рукой стучу: точка, тире, точка… Врачи приходили в ужас:

— Опять занятия!

— Да, но если отложат полет, — сейчас же вскочит температура, — грозила я, и врачи оставляли меня в покое.

Приходили из штаба по поводу карт. В палате развертывались длинные рулоны, специалисты держали со штурманом совет об исправлении карт. Иной раз больную «проведывали» по восемь человек сразу. Окончательно выведенные из терпения врачи начали решительно протестовать. Но я говорила:

— Нельзя срывать правительственное задание. Перелет состоится, и я буду штурманом перелета.

Приходили инженеры по оборудованию — советоваться, как расположить в кабине приборы. Я узнала, что сиденье в кабине устроено слишком далеко от носа корабля. Просила переставить его вперед. Инженер говорил:

— Придете — попробуете.

— Нужно поставить ближе, — настаивала я.

Меня спрашивали, где на самолете ставить приемник, я объясняла.

Приходят сапожник снимать мерку для унтов и охотничьих сапог, портные, которые шьют летное обмундирование. Приходит специалист-перчаточник:

— Я с перчаточной, фабрики, позвольте снять мерку.

А то вдруг входит незнакомая женщина, здоровается.

— Здравствуйте, — отвечаю, — кто вы будете?

— А я с фабрики шлемов.

Послушно подставляю голову.

Мерили меня вдоль и поперек.

Но вот уже все мерки сняты, на фабриках заканчивается шитье обмундирования, а я все лежу и лежу. Болезнь затягивается. Аппендицит не проходит, температура не падает. Однажды приходит Валя и говорит:

— Знаешь, Марина, плохо дело. Вчера правительственная комиссия официально запросила о твоем здоровье. Ответили, что ты не скоро сможешь лететь.

— Что же, Валя, готовь в запас другого штурмана.

— Легко сказать. Во-первых, где его теперь найдешь, во-вторых, если бы он и был, я с другим лететь не хочу.

Я поняла, что омрачаю своим подругам существование.

— Валечка, — говорю, — а может быть, я успею? С радиотренировкой у меня, можно сказать, все в порядке. Остается только выйти из больницы и сделать несколько полетов.

— Понимаешь, люди, которые тормозят подготовку перелета, используют сейчас твою болезнь и говорят, что все не к спеху.

— Ладно, иди, Валя, я что-нибудь придумаю.

Мне было очень тяжело, что подвожу своих девушек. Целых три месяца потеряны, на подготовку остаются считанные дни, а я лежу в постели и ничем не могу помочь. Думаю: надо встать и выйти на работу. Если приступ аппендицита повторится, тогда, конечно, уже ничего не поделаешь. А может быть, не повторится?

Вызвала сестру и попросила у нее второй градусник.

— Это зачем?

— Буду на двух градусниках проверять температуру.

Сестра принесла второй градусник. Я ставила его подмышку и держала, пока столбик не поднимался до нормальной температуры: 36,8°. Тогда градусник вынимался, и я его держала наготове под одеялом. А на его место ставила другой — уже для себя, чтобы узнать настоящую температуру.

Забавнее всего было то, что очень скоро температура на самом деле стала нормальной. Тогда я попросила к себе главного врача. Тоном, не допускающим возражений, я сказала ему:

— Вот что, доктор: двадцать два дня я терпеливо лечилась так, как требовали врачи. Теперь я начинаю диктовать.

Главврач был явно возмущен.

— Позвольте, то-есть как это? Мы терпели, а не вы. Вы здесь в палате целую радиолабораторию развели, народ ходил к вам с утра до вечера. Так кто же из нас терпел?

Доктор видел, что я что-то надумала, и заранее перешел в наступление. Но я не сдавалась.

— Нет, все-таки диктовать буду я, слушайте. Пусть мне сделают ванну и немедленно выведут на воздух, не то удеру.

— Да вы понимаете, чего вы требуете, — после ванны на воздух? Вы, что же, хотите, чтобы мы вас простудили?

— Доктор, мне нужен воздух. Я не простужусь, я очень хорошо знаю себя. Если мне не разрешат спустить ноги с постели, не выкупают и не пустят на воздух, — мне будет гораздо хуже.

Я имела дело с умным врачом, из тех, которые совершенно правильно считают, что не мешает иной раз спросить у самого больного, как его лечить. В тот же день мне разрешили спустить ноги, принять ванну и на следующий день посадили на террасе.

Пришла Валя и удивилась. Больной штурман сидел в кресле и улыбался во весь рот. Я посвятила Валю в свой страшный заговор против медицины.

— Понимаешь, я здесь устраиваю себе «липовую» температуру. Все беру на себя. Если в несколько дней обойдется, — полетим вместе. Не обойдется, — значит, полетите без меня.

Но Вале не верилось. Слыханное ли это дело: лежачая больная, и вдруг — встанет и полетит. Она взяла с меня слово, что от нее я не буду скрывать температуру.

Я заявила врачам:

— Температура у меня нормальная, — выписывайте.

— Позвольте, — отвечали мне, — но вам нужно еще и с нормальной температурой пролежать дней десять. Отправим вас в санаторий «Барвиха».

— Не поеду в Барвиху, — упрямилась я. — Наши девушки живут в Подлипках. Там воздух не хуже. Поеду в Подлипки, буду жить на воздухе и быстро поправлюсь.

Вызвали профессора. Профессор стал ощупывать область аппендицита. Было очень больно, но я лежала тихо, улыбалась и делала вид, что не болит. Профессор давил рукой живот все сильнее и сильнее, а я лежу, жду, когда это, наконец, кончится. Он давил так сильно, что даже здоровый почувствовал бы боль.

Но я упорно твердила:

— Нет, не болит.

Профессор не верил. Он предложил врачу:

— Встаньте напротив и смотрите ей в глаза.

Я смотрела доктору прямо в глаза и говорила:

— Чуть-чуть болит, совсем немножечко. Пустяки.

Меня выписали. Лечивший меня доктор Барский недовольно качал головой:

— Что-то неладно с вами. Рано выписываетесь.

— Доктор, поймите, не могу я больше здесь оставаться!

— Плутуете вы что-то. Вот вам лекарство. Будете регулярно принимать и сидеть на диэте: ничего мясного, острого и жирного.

— До свиданья, доктор. Все ваши приказания выполню!

ОРДЕН

Меня отвезли в Подлипки. Экипаж оказал штурману достойную встречу. Валя и Полина шумно веселились и кричали:

— Никаких запасных штурманов! Никого нам не нужно! Ни с кем больше не полетим, наша Маринка вышла!

Мы занимали большую дачу. Кроме нас, здесь еще жили: муж Полины, врач и радиоинструктор, приехавший вместе со мной. Радиооборудование было перевезено из Кремлевской больницы в Подлипки.

В первый же вечер девушки потащили меня смотреть обмундирование. В отдельной комнате была навалена груда вещей. Полина решила меня позабавить. Она напялила на себя длинную шелковую рубаху и пустилась в пляс, а мы с Валей сидели на диване и хохотали. Потом Валя надела такую же рубаху и кожаные брюки. Она стала необыкновенно объемистой. На шум вышел разбуженный доктор:

— Вот так больная! Было тихо, жили смирно, приехала больная, и начался цирк.

Валя оправдывалась:

— Доктор, да вы посмотрите на эти смирительные рубашки!

Доктор тоже не смог удержаться от хохота. Смех, близость друзей сделали меня действительно здоровой. На следующее утро температура стала нормальной. Я могла уже не лежать, но к диэте относилась весьма серьезно: здесь было уже не до шуток: повторится приступ, тогда — прощай, перелет!

Алешин предложил мне самой установить аварийную радиостанцию в лесу. Что может быть лучше работы на свежем воздухе? Я с жаром принялась за дело. Смонтировала приемник, разбросала радиостанцию на поляне и наладила связь. Этого я никак не могла делать лежа в больничной кровати.

По инструкции нашего перелета, в случае вынужденной посадки штурман должен предварительно выброситься с парашютом. Значит, кто-нибудь из пилотов должен знать радио, чтобы после посадки наладить связь через аварийную станцию. Со мной начала тренироваться и Полина. За работой незаметно прошел первый день в Подлипках.

На следующий день нас с Полиной вызвали в Кремль, к Михаилу Ивановичу Калинину, чтобы вручить нам ордена Ленина. Шла подготовка к сессии Верховного Совета СССР, и Михаил Иванович решил вручить нам ордена не на заседании президиума Верховного Совета, как это делается обычно, а у себя в рабочем кабинете.

Сильно волнуясь, мы переступили порог правительственного здания в Кремле. Нас пригласили в кабинет Михаила Ивановича. Он сидел за своим столом, в белом костюме. Михаил Иванович встал, чтобы нас приветствовать. На столе стояли две небольшие красные коробочки. Мы поздоровались с Михаилом Ивановичем и с волнением слушали, когда он зачитывал постановление правительства о нашем награждении. Сначала орден получала Полина. Михаил Иванович протянул ей коробочку с орденом и орденской книжкой, ласково пожал руку и пожелал успеха. Полина отвечала, что она обещает и впредь работать не хуже, чем до сих пор, и даже еще лучше. Михаил Иванович обратился ко мне. Подходя к нему, я очень волновалась и мучительно думала, какой рукой взять коробочку: правой или левой. Ведь правую надо протянуть Михаилу Ивановичу и поблагодарить за награду, а в левую руку брать орден неловко. Я быстро переложила драгоценный футляр с орденом из правой руки в левую и не заметила, как правая сама протянулась к руке Михаила Ивановича. Михаил Иванович поздравлял меня с наградой, а я обещала, что в скором времени мы успешно завершим свой новый перелет.