Фанфикс.ру Friyana - По другую сторону тепла

• Название: По другую сторону тепла
• Автор: Фанфикс.ру Friyana
• Жанр: Эротика

Категория: слэш, Рейтинг: NC-17, Размер: Макси, Саммари: Последние месяцы последнего года в Хогвартсе. Одиночество Гарри и безысходность Драко - можно ли стать третьей силой там, где идет противостояние двух?

---

Гарри слушал, не отводя взгляда.

— Ты уверен, что закончится все? Все изменения? — напряженно спросил он.

— Все. Так что, если хочешь сделать своему курятнику внушение, делай его сегодня, — попытался улыбнуться Малфой. — Первый раз так наорал?

Поттер смущенно кивнул.

— Зато тебя услышали. Потом пойдет на убыль, так что советую использовать преимущество. Просто ты еще не совсем… нормальный волшебник. Поэтому и можешь видеть, как их переживания выглядят на самом деле. И влиять на них. Ты не замутнен сейчас собственными эмоциями. Почти как мы.

— Так ты поэтому такая сволочь? — фыркнул Поттер. — И Снейп!

— Конечно, — улыбнулся в ответ Драко. — Хотя мы сволочи только с вашей точки зрения. Ты не представляешь, до чего смешно выглядят человеческие переживания для стихийного мага. Надо быть святым, чтобы это не оборжать. И видно их всегда, как на ладони. Рад бы не видеть, а не можешь.

Гарри хотел было что-то съязвить, но в голове тут же всплыла перепалка Гермионы и Драко. То, как ее видел он. И если они всегда видят так… Он почувствовал, как краска заливает его лицо.

— Эй, Поттер! — насмешливо протянул Малфой. — Только не говори мне, что тебе вдруг стало стыдно, что ты все еще человек.

— Ты тоже человек, — попытался отмахнуться Поттер.

— Нет, — тут же перестал улыбаться Драко. — Я пария. Ошибка воспитания, как, по слухам, выразился мой отец. — Он старался говорить как можно жестче. Старался, понимая, что потом именно эти слова оттолкнут от него Поттера с его пронзительно-зеленым взглядом. И так будет правильно. — Быть стихийным магом, Поттер, это не особенность и не сила. Это проклятие. Как если бы ты был оборотнем. Что с того, что и у оборотня есть полезные особенности? Тонкий слух, например? Этот слух ничего не стоит, когда оборотень каждый месяц превращается в чудовище. Так и мы. От нас принято шарахаться. Ты знаешь, что в Министерстве уже который десяток лет не могут решиться окончательно принять закон, причисляющий нас к магическим существам? Мы только похожи на людей, внешне. Как вейлы, например. Но считается, что от человека нас слишком многое отличает. У нас нет души.

— Нет или так считается?

— А кто проверит?

— Но ты же знаешь, есть она у тебя или нет.

Малфой хмыкнул.

— По моим ощущениям, ее никогда и не было.

— Тогда какая часть тебя поклялась убить Люциуса за то, что он сделал с твоей матерью?

Драко оцепенел во второй раз.

— Поттер. Ублюдок любопытный. Сегодня ты меня решил добить? Я НЕ ГОВОРИЛ ТЕБЕ ЭТОГО.

— Не говорил, — согласился Гарри. В его глазах плясали злые чертики. — Только это и так понятно. Рассказать, почему?

Малфой молчал, стиснув зубы.

— Ты говорил, что у тебя есть цель. Очень для тебя важная. Это раз. Что бы ты там, черт тебя побери, ни сочинял, ты любишь Нарциссу. Я услышал это вчера. Это два. Ты ненавидишь Люциуса. Это я тоже вчера прекрасно расслышал. Это три. Ты не веришь, что я могу победить Волан-де-Морта — это четыре.

— Это-то тут при чем…

— Не перебивай. Раз не веришь, значит, не веришь и в то, что с этой стороны вообще есть шансы убивать Пожирателей. Особенно — приближенных к Лорду. Значит, чтобы убить его, нужно быть на ТОЙ стороне. Самому быть приближенным к Лорду. Это пять. И под завязку — ты признался, что принимаешь метку потому, что у тебя есть цель, которой иначе не достичь. Это шесть. Исходя из выводов номер три, пять и шесть, твоя цель и состоит в том, чтобы убить Люциуса. Это понятно даже такому идиоту, как я. И поэтому — НЕ СМЕЙ МНЕ БОЛЬШЕ ЛГАТЬ, Малфой, никогда, слышишь меня?

Драко сидел, опустив глаза и кусая губы. Он молчал.

— Кто угодно, Малфой, — уже тише добавил Гарри, тяжело дыша. — Только не ты.

Драко, наконец, поднял взгляд на Поттера.

— А ты и вправду изменился, — сказал он. — В чем-то. Индюшек своих вон отстроил.

— Они вели себя, как дети, — сказал Гарри.

— Хорошего же ты мнения о детях.

— Дети жестоки до бессмысленности. И неразумны настолько же.

Малфой горько усмехнулся.

— Тебя, Поттер, я бы уже почти назвал разумным.

— Комплимент из твоих уст? — поднял бровь Гарри. — Что может быть больнее.

— Тебя бесит слово «почти»?

— Меня бесит слово «бы», Малфой.

Драко, закатив глаза, поднял руки.

— Все, сдаюсь, Поттер. У меня тоже был не самый простой день, чтобы заканчивать его драками с Надеждой Магического Мира в больничном крыле.

— Принимается, — согласился Гарри. — Скажи, зачем ты называешь Гермиону грязнокровкой? Она ведь не может этого изменить. И ее это бесит. Тогда зачем? С точки зрения разумности.

— Ну вот. Только я надумал изумиться потенциальной бездне твоего интеллекта, а ты меня так разочаровываешь. Нет, Поттер, ты все-таки тупица.

— Разъясняй уже, не томи.

— Так ведь это правда, Поттер, — развел руками Драко. — Я бы обидел Уизли, если бы называл грязнокровкой его. Потому что это ложь. В случае с Грэйнджер это чистая правда. Поэтому ее обиды тут совершенно неправомерны. И ей стоило бы не дергаться каждый раз на неприятное слово, а разобраться со своим к нему отношением. И, раз уж она настолько любит книжки, покопаться в них, наконец, и почитать, чем именно отличаются чистокровные семьи. Хотя бы — в смысле магических возможностей. После чего выучить свое место и перестать пытаться доказать, что она может с ними во всем соперничать.

— Скотина ты, Малфой, — помолчав, резюмировал Гарри. — Хоть в этом она была права, ты действительно белобрысая скотина.

Драко пожал плечами.

— А ты сам-то веришь, что она может все это понять? — спросил Гарри.

— Мне это неинтересно, — ухмыльнулся Малфой. — Ее поведение вызывает желание преподать урок, этим я и занимаюсь. У нее есть право выучить его или продолжать игнорировать и обижаться. Кстати, мы отвлеклись, Поттер. Раз уж со сложным вопросом мы разобрались, давай задавай простой.

— Мы не разобрались… — задумчиво проговорил Гарри. — Но, наверное, да, сегодня уже и не разберемся дальше. Из тебя уже больше ничего не выжать. А простой вопрос и правда — простой. Как ты исчез из башни, если в Хогвартсе невозможно перемещаться?

Драко от неожиданности прыснул. А потом, не выдержав, расхохотался в голос.

— Придурок! — всхлипнул он, вытирая выступившие слезы. — Идиот! Тупица Гриффиндорская! Чтобы я! Драко Малфой! Еще раз! Хоть когда-нибудь! Назвал тебя разумным! О Мерлин!

— Малфой! — до Гарри только сейчас начало доходить, какую глупость он сморозил, и его тоже начало корежить от смеха. — Ты хочешь сказать, что…

— У меня портключ в собственную спальню!!! — простонал Малфой, сгибаясь пополам и держась за живот. — Я же староста, дебил! Кто меня обыскивать будет?

Поттер рухнул на кровать, громко хохоча. Выглянувшая на шум мадам Помфри тут же успокоилась и заулыбалась, глядя на двух самозабвенно смеющихся подростков.

Из-за приоткрытой двери, скрестив на груди руки, на них внимательно и мрачно смотрела Гермиона Грэйнджер.

* * *

Выслушав все наставления мадам Помфри, Гарри вышел из больничного крыла. Домой. В Гриффиндорскую башню.

Он нарочно старался идти медленнее. Предстоящий разговор с друзьями почему-то не пугал, скорее — томил. Хотелось высказать все и закончить с этим. Как наказание у Филча отбывать иду, усмехнулся он сам себе. Хорошенькое отношение к самым близким людям.

Вот в этом-то и было все дело. Близкими людьми он не ощущал их уже давно, и даже успел привыкнуть к этому. Но продолжал считать таковыми… за неимением ничего другого. Теперь же это другое появилось. Просто вошло в его жизнь и уселось на пол рядом с его кроватью, обхватив колени своими изящными аристократическими руками, как будто иначе и быть не могло.

Это морок, морок, твердил он сам себе, подходя к гостиной. Это исчезнет, не может так быть всегда. И не будет. Малфой сам сказал ему — это иллюзия близости, она рассыплется на днях. И они перестанут чувствовать, слышать друг друга. Все кончится. Это просто последствия нападения.

Гарри повторял это себе, слова складывались во фразы, но не доходили до сердца. Сердце категорически не желало их слышать. Поэтому и не было никаких эмоций по поводу. Говоришь себе — скоро я снова останусь один, а слова ничего не значат, просто не веришь в них, ни на секунду, вот и все. Такая вот непрошибаемость.

Он остановился.

Скажи ему кто вчера, что он назовет Малфоя близким человеком, он бы рассмеялся. Но сегодня… Он вспомнил, как проснулся вечером в больничном крыле. Как пришла мадам Помфри, и сказала, что Малфой заходил и днем, пока он спал. И это не показалось Гарри странным, наоборот, как будто так и должно было быть.

Просто глаза Малфоя сегодня утром успели сказать ему слишком много.

Гарри знал, что Драко недоговаривает как бы не больше, чем соглашается рассказать. Знал, что у него свои мотивы, совершенно непонятные другим. Что их судьбы расходятся уж слишком в разные стороны.

А еще он знал, что, если не врать, то всю ночь вчера в башне он просто купался в его обществе. В его словах, в темах, на которые, наконец, хоть с кем-то можно было говорить, не боясь услышать нагромождения лжи. В этих бесконечных пикировках и оскорблениях, которые вдруг стали шелухой, прикрывающей что-то слишком яркое, чтобы быть избавленным от шелухи совершенно.