Антон Первушин - Дорога к Марсу

• Название: Дорога к Марсу
• Автор: Антон Первушин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-699-66213-5

Книга, не имеющая аналогов в отечественной научной фантастике!

Пятнадцать ведущих писателей-фантастов, среди которых такие суперзвезды, как Сергей Лукьяненко, Александр Зорич, Александр Громов и другие, создали роман о первой экспедиции к Марсу. За публикацией первоначальной версии в Интернете следили не только рядовые пользователи, но и участники проекта по имитации полета на Красную планету «Марс-500»!..

Первая половина XXI века. Международная экспедиция на Марс сталкивается с противодействием неведомых космических сил. Космонавтам и астронавтам требуется немало мужества, чтобы не только живыми добраться до цели, но и раскрыть самую главную тайну Солнечной системы за последний миллиард лет…

---

А иногда и не добавлял.

Выбирать, что делать – спасать или сочинять репортаж, – на самом-то деле Огневу не приходилось. И в глубине души он не был уверен, что поступит так, как положено настоящей акуле пера и шакалу фотокамеры. Но вот одно знал точно: если зовут на помощь, то откликнуться полезно и хорошему человеку, и хорошему журналисту. Всегда есть риск влипнуть в неприятности, но и выгоды немало, и на душе легче будет.

Так что медлить Огнев не стал, а крикнул:

– Откройте дверь!

Но домофон уже отключился, а замок так и не щелкнул. Выругавшись, Семен принялся тыкать в кнопки, набирая наугад другую квартиру. В эту секунду дверь открылась – и на журналиста с легким испугом уставилась дряхлая бабушка с полной кошелкой грязной картошки в руках.

– Прости, бабуля, спешу! – просачиваясь мимо бабки в подъезд, сказал Огнев. Бабка сделала слабое движение, не то пытаясь его удержать, не то пихнуть своей картошкой, но, убедившись, что противник слишком быстр, завопила вслед:

– В лифте не ссы! Не ссы в лифте, ирод! Иди на второй этаж, под дверь тридцать первой квартиры что хошь делай!

«Вот ведь старая карга!» – возмущенно подумал Огнев, несясь по лестнице. На каком этаже жила Яна, он не знал, и входить в лифт счел неразумным. Но уже второй этаж охладил его пыл: квартиры здесь были с тридцать первой по тридцать третью, а Яна жила в пятьдесят третьей. Значит – девятый…

Огнев кинулся вниз: спуститься на первый этаж, где, как он заметил, стоял лифт, было куда быстрее, чем вызывать лифт на второй. Сволочная бабка бдела у двери подъезда, подпирая ее плечом. Увидев Семена, она с чувством произнесла:

– Вот молодежь пошла! Путина на вас нет, иродов!

– Уймись, старая кошелка! – не удержавшись, Огнев повернулся к бабке и угрожающе нахмурился. Бабка испуганно выскочила из подъезда, но секунды оказались роковыми: загудел мотор и лифт пошел наверх.

Ругаясь всеми известными словами, в основном мысленно – чтобы сберечь дыхание, Огнев вновь кинулся по лестнице. Лифт продолжал подниматься… Быть может, его вызвал неведомый злодей, от которого просила спасти Яна? Семен поднажал, на ходу нашаривая в кармане тяжелую связку ключей с увесистым брелоком-флешкой и привычно смыкая кулак. Импровизированный и абсолютно законный кастет придавал немного уверенности.

Другой рукой Огнев достал мобильник и включил видеокамеру. Все-таки он и впрямь был хорошим журналистом!

На девятый этаж Огнев и лифт прибыли одновременно. На площадке стояла маленькая девочка: коричневая школьная форма с белым фартуком, большие пышные белые банты, красный галстук, тоненький портфель в руке. При появлении Огнева глаза девочки испуганно округлились, и она попятилась к стене.

– Я… я… я на помощь… – переводя дыхание, выдавил Семен. – Я… я… спешу…

– Не трогайте меня, дяденька! – попросила девочка.

– Девочка, я хороший! – невпопад ляпнул Огнев.

Девочка предсказуемо завизжала, глядя то на зажатый в руке Огнева мобильник (глазок камеры журналист непроизвольно направил на нее), то на торчащие из кулака железные перья ключей. Потом, не прекращая визжать, метнулась мимо Огнева к лестнице и, огрев его по коленке портфелем, умчалась вниз.

– Что ж за день такой… – простонал Семен. Не хватало еще, чтобы старая карга вызвала полицию, а у подъезда наряд наткнулся на девочку, вопящую про извращенца с фотокамерой и железными когтями. Прежде чем удастся что-то объяснить полицаям (если вообще удастся), есть риск надолго потерять трудоспособность…

Но тут за дверью пятьдесят третьей квартиры опять завопили, и Огнев решил продолжить свою спасательную миссию. Он толкнул дверь – слава Богу, открыта! – и вошел в квартиру.

Чистенькая уютная передняя была пуста. Крик доносился откуда-то из комнат, и Огнев осторожно пошел на звук. Гостиная… никого… кухня… никого… дверь ванной комнаты открыта… никого… кабинет… тоже никого… закрытая дверь, кричат не отсюда… а ничего у нее квартирка, просторная… Так… сюда…

Яна Игоревна была в спальне. Она стояла на кровати и визжала, мелко размахивая в воздухе руками. Из одежды на Яне Игоревне была только рыже-оранжевая меховая горжетка. Стеклянные лисьи глаза укоризненно смотрели на Огнева. Больше никого в спальне не было.

– Яна Игоревна, я Семен Огнев из сетевого журнала «Сенсации XXI века»… – произнес Огнев, не понимая, зачем вообще он это говорит. Ощущение было такое, будто сознание слегка помутилось за последние три минуты и теперь он думает скорее спинным мозгом, в то время как голова заняла позицию отстраненного наблюдателя. Опершись рукой о маленький столик, стоящий у входа в спальню, он непринужденно продолжил: – Я хотел бы взять у вас небольшое интервью…

– Помогите же мне, – прекращая визжать, произнесла Яна и властно повела рукой. – Что же вы стоите? Он вас сейчас укусит!

Семен проследил ее жест и почувствовал, что теперь и спинной мозг готов отказаться от работы, предоставив дальнейшее руководство непосредственно мышцам. На веселеньком желтом коврике со стилизованным изображением звезд, комет и планет (четко угадывался только Сатурн) сидел паук. Огромный паук – размером с суповую тарелку. Глаза у паука были почему-то на стебельках, будто у краба. Один глаз внимательно наблюдал за Огневым, другой – за Яной. А челюсти паука между тем непрерывно двигались, грызя ножку кровати. Горка опилок и щепок подтверждала, что паук трудится не впустую.

– Убейте же его! – попросила Яна. – Ну, вы мужчина или нет?

Паук укоризненно навел на Яну и второй глаз, после чего оторвался от ножки и неторопливо пошел к Огневу. А дальше Семен сделал то, что не без основания счел одним из самых смелых и разумных поступков в своей жизни. Он не завопил, не убежал и даже не попытался, перепрыгнув паука, заскочить на кровать, в компанию к Яне Игоревне. Совершенно спокойно, будто занимался этим каждый день перед обедом, Огнев спрятал в карман ключи, потом взял со столика толстый том с надписью «Импрессионизм», взвесил в руке, бросил на пол (паук внимательно посмотрел на книжку, будто давно собирался ознакомиться с творчеством Моне, да все как-то было недосуг), потом поднял сам столик, перевернул – и обрушил столешницей на паука.

Хрустнуло, пискнуло и забулькало. Звуки были настолько отвратительные, что к горлу подступил комок. Огнев осторожно обошел столик, который едва заметно подрагивал, и протянул Яне Игоревне руку.

* * *

Последним явился Бруно. С ироничной улыбкой оглядел космонавтов, сидящих кружком, крутанулся в воздухе и плавно опустился на свободное место.

Аникеев кивнул итальянцу и произнес:

– Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие.

– К нам едет ревизор? – заинтересовался Бруно. – С секретным предписанием?

– Какой ревизор? – нахмурился Жобан.

– Какой ревизор? – повторил Булл.

– Он шутит, – успокоил Аникеев. – Это из классической русской пьесы. Господин Пичеррили очень хорошо знает русскую классику. К нам, к сожалению, не едет никакой ревизор. Но вот секретные предписания, как я понимаю, у нас есть. У всех нас.

– О чем вы, командир? – спросил Жобан.

Аникеев вздохнул. Ему очень не хотелось начинать этот разговор… но выхода не оставалось. Еще неделя-другая такого депрессивного состояния, в котором находится экипаж, – и что-то рванет. Лучше уж, чтобы взрыв был контролируемым, случился в назначенное время и в назначенном месте.

– Давайте не будем притворяться, – попросил командир. – Наш экипаж стал из третьего первым не случайно. Кто-то постарался, чтобы полетели именно мы… и я полагаю, что старались как минимум три стороны: русские, американцы и европейцы.

– Мы полетели, потому что погибли Тулин и Джонсон, – сказал Булл, – а экипаж Серебрякова… – Он замолчал. – Вячеслав, вы не увлеклись? Возможны любые интриги, но убить двух космонавтов, героев… мое правительство никогда на такое не пойдет!

– Джон, наше правительство может на многое пойти, если цель будет того стоить, – внезапно сказал Гивенс. – Уж поверь.

Булл и Гивенс обменялись взглядами. «Кажется, они знают друг о друге что-то, неизвестное мне», – подумал Аникеев.

– Ладно, допустим, – сдался Булл. – К тому же могла планироваться небольшая авария, которая выведет первый экипаж из игры без всяких жертв… а получилось… Хорошо, командир. Допустим. Я могу предположить, что нас пропихнули на Марс. Но зачем?

– По очень простой причине, – ответил Аникеев. – Первый и второй экипажи были слишком уж на виду. Если параллельно с общеизвестной целью миссии существует и некая скрытая, тайная цель, то к ней должны были готовить отдельно. И куда проще было готовить нас, которых ни журналисты, ни спецслужбы всерьез не принимали.

– То есть, по вашему мнению, команданте, все мы – двойные агенты? – невинным голосом спросил Бруно.