Фанфикс.ру rain_dog - Летучий корабль

• Название: Летучий корабль
• Автор: Фанфикс.ру rain\_dog
• Жанр: Фанфик

Категория: слэш, Рейтинг: NC-17, Размер: Макси, Саммари: После победы над Волдемортом жизнь в магической Британии поворачивается к Гарри такой стороной, что он решает навсегда оставить мир магов.

---

Так вот, когда мы с Роном, наконец, доходим до вполне очевидной мысли, что о корабле не пишут просто для того, чтобы не сеять панику, наш праведный гнев не знает границ. Может быть оттого, что это напрямую касается и нас, ведь погибшие — такие же авроры, как мы. И я, и Рон вполне можем в скором времени оказаться на их месте, охраняя никому не нужные сокровища. А если написать правду? Признать, что в Магической Британии развязана новая война, а противник, появляющийся буквально с небес, как кара Господня, совершенно неуловим и непредсказуем? Фадж уйдет в отставку, как Министр Магии, вторично не справившийся, вновь не распознавший надвигающейся угрозы? Нет, Корнелиус Фадж явно полагает, что место главы магического правительства — это именно то, для чего он рожден в этой жизни. Так что никаких кораблей и пиратов. Просто грабители, господа, это бессовестные и беспринципные охотники за чужим добром, убийцы, да-да, а какими им еще быть? Не такие как добропорядочные жители Магической Британии. Это правда, они совсем не такие… На месте Кингсли и Блэкмора, я бы стер память еще и Поттеру с Уизли, но мы приобщены к тайне, к тому же связаны подпиской о неразглашении.

- Интересно, как долго получится это скрывать? — недоумевает Рон.

- Да сколько угодно, — все еще негодуя, говорю я. — Ты вспомни, они целый год скрывали возрождение Волдеморта и старательно втаптывали меня в грязь, пока Фадж не увидел его собственными глазами в Министерстве. Думаю, пока этот корабль не опустится прямо на голову Корнелиусу Фаджу, Пророк ничего не напишет.

- Слушай, — Рон немного мрачнеет, — а ты Джинни рассказал?

- Ну, да, еще в прошлый раз.

Ну, да, Поттер, подписка о неразглашении, между прочим, подразумевает и то, что ты не будешь выбалтывать жене за вечерним чаем служебные тайны, но где уж тебе думать о подобных мелочах!

— И я Гермионе тоже. И о вчерашнем… Как ты думаешь, ведь это запрещено, да?

Я молча киваю, и мы обещаем друг другу, очень торжественно, как первогодки в Хогвартсе, одно слово, что больше ни-ни. Никому. И, к сожалению, на этот раз сдерживаем слово…

— Так что там у тебя со списком? — неожиданно вспоминаю я.

Рон молча показывает мне свой пергамент. Измятый, чернила там, где он усердно касался строчек влажными от нервного напряжения пальцами, просто расплылись, Да, я понимаю, что вчера он устал, что в то время как я с Кинсли смотрел воспоминания в думосборе и размышлял, послышался ли мне голос Драко Малфоя, или же мой извечный слизеринский недруг действительно был на месте нападения и не позволил убить Эйли, мой друг вынужден был тащиться за этим надутым Хэмсфилдом по всему замку, простите, скромному дому министерского чиновника, и записывать, какое именно добро вынесли воры, и сколько примерно оно стоило. Но то, что написал Рон… Местами это невозможно разобрать, а к вечеру Блэкмор распорядился представить ему весь список в наилучшем виде. Портрет волшебника Г…

- Какого Г…, Рон? — спрашиваю я, а сам начинаю давиться от смеха.

- Я не помню. — Рон только качает головой. — Гарри, я, правда, не знаю, что делать.

Я тоже. Дело в том, что Уоррен Хэмсфилд вовсе не кажется мне тем человеком, к которому уместно обратиться с вопросом: «Сэр, вот мы вчера тут с Ваших слов записали, а теперь никак не разберем… Не могли бы Вы повторить, что там у Вас пропало?» Зато я очень хорошо могу себе представить, как он, брызгая слюной, скажет нам, что мы никто, так себе, стажеры Аврората, а уже позволяем себе подобное. И будет, как это ни прискорбно, совершенно прав — нас здесь и держат ради того, чтоб мы с бумажками возились, а мы и этого не можем.

- Знаешь что, — говорю я, — пойдем в архив. Если что-то из этих вещей когда-нибудь проходило там хоть по какому-нибудь поводу, то поисковое заклинание сможет отыскать… даже портрет волшебника Г… А, вот же у тебя дальше разборчиво: «великого прорицателя… Портрет умел делать верные предсказания». Чтоб по таким приметам и не найти?

И мы с Роном, обрадованные нашей нехитрой идеей, чуть ли насвистывая и перепрыгивая через ступеньки, спускаемся на один из нижних этажей Аврората, в необъятные архивы, куда периодически наведываемся за газетами, и где, как мы совершенно справедливо полагаем, есть практически все. Ну а в архиве у нас царит Лаванда Браун! Наш преподаватель зелий в школе Авроров и вправду оказался ее дядей, и он, видя, как племянница мается и не знает, чем занять себя после окончания Хогвартса, определил ее сюда. Думаю, делая это, он преследовал двоякую цель: с одной стороны, девушка при деле, с другой, в архив по делу и без наведывается немалое количество сотрудников Аврората, преимущественно мужчины, солидные серьезные мужчины, многие из которых не женаты. Например, Блэкмор. И не он один тут привлечен нашим персиком, нежной хогвартской розой с невинным взором и далеко идущими планами. А вот Рон без меня старается сюда не ходить, помня о своем кратковременном романе с Лавандой на шестом курсе. Она-то не знала, когда вешалась ему на шею, что его цель — всего-то позлить Гермиону, так что, думаю, она на него до сих пор немного обижена. Потому что, когда мы приходим, она едва бурчит ему «привет, Рон», зато мне всегда радостно улыбается, ложится грудью на высокую деревянную стойку своей конторки и обворожительно-глубоким голосом говорит:

- Здравствуй, Гарри!

- Здравствуй, Лаванда! Целую руку, снимаю шляпу!

Я склоняюсь перед ней в шутливом поклоне.

— Вам чего, мальчики?

Она спрашивает просто так, потому что в поисках чего-либо существенного толку от нее никакого. Так что, когда мы говорим, что мы просто хотели бы кое-что проверить, она сразу же теряет к нам интерес, усаживается обратно в кресло и делает вид, что погружена в чтение. На самом деле она красит ногти. Мы тем временем, минуя ее конторку, проходим вглубь архива, туда, где уходят в бесконечность бессчетные ряды полок, располагаемся за одним из столов, стоящих вдоль стен, раскладываем на нем свое добро и, зеленея от надежды, произносим поисковое заклинание. И пару минут ничего не происходит. И когда Рон уже готов обреченно признать наше поражение и отправиться к Блэкмору на расправу, мы слышим шорох у нас за спиной, будто что-то бумажное, но довольно увесистое рассекает воздух между стеллажами. Нам в руки ложится объемная папка, надпись на которой гласит: «Опись имущества Люциуса Абраксаса Малфоя, произведенная в его имении при конфискации согласно решению Визенгамота от 20 июля 1998 года». И все, наконец, становится на свои места. В этой папке мы находим практически все вещи, что были похищены вчера из имения Уоррена Хэмсфилда — и темный шар с каминной полки, принадлежавший, как оказалось, прабабке Малфоя старшего и служащий для того, чтобы увидеть человека, которого хочешь, но не можешь отыскать, и китайские лаковые шкатулки (дед Малфоев увлекался восточной магией), и тот самый портрет волшебника Гильдероя (о, да!), способный делать верные предсказания. Все, что было похищено у Хэмсфилдов, некогда принадлежало Малфоям. Неудивительно, что вчера в нападении участвовал наследник и законный владелец… Однако, судя по объемам этой папки, лишь малая часть того, что некогда принадлежала могущественному роду Малфоев, осело у первого заместителя министра.

Опись украденного мы переделываем минут за двадцать, потом, стараясь не говорить друг другу ни слова, быстро возвращаемся к себе, приводим в порядок и остальные бумаги, успеваем сдать их Блэкмору как раз до назначенного им срока, и все так же, практически молча, покидаем здание Аврората.

— Пойдем в маггловское кафе, — говорит мне Рон уже на улице, — думаю, мы с тобой дураки, каких еще поискать.

Я не могу с ним не согласиться.

В маленькой кофейне, где музыка, гвалт чужих голосов и клубы дыма надежно отгораживают нас от всего мира, мы, наконец, решаемся говорить.

— Знаешь, я даже не знаю, как нас с тобой назвать, — усмехаясь, говорю я, делая первый глоток кофе.

Рон, сидящий напротив меня, просто молча курит, глядя прямо перед собой в никуда.

- А как назвать Кингсли и остальных? — говорит он, наконец.

- Думаю, они все прекрасно знают. Просто не могут не знать. Все эти дела проходили через их руки. Все, что было конфисковано у бывших сторонников Волдеморта, регистрировалось в Аврорате. Смотри, мы же так легко нашли папку, эти материалы даже не засекречены. Никто не видит в этом ничего дурного.

- Да, но официально же говорилось, что все, изъятое в домах бывших Упивающихся, распродается с аукционов, а средства поступают в фонд помощи жертвам войны. Может быть, Хэмсфилд там все и приобрел?

- Ты сам-то в это веришь?

Рон только качает головой. Я тоже в это не верю, потому что в этом фонде, кажется, нет ни кната.

- А помнишь, — вдруг напоминает мне Рон, — Снейп, ну то есть Довилль, сказал в одном из интервью какой-то французской газете, что у британского Министерства Магии столько средств, что они могут запросто снести Лондон, а потом отстроить его на новом месте ничуть не хуже? Похоже, он знал, о чем говорил. Послушай, — он вновь вытягивает себе сигарету из пачки, — мы же всегда знали, что Фадж любит только власть и деньги. Вспомни хотя бы его трогательную дружбу с Малфоем, когда мы были на пятом курсе.