Теодор Моммзен - Моммзен Т. История Рима.

• Название: Моммзен Т. История Рима.
• Автор: Теодор Моммзен
• Жанр: История

Теодор Моммзен. История Рима. — СПб.; «НАУКА», «ЮВЕНТА», 1997.

Воспроизведение перевода «Римской истории» (1939—1949 гг.) под научной редакцией С. И. Ковалева и Н. А. Машкина.

Ответственный редактор А. Б. Егоров. Редактор издательства Н. А. Никитина.

---

127

Страна эквов заключала в себе не только долину реки Анио выше Тибура и территорию позднейших латинских колоний Карсиоли (на верхнем Турано) и Альбы (на Фуцинском озере), но также округ позднейшего муниципия эквикулов; эти эквикулы были не что иное, как тот остаток эквов, который сохранил муниципальную независимость после того, как страна была покорена римлянами и большая часть ее территории была распределена между римскими или латинскими колонистами.

128

Хотя Велитры и стояли на равнине, но, по всей видимости, были сначала вольским городом и, следовательно, латинской колонией; Кора же, стоявшая на вольских горах, была по своему происхождению латинским поселением.

129

Следует полагать, что роща в лесу Ариции была посвящена Диане вскоре после того, по словам Катона, как некий тускуланский диктатор открыл эту рощу для городских общин древнего Лациума — для Тускула, Ариции, Ланувия, Лаурента, Коры и Тибура и для обеих латинских колоний (которые потому и занимают последнее место) Суэссы Помеции и Ардеи (populus Ardeatis Rutulus). Умолчание о Пренесте и о более мелких общинах древнего Лациума доказывает то, что было само по себе в порядке вещей, что не все общины тогдашнего латинского союза принимали участие в освящении рощи. Что это освящение произошло до 372 г. [382 г.], видно из упоминания о Помеции, и этот список общин вполне согласуется с тем, что нам известно из других источников о составе федерации союза вскоре после вступления в него Ардеи. Указание годов, когда были основаны общины, заслуживает больше доверия, чем большая часть древнейших указаний этого рода, так как общее у италийских городов обыкновение вести летосчисление ab urbe condita, по-видимому, сохранило путем непосредственных преданий указание годов, когда были основаны колонии.

130

Так как эти два города не включены в качестве латинских общин в так называемый Кассиев список, составленный около 372 г. [ок. 382 г.], но включены в договор с Карфагеном, состоявшийся в 406 г. [348 г.], то отсюда следует заключить, что в этот промежуток времени они превратились в латинские колонии.

131

В сообщенном Дионисием (5, 61) и единственном, какой дошел до нас, списке тридцати латинских союзных городов названы: ардеаты, арицины, бовильяны, бубентаны (неизвестно, где жили), корнийцы, вероятнее кораны), карвентаны (неизвестно где жили), цирцейцы, кориоланцы, корбинтцы, кабанцы (быть может, кабенсы: жившие подле Альбанских гор, Bull. dell’inst. 1861, стр. 205), фортинийцы (о них ничего неизвестно), габинцы, лаврентинцы, канувийцы, лавинаты, лабиканы, номентаны, норбаны, пренестинцы, педаны, кверкветуланы (неизвестно, где жили), сатриканы, скаптины, сетины, тибуртинцы, тускуланцы, телленийцы (неизвестно, где жили), толеринцы (тоже) и велитернийцы. С этим списком согласуются и случайные упоминания общин, имевших право участия в союзе, как например Ардеи (Liv.,, 32, 1), Лаврента (Liv., 37, 3), Ланувия (Liv., 41, 16), Бовилл, Габий, Лабиков (Cicero pro Planc., 9, 23). Дионисий сообщает его по поводу объявления Лациумом войны против Рима в 256 г. [498 г.]; поэтому можно было бы подумать, как это сделал Нибур, что этот список был извлечен из известного акта о возобновлении союза, состоявшемся в 261 г. [493 г.]. Но так как в этом списке, составленном по латинскому алфавиту, буква g занимает такое место, какого она конечно еще не занимала в эпоху «Двенадцати таблиц» и едва ли заняла ранее пятого века [ок. 350—250 гг.] (Мои Unterital, Dial., стр. 33), то следует полагать, что Дионисиев список был заимствован из какого-нибудь другого, гораздо более позднего источника; гораздо проще объясняется дело тем, что в этом списке перечислены те общины, которые впоследствии считались ординарными членами латинского союза и которые были приняты Дионисием за первоначальный состав союза вследствие привычки этого писателя все облекать в прагматическую форму. В списке, как и следовало ожидать, нет ни одной нелатинской общины; в нем только перечислены первоначально латинские местности или такие, в которых были поселены латинские колонии, а на Корбио и на Кориоли, конечно, никто не укажет как на исключения. Если же сравнить этот список со списком латинских колоний, то окажется, что до 372 г. [382 г.] были основаны Суэсса Помеция, Велитры, Норба, Сигния, Ардея, Цирцеи (361) [393 г.], Сатрик (369) [385 г.], Сутрий (371) [383 г.], Непете (371) [383 г.], Сетия (372) [382 г.]. Из числа трех последних, основанных почти в одно и то же время, две этрусских колонии, как кажется, были основаны немного позднее Сетии, так как для основания каждого города требовался некоторый промежуток времени, и, быть может, в наш список вкрались небольшие неточности. Если это допустить, то окажется, что список заключает в себе все основанные до 372 г. [382 г.] колонии со включением тех двух, которые были вскоре после того исключены из списка, — Сатрика, разрушенного в 377 г. [377 г.], и Велитр, лишенных латинского права в 416 г. [338 г.]; недостает только Суэссы Помеции без сомнения потому, что она была разрушена до 372 г. [382 г.], и Сигнии, вероятно потому, что в тексте Дионисия, перечисляющем только двадцать девять названий, перед ΣΗΤΙΝΩΝ пропущено ΣΙΓΝΙΝΩΝ. Вполне с этим согласно и то, что в этот список также не вошли все основанные после 372 г. [382 г.] латинские колонии, равно как все включенные до 370 г. [384 г.] в состав римской общины поселения: Остия, Антемны, Альба; напротив того, в нем остались все поселения, позднее включенные в состав римской общины, как-то: Тускул, Ланувий, Велитры. Что же касается приводимого Плинием списка тех тридцати двух поселений, которые уже не существовали в его время, но когда-то участвовали в альбанском союзном празднестве, то за исключением семи, упоминаемых и у Дионисия (так как плиниевские кузуэтане, по-видимому, то же, что дионисиевские карвентане), остается еще двадцать пять, большею частью совершенно неизвестных, поселений; это, без сомнения, были частью те семнадцать не имевших права голоса общин, которые были самыми древними, но впоследствии устраненными членами альбанского союза, частью другие, пришедшие в упадок или устраненные члены альбанского праздничного союза, к числу которых принадлежало старинное, упоминаемое и Плинием предместье — Альба.

132

Правда, Ливий (4, 47) сообщает, что Лабики сделались в 336 г. [418 г.] колонией. Но, помимо того что Диодор (13, 6) умалчивает об этом, Лабики не могли сделаться гражданской колонией частью потому, что город не лежал на берегу моря, частью потому, что и в более позднюю пору он пользовался автономией; они не могли сделаться и латинской колонией, потому что не встречается другого примера латинской колонии, основанной в коренном Лациуме. По существу учреждений этого рода такой пример не мог встретиться. Весьма вероятно, что в этом случае, как и в других ему подобных, обыкновенная раздача земельных участков гражданам смешана с колониальной — это вероятно тем более потому, что размер земельного надела показан в 2 югера.

133

Хотя такое ограничение старинного латинского полноправия встречается в первый раз при возобновлении союзного договора в 416 г. [338 г.] (Liv., 8, 14), но так как оно составляло существенную часть той системы изоляции, которая была впервые применена к латинским колониям, основанным после 370 г. [384 г.], а в 416 г. [338 г.] была только обобщена, то здесь было не лишним упомянуть об этом нововведении.

134

Это название очень древнее; это даже самое древнее туземное название жителей теперешней Калабрии (Antiochos, fr. 5, изд. Müll.). Его известное словопроизводство, без сомнения, принадлежит к разряду вымыслов.

135

В римских летописях едва ли найдется какой-нибудь другой отдел, который был бы так же сильно искажен, как рассказ о первой войне римлян с самнитами в том виде, в каком он находится или находился у Ливия, у Дионисия и у Аппиана. Этот рассказ гласит следующее. После того как оба консула проникли в 411 г. [343 г.] в Кампанию, консул Марк Валерий Корв одержал над самнитами при горе Гауре первую победу, которая была очень трудной и кровопролитной; затем одержал победу и его товарищ Авл Корнелий Косс, после того как спасся от гибели в горной теснине благодаря самопожертвованию одного отряда, находившегося под начальством военного трибуна Публия Деция. Третье и решительное сражение было дано обоими консулами у входа в Кавдинское ущелье подле Суэссулы; самниты были совершенно разбиты (на поле битвы было подобрано сорок тысяч самнитских щитов) и были принуждены заключить мир, по которому римляне сохранили Капую, совершенно отдавшуюся в их власть, а Теан был оставлен во власти самнитов (413) [341 г.]. Поздравления с успехом приходили со всех сторон, даже от Карфагена. Латины, отказавшие в присылке подкреплений и, по-видимому, готовившиеся к войне с Римом, обратили свое оружие не против Рима, а против пелигнов, между тем как римляне были заняты сначала военным заговором гарнизона, оставленного ими в Кампании (412) [342 г.], а потом взятием Приверна (413) [341 г.] и войной с анциатами. Но после этого взаимные отношения различных партий изменяются внезапно и очень странным образом. Латины, безуспешно требовавшие для себя прав римского гражданства и участия в занятии консульской должности, восстали против Рима в сообществе с сидицинами, тщетно предлагавшими римлянам свое подданство и не знавшими, как избавиться от самнитов, и с кампанцами, которым уже надоело римское владычество. Только лаврентинцы в Лациуме и кампанские всадники стояли за римлян, которые, со своей стороны, нашли поддержку у пелигнов и самнитов. Латинская армия напала на Самниум; римско-самнитская армия достигла Фуцинского озера и оттуда, минуя Лациум, вторглась в Кампанию; там она вступила при Везувии в решительное сражение с соединенными силами латинов и кампанцев, которое выиграл консул Тит Манлий Империоз, введя в дело свои последние резервы, после того как он восстановил ослабленную дисциплину казнью родного сына, победившего наперекор данным по лагерю приказаниям, и после того как его сотоварищ Публий Деций Мус умилостивил богов, принеся им в жертву свою жизнь. Но войне положила конец только вторая победа, одержанная консулом Манлием над латинами и кампанцами при Трифане; Лациум и Капуя покорились и были наказаны потерей некоторой части своей территории. Осмотрительный и правдолюбивый читатель конечно заметит, что этот рассказ полон несообразностей всякого рода. К числу этих несообразностей принадлежат: ведение войны анциатами после того, как они покорились в 377 г. [377 г.] (Liv. 6, 33); самостоятельная экспедиция латинов против пелигнов, находившаяся в резком противоречии с условиями договора, заключенного между Римом и Лациумом; невероятный поход римской армии на Капую через территорию марсов и самнитов, в то время как весь Лациум восстал с оружием в руках против Рима, не говоря уже о столь же запутанном, сколь и сентиментальном рассказе о военном восстании 412 г. [342 г.], где во главе этого восстания встал против своей воли хромой Тит Квинкций — этот римский Гетц фон Берлихинген. Едва ли не еще более сильное недоверие возбуждают повторения; так, например, рассказ о военном трибуне Публии Деции повторяет описание геройского подвига, совершенного в первую Пуническую войну Марком Кальпурнием Фламмой, или как он там назывался; взятие Приверна Гаем Плавтием возобновляется в 425 г. [329 г.], и только это вторичное взятие города внесено в списки триумфов, а приписываемое Публию Децию принесение своей жизни в жертву было, как известно, совершено его сыном в 459 г. [295 г.]. Вообще, все содержание этого отдела летописей доказывает, что он был написан в иное время и иной рукой, чем другие достоверные летописные известия; рассказ наполнен тщательно обработанными описаниями сражений; в него вплетено много анекдотов, как например рассказ о сетинском преторе, который сломал себе шею на ступенях сенатского здания, потому что имел смелость добиваться консульского звания; сверх того есть много выдумок, для которых послужило поводом прозвище Тита Манлия; в рассказе также много неправдоподобных археологических отступлений, как например: история легиона (по всей вероятности, апокрифическая заметка Ливия, 1, 52, о состоявшем из римлян и из латинов смешанном отряде второго Тарквиния, очевидно, есть второй отрывок той же истории), превратное толкование договора между Капуей и Римом (мое Röm. Münzwesen, стр. 334, прим. 122), формула обречения, кампанский динарий, лаврентинский союз bina iugera при наделе землей. При таких обстоятельствах очень важно то, что Диодор, придерживавшийся других и нередко более древних источников, ровно ничего не знает об этих событиях, кроме последней битвы при Трифане, в сущности, плохо подходящей ко всему рассказу, который, согласно законам поэтики, должен был завершиться смертью Деция.