Дмитрий Рогозин - Враг народа

• Название: Враг народа
• Автор: Дмитрий Рогозин
• Издательство: Алгоритм
• Жанр: Политика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9265-0500-6

Автор книги, известный политик, депутат Госдумы, доктор философских наук Дмитрий Рогозин, знакомит читателей с неизвестными до сих пор страницами новейшей истории России. Непосредственный свидетель, а зачастую активный участник многих событий, он приоткрывает завесу над тайной «черного октября» 1993 года, рассказывает о работе Конгресса русских общин, о войнах в Приднестровье, Югославии, Чечне.

Возглавляя Комитет Госдумы по международным делам, освещает невидимые со стороны закулисные интриги в работе. Особое место в книге уделено феномену партии «Родина». Максимально откровенно рассказывается о трагических событиях в Беслане, об отношениях власти и оппозиции, о президенте Владимире Путине.

---

«Призрак ходит по Европе», — писали Карл Маркс и Фридрих Энгельс в своем Манифесте про бездомную коммунистическую идеологию, которую так и не захотел приютить у себя ни один европейский народ. Зато в России эта нелегальная иммигрантка быстро всех очаровала и стала полноправной хозяйкой на долгие десятилетия. Примерно то же самое произошло и в годы перестройки. Под лозунгом борьбы за «общечеловеческие ценности» СССР сбежал из зон своего влияния в Юго-Восточной Азии, Латинской Америке, Африке, но главное — в Восточной Европе и на Ближнем и Среднем Востоке. Свою собственность в этих странах он бросил на разграбление, а своих друзей — на растерзание. Затем, под лозунгом борьбы «за новое мышление», СССР развалился сам.

До сих пор не могу понять, как советское руководство, санкционировавшее объединение германской нации, не только не получило заметных политических и материальных дивидендов (не личных, конечно), но и еще оставило свою страну в огромных долгах. За результаты таких «переговоров» в любой другой стране таких начальников вздернули бы на ближайшей березе, но только не в России, где можно воровать и предавать и притом рассчитывать не только на снисхождение, но и на почет и уважение.

За время работы в КМО СССР я смог дважды лично убедиться в том, как западники, практически не стесняясь, использовали «молодежные связи» для организации подрывной деятельности против двух федеративных государств — нашего и югославского.

Первый случай я наблюдал в августе 1989 года на Всемирной молодежной встрече за свободу и демократию, которая проходила на обширных площадях промышленной выставки в Париже. Туда приехала гигантская «делегация советской молодежи», средний возраст которой, по моим расчетам, составлял 45 лет. В ее состав «в духе времени» по поручению ЦК КПСС были включены представители националистических движений прибалтийских республик — народные фронты Латвии и Эстонии плюс литовский «Саюдис». Каково же было мое удивление, когда эти парни, приехавшие в столицу Франции за счет КМО СССР, в сопровождении какой-то международной шпаны тут же устроили у павильона нашей делегации митинг протеста против «советской оккупации» Прибалтики. Несмотря на запрет Москвы устраивать скандал, я немедленно распорядился вышвырнуть «контриков» из оплаченной нами гостиницы и, будучи переполненным чувством уязвленного патриотизма, спустил одного прибалта с лестницы. Однако западники немедленно пригрели у себя этих оппортунистов, предоставив им возможность выступать на полуофициальных мероприятиях от имени «свободолюбивых балтийских государств».

Примерно то же самое, только в еще более циничной форме, творили западники с югославской делегацией, буквально разрывая ее на части и предоставляя словенцам, боснийцам и хорватам возможность организовать свои отдельные от Югославии павильоны. Известно, что гражданские войны начинаются на ярмарках и рынках, вспыхивая на почве бытовой ссоры. Не думаю, что французы и те, кто стоял за ними, об этом вдруг позабыли.

Второй случай открытой игры западников против единства СССР с использованием «молодежных связей» произошел на моих глазах буквально два месяца спустя. Я проходил краткую недельную стажировку в Лондоне по линии Атлантической ассоциации молодых политических лидеров. Оставшись допоздна в библиотеке штаб-квартиры Ассоциации, я стал невольным свидетелем оживленной беседы, которую вели представители НАТО с одним из секретарей ЦК комсомола Украины. Это даже была не беседа, а смесь вербовки с инструктажем на тему, как и когда украинцам надо покидать советскую «тюрьму народов» и что Запад их «в случае чего» в беде не оставит. Это была осень 1989 года, когда еще практически никому в здравом уме не приходила мысль о возможности скорого падения СССР.

Планомерная обработка западными спецслужбами партийно-комсомольских кадров Прибалтики, Украины и закавказских республик шла вовсе не с целью вербовки в их среде «агентов влияния» или «пятой колонны» Запада. Это было не главное. Западники к тому моменту уже застолбили серьезные позиции в кругу куда более влиятельных советских «шишек» — членов Политбюро, «убеленных благородной сединой» секретарей ЦК.

Западным спецслужбам требовалось «пушечное мясо» — молодежь, готовая к антирусским погромам или, по крайней мере, к активным уличным действиям, способным создать реальную угрозу единству СССР. Поэтому, что бы мне ни говорили мои европейские и американские коллеги сейчас, я знаю точно, что Запад приложил максимум усилий для разжигания межнациональной розни в СССР, причем, розни настоящей, без кавычек.

Мог ли комсомол — единственная на тот момент всесоюзная политическая молодежная организация, насчитывавшая в своих рядах 25 миллионов молодых девушек и юношей, имеющая огромные финансовые ресурсы и собственность, — эффективно противостоять угрозе междоусобицы, способной разнести союзное государство в клочья? Нет, уже не мог. Республиканские ЦК комсомола были напичканы молодыми карьеристами, воспитанными в шовинистическом антирусском духе, а высокопоставленные сотрудники центрального аппарата в Москве к концу 80-х годов занимались только личным бизнесом.

Старинные московские особняки, розданные после революции под горкомы и райкомы комсомола, как-то незаметно переходили под имущественный контроль будущих менатепов, альфа-банков и прочих олигархических структур. При этом первые секретари этих многочисленных райкомов-горкомов, не меняя своих кабинетов и длинноногих секретарш, становились «ударниками капиталистического труда». Доходы от хозяйственной деятельности собственных туристических агентств и многотиражных газет, ежемесячные добровольно-принудительные членские взносы масс рядовых комсомольцев — все это конвертировалось в твердую валюту. Через будапештский офис Всемирной федерации демократической молодежи (молодежного Коминтерна) и пражский офис Международного союза студентов эти деньги уводились из страны на счета ливанских банков и бесследно исчезали. Чуть позже на этих украденных комсомольских взносах разжиреет поколение «новых русских», вылупившееся из скорлупы недавних комсомольских вожаков.

Я откровенно недолюбливал всю эту гнилую публику, которая, как свора шакалов, набросилась на наследство ВЛКСМ. Безыдейные циники, лжецы и клятвопреступники — такую смену подготовили себе древние ящеры Политбюро. Эти же мерзавцы составляли и «группу скандирования» словоохотливых «отцов перестройки». С такими «верными сынами» Отчизна не могла не упасть в штопор.

К тому же на службе у меня появились первые серьезные проблемы: меня как заведующего сектором международных организаций заставляли вступать в КПСС, а я категорически не хотел этого делать. Возможно, раньше я «как все» так бы и поступил, но перестройка и все окружавшее меня вранье окончательно отбили во мне охоту продолжать знакомство с поздними советскими коммунистами. Поэтому я решил уйти из КМО еще в начале 1990 года.

К тому времени я уже пользовался уважением в коллективе моих сослуживцев, считался классным профессионалом-международником. Видимо, поэтому партком аппарата ЦК ВЛКСМ решил со мной не связываться, всем уже было ни до чего, и скандал как-то быстро замяли. Но вскоре случилось нечто, что окончательно вывело меня из равновесия.

В КМО СССР существовала негласная традиция, согласно которой переговоры с участием «большого начальства» (секретарей ЦК ВЛКСМ) наши работники должны были обеспечивать самостоятельно, не прибегая к услугам профессиональных переводчиков. Это было вызвано не столько степенью откровенности беседы, сколько желанием подчеркнуть статус приема «на высоком уровне». Действительно, когда я лично заводил в пафосный кабинет секретаря ЦК очередного «заморского гостя», многозначительно оставляя в приемной штатного переводчика, иностранец начинал откровенно трусить, восстанавливая способность объективно воспринимать мир только к середине разговора. Проблем даже с самым сложным переводом я не испытывал. Свободное владение иностранными языками было неотъемлемой частью нашей профессии.

В этот раз я должен был переводить беседу делегации испанских социалистов с только что назначенным из провинции новым секретарем ЦК комсомола, о котором ходили слухи, что он — «большой демократ горбачевского розлива». Все шло как обычно, беседа уже подходила к концу, как вдруг комсомольский босс, как бы невзначай, решил в подтверждение своей мысли привести цитату из Евангелия от Матфея. Артистично закинув голову назад и прикрыв ладошкой глаза, отразившие секундный порыв глубоко верующего человека, он стал на память читать отрывок из Священного Писания.

Я был поражен. Я даже не мог себе представить, что среди этих прожженных бюрократов и циников можно встретить действительно тонкого, интеллигентного человека, да еще и глубоко православного. Кроме того, я был уязвлен, так как точно не ожидал такого оборота дела и не был готов идентично перевести евангельский текст.