Исин Нисио - Nekomonogatari(Black)

• Название: Nekomonogatari(Black)
• Автор: Исин Нисио
• Жанр: Юмористическая фантастика

---

– Ха. По-своему, ну да.

– Ага. Это то, чего ты не можешь сделать, Ультра-С.

– Хм.

Тогда покажи, что ты можешь.

Делай что хочешь – будь то боевая сцена или драматичная, я не буду вмешиваться.

Так сказал Ошино, не пытаясь узнать, каким конкретно был мой план. Тот ещё у меня лучший друг…

Спустя тридцать минут после этой беседы…

Ровно тридцать минут.

Я не вышел искать Мартовскую кошку, как Ошино – я стоял посреди комнаты на втором этаже заброшенного здания, может, самого маленького класса из всех, и ничего не делал.

Я уже сделал всё, что было нужно.

Оставалось только ждать.

Казалось, если я отойду от девочки-вампира слишком далеко, демонический меч исчезнет раньше, чем его эффективность, он рассыплется на молекулы, так что мне нужно было оставаться внутри заброшенного здания, а выбор места сам по себе значения не имел. Класс школы должен был вполне подойти – да и привлекать много внимания было вредно.

Кроме этого, эта комната была на удивление хорошим выбором.

Потому что из разбитых, вероятно, детьми, окон этого класса, в которых осталось лишь одно целое стекло, была видна красивая луна, рассекавшая ночное небо, рассекавшая чёрное ночное небо, как будто это была картина, нарисованная известным художником…

– !…

Прямо рядом с этим шедевром, дробя бетон, пробивая его как пуля, появилась Мартовская кошка.

Игнорируя осколки, с рёвом пробив стальную арматуру, кошка легко приземлилась на четыре ноги передо мной.

Пол под ней треснул, а ударная волна сначала напугала обрушением здания, а затем прошла насквозь.

Появление сквозь пробитую тобой же стену. Подражаешь Шампу из Ранма½ в двадцать первом веке.

Если я не ошибаюсь, Шампу превращалась в кошку, если её облить водой.

Тогда она была довольно похожа на Ханекаву, которая превратилась в кошку, надев кошку.

Белые волосы.

Звериные уши.

Чёрное бельё, босые ноги.

Кошачьи глаза – Мартовская кошка.

Я задрожал, лишь увидев её.

Пока я стоял, Мартовская кошка подняла голову и…

– Арараги-кун! Ты в порядке? – спросила она.

Она позвала, не пытаясь скрыть волнения, так отчаянно, словно вот-вот разрыдается.

Даже сейчас она выглядела угрожающе – с такой же силой она могла прыгнуть на меня. Однако убедившись, что я просто стоял…

– Что такое? – произнесла она.

…она посмотрела вниз и медленно встала.

– Ты меня обманул [81].

– Ага…

«Похоже на то», – сказал я.

Я сделал очень простую вещь.

Кажется, на континенте игра в догонялки называется «ускользни от кошки» [82], но мне не хотелось играть ни в прятки, ни в догонялки.

Я бы предпочёл «пни банку».

А банкой буду я.

Я послал всего одно сообщение – написал Ханекаве: «Меня убивает вампир, спаси».

Это был крик о помощи, в котором не было ничего конкретного, и, следовательно, его можно было понять как угодно. Ханекаве этого было достаточно.

К счастью, я был человеком, дававшим бесчисленные поводы для волнения.

Обо мне нельзя было не беспокоиться.

Используя знания и силу воображения, Ханекава смогла нафантазировать себе всякого.

А затем она бросилась ко мне.

Как всегда.

Даже на весенних каникулах.

И вот так – умирал ли я, убивали ли меня, пытался ли я покончить с собой, она бросалась ко мне.

Эта ситуация была, так сказать, повтором – если забыть о том, что в этот раз сообщение было лживым.

Я извиняюсь перед девочкой-вампиром за то, что обвинил её, но сейчас только она могла сыграть эту роль.

Подобный план был недоступен Ошино, откровенно ненавидевшему игру в спасителя и жертву – или, по крайней мере, Ошино, совершенно не дружившему с машинами.

Если Ханекава не просила у меня помощи, я попрошу у неё.

Если кто-то захочет найти слабость в этом плане, то она заключалась в том, будет ли Ханекава, ставшая Мартовской кошкой, читать сообщения, да и носит ли она с собой мобильник – но я об этом не беспокоился.

Для старшеклассницы телефон подобен злому духу…

Если ей доступна идея переодевания, то и зарядным устройством она смогла бы воспользоваться.

Если кому-то хватит воображения, можете в шутку представить, как она держала его между грудями.

– Хм… а ты быстро, Мартовская кошка. Поразительно, уложилась в полчаса. Ты и правда нечто.

– Ты ужасен, Арараги-кун.

Мартовская кошка бросила на меня взгляд.

Прожгла меня насквозь.

– Ты солгал и напугал меня – это плохо.

– Ха-ха…

Я рассмеялся.

Как злодей.

Как Асураман.

На моём лице появилась улыбка.

– Что такое? – угрожающе спросила девушка. – Кое-кто тут злится. Что смешного?

– А, понимаешь, – сказал я. Указал на кошку, Мартовскую кошку. – Ты спутала стиль речи… Ханекава.

Указал на Ханекаву Цубасу.

– …

– Что такое, отличница? Разве Мартовская кошка не добавляла «ня» в конце каждой фразы?!

Кошка… Ханекава замолчала ненадолго, но в итоге сдалась и сказала:

– Ну ладно.

Так же, как и в самом начале.

– Или мне лучше сказать «ладно-ня» – хотя неважно. Когда ты узнал?

Она вела себя странно, в ней не чувствовалось вины или сожаления.

Точно.

Обычная Ханекава.

Ханекавистая Ханекава.

Ничего непохожего на неё.

Нет.

Никогда Ханекава не была чем-то, кроме Ханекавы.

Никогда она не была непохожа на Ханекаву.

Никогда она не переставала напоминать Ханекаву.

Никогда.

Значительная часть её сознания сохранилась… ничего подобного.

Раздвоение личности – не было никакого раздвоения.

Не было ни внешнего, ни внутреннего, ни чёрного, ни белого.

Если вывернуть наизнанку обратную сторону, получишь переднюю.

Тёмная сторона была настоящей Ханекавой.

Изменяй её, выворачивай её, она была собой.

Ханекава была Ханекавой.

Всегда и везде.

Все злые поступки.

Все шутки.

Всё это она сделала сама.

Как в сказке про Мартовскую кошку.

Её никто никогда не подменял.

Ханекава никогда не была одержима кошкой…

Если приглядеться, призрак окажется увядшей серебристой травой.

– Почему-то я понял это с самого начала. Я же всё-таки твой друг. Так что я не мог тебя спутать с кем-нибудь другим. Поэтому… я не мог понять.

Я выложил факты, не вкладывая в слова эмоций.

Почти монотонно.

Если бы я не говорил так, я бы не смог вести этот абсурдный диалог.

По-настоящему абсурдный диалог.

– Была ты одержима Кайи или поглотила его, ты всё равно осталась собой, Ханекава. Как будто твоя суть изменится, если изменится характер. Это ты. Ты сама. Если друг попросит у тебя помощи, ты бросишься спасать его – как кошка катает клубок, так и ты инстинктивно кидаешься к другу! Такая уж ты есть.

– Это…

«Это я».

«Правда?»

Ханекава осмотрела своё тело.

Её тело превратилось в Кайи.

Внешность чудовища.

– Точно. Хоть ты и зла на меня за обман, ты на самом деле вздохнула с облегчением? Тебе стало легче? Ты рада, что я не умираю, что меня не убивают? Ты рада, что сообщение было ложью?

– …

– Поразительно добрая, поразительно сильная. Слишком добрая, слишком сильная. Настолько добрая, что даже жить тяжело. Настолько сильная, что продала душу Кайи. Настолько правая, что другим тяжело быть рядом с тобой. Я принимаю то, что ты хочешь поспорить с этим – я не понимаю, но принимаю. Но знаешь, Ханекава… знаешь, Ханекава… всё-таки, Ханекава, такая уж ты есть.

Неси эту ношу на своих плечах!

Возьми её на себя!

Не отпускай её!

Чёрт, я забыл о прошлом комментарии.

Я не смог говорить монотонно, сорвался на крик.

Я не смог не вложить чувств в слова.

Я не смог не поддаться буре эмоций.

Я не смог не признаться Ханекаве.

– Проживи всю жизнь такой! Никогда не меняйся! Никогда не становись кем-то иным, кем-то другим! Ты родилась такой, ты выросла такой, ничего с этим не поделаешь! Ты уже завершена, закончена – пусть былое останется в прошлом. Можно сказать, это часть тебя! Даже если ты будешь отрицать это, ты не можешь отменить того, что это было! Не жалуйся, ты можешь только выдержать и продолжать жить!

– Что ты говоришь, Арараги-кун?

Ханекава услышала мой крик.

Она была в замешательстве.

Она была озадачена.

Наклонив голову, она выдавила из себя улыбку.

Напряжённую улыбку.

Жалобно выдавила.

– Не неси чушь – мне тоже бывает тяжело. Я могу что-то сделать, но что-то и не могу. Я человек.

– Ты не человек, – я перебил Ханекаву. – Ты доверила это тело Кайи. Не называй себя человеком.

– Это очень жестоко, Арараги-кун, – сказала Ханекава, продолжая улыбаться.

Как будто упрекая меня. – Ты должен знать, почему я стала такой. Просить меня продолжать так жить – очень жестоко. Слишком жестоко. Арараги-кун, пожалеешь меня?

– Нет.

Я ответил Ханекаве также, как ответил Ошино.

– Ты не знаешь своего настоящего отца, твоя настоящая мать покончила с жизнью, тебя кидало между семьями, в итоге ты оказалась с родителями, не связанными с тобой по крови, с кем ты не смогла создать семейных отношений. Ты росла в холодной семье, но заставляла себя быть нормальной, и из всего, что ты делала, это у тебя получилось – ты жила без проблем, как будто на военном положении, вот уж невезение! Тебе так не везёт, в смысле, ты такая несчастная! Но всё равно – даже такое нормально!