Франк Коллар - История отравлений

• Название: История отравлений
• Автор: Франк Коллар
• Издательство: Текст
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-7516-0846-0

Яд как инструмент политики употребляется с глубокой древности. Великие отравления, как и великие отравители, не раз перекраивали политическую историю. В книге видного французского историка, исследователя средневековых трактатов о ядах, Франка Коллара рассказана долгая история отравлений – от античных времен до наших дней, от Нерона до Сталина, от Александра Македонского до Александра Литвиненко.

---

Подобное устройство рассказа существенным образом искажало его предмет. Очевидно, что, несмотря на уверения авторов в своей беспристрастности, они ставили перед собой вполне определенную цель. Эти историки состояли на службе, и их ловко составленные обвинения в отравлении призваны были очернить предыдущие династии.

Обличение императоров I в. началось до эпохи Антонинов. Сразу после смерти Нерона, а позже – Домициана историки и писатели принялись разоблачать ушедшего тирана и восхвалять нового монарха, предостерегая его от ошибок предшественника. Плиний Старший, который выражал, как считается, интересы Флавиев, видел в Калигуле и Нероне отвратительное бедствие. Писатель много раз упоминал имя Нерона в «Естественной истории» и ни разу не сказал о нем хорошо. Плиний приписывал этому императору больше отравлений, чем писавшие несколько десятилетий спустя Тацит и Светоний, и изображал его воплощением восточного тирана.

Тем не менее именно к временам Антонинов восходит традиция изображать правителей предыдущего века исключительно в черных красках, как совершенно отвратительных персонажей, в злобном исступлении травивших всех вокруг. Она началась со Светония, сторонника своего рода сенаторского принципата, который он противопоставлял деспотизму Нерона, якобы имевшего намерение отравить весь Сенат. В разоблачительных текстах преступления сильно преувеличивались, подчеркивалось, что злодеи попирали закон, который должны были охранять и укреплять. Рассказывая об убийстве Британника, Светоний намеренно вложил в уста Нерона слова, показывавшие, что император сознательно действовал против закона. Нерон якобы говорил, что боится Lex Julia de sicariis (повторявшего Lex Cornelia), который тем не менее без стыда нарушал. Знаменитая история отравления моря ядами Калигулы должна была подчеркнуть противоестественный характер его правления, отравлявшего саму природу. Все эти детали способствовали окончательному разоблачению основанного Августом политического режима в эпоху, когда власть провозглашала умеренность (moderatiö) и милосердие (dementia), Теперь императоры демонстрировали стремление вернуть политической сфере осмысленность и нравственность и отмежевывались от жестоких нравов первой императорской династии (которые один историк сравнил с нравами ужасной техасской семьи из нескончаемого американского телесериала «Даллас»).

За критикой первых императоров у Светония скрывалась апологетика Адриана. Здесь содержалась и надежда на возвращение к прежнему римскому духу, и предостережение новому властителю от обыкновений восточных деспотов-отравителей «Анналы» Тацита написаны чуть раньше. Это рассказ свидетеля последних лет Нерона. В правление Домициана историк подвергался преследованиям, зато император Нерва в 97 г. сделал его консулом. Тацит придерживался сходных со Светонием взглядов, разве что больше идеализировал времена республики. Германика он превозносил как второго Александра, который не был коронован и погиб из-за подлости близких. Разумеется, Тацит приспосабливался к интересам династии Антонинов. Правление Нервы он изображал как некое равновесие между республиканской свободой и принципатом. Манера поведения Адриана, получившего прозвище Маленького Грека, не нравилась писателю. Он опасался династических интриг. Сенат считал, что принцепсом Должен быть самый достойный, а родственные связи в данном случае не имеют никакого значения. Они уже стали источником катастроф и многочисленных преступлений, не говоря уже о подавлении свободы римского народа.

Занимавший должность претора, т. е. судьи, Тацит очень жестко описывал убийства, совершенные первыми императорами. Он писал «Анналы» в начале правления Адриана, когда тот производил жестокую чистку в своем окружении, воскрешавшую в памяти самые худшие времена. Хотя Адриан не применял яда, тем не менее легко провести параллель между тайным коварством Ливии и Тиберия и поступками Адриана и императрицы Помпеи Плотины, между Маленьким Греком и Нероном, любовь которого ко всему греческому имела плачевные последствия для libertas romana.

Автор «Анналов», однако, действовал тонко. Он не признавал некоторых преступлений, о которых говорила молва, чтобы придать большую достоверность другим. Например, отравление Друза Сеяном Тацит считал слишком эффектным, чтобы быть правдой. Напротив, он полностью соглашался с тезисом об отравлении Британника и подчеркивал, что это было возмутительное нарушение законов гостеприимства. Он, кроме того, отмечал некоторое равнодушие людей к трагической судьбе знатного юноши: устранение Нероном конкурента всем представлялось неизбежным. Ссоры между братьями при династии Юлиев-Клавдиев происходили постоянно, разделить власть они не могли. Таким образом, автор «Анналов» связывал преступления с деспотическими склонностями династии. Сам же режим принципата, по мнению Тацита, вовсе не обязательно должен был привести к политическим отравлениям. Все дело в том страшном воплощении, которое он получил в лице Нерона, отравителя родной матери Агриппины и духовного отца Сенеки. Именно при этом императоре произошло полное развращение власти.

Средневековые хронисты обычно разоблачали римских императоров-язычников, как гонителей христиан. Отравления как таковые их не интересовали. Рассказывая о политических событиях, они иногда предполагали или утверждали, что был применен яд. Veneficii являлись одним из инструментов преследований, а императоры занимали свое место в ряду тиранов.

Одну эпоху длительной истории политических отравлений хронисты, однако, выделяли как время, когда преступлений совершалось особенно много. Когда Тома Базен, враждебно настроенный к Людовику XI, живописал преступления этого монарха, он сравнивал французского короля с Домицианом. Рассказы Светония об императорах I в. отозвались в историях об отравленных кольцах семейства Борджиа. Veni, vidi, venenavi (пришел, увидел, отравил)[7] – могли бы воскликнуть многие из властителей Рима, предавших его главные ценности.

Фигуры отравителей эпохи позднего Рима

Политическую ситуацию последних веков Империи характеризуют резкие контрасты. Относительно спокойным считается век династии Антонинов (96-192 гг.). Затем наступило время нестабильности. Ожесточенная борьба за власть велась теперь не столько в стенах дворцов, сколько в походных палатках военных. Быстро росла роль армии в политике. Прежде чем в IV в. стать христианской, а потом, после смерти Феодосия в 395 г., разделиться на две части, Империя пережила несколько фаз стабильности и множество потрясений. Политические перипетии тех времен в деталях донесли до нас историки, писавшие по-гречески, как Дион Кассий и Геродиан (III в.), или по-латыни, как составители «Истории Августов» (самый конец IV в.). Позиция этих авторов всегда ясна, особенно в вопросах религии. Рассказывали ли они о политических отравлениях? По сравнению с предыдущей эпохой таких преступлений стало меньше, однако она не выглядит менее жестокой. Итак, пришли ли мечи на место ядов (veneria cedunt gladio), если перефразировать фразу Цицерона?

Были ли невиновны Антонины?

Закон Траяна запретил выращивание волчьего корня (аконита), растения, сок которого очень токсичен. Рескрипт Антонина Пия, включенный позже в кодексы Поздней Империи, уточнял, что убийство ядом – это более тяжкое преступление, чем убийство мечом. Возникновение новых юридических норм, разумеется, не было непосредственно связано с развитием политических событий. Вместе с тем оно символизировало в какой-то мере устранение яда из сферы политики. Заметное изменение, которое ощущается при чтении источников, приходится на время между Нервой и Коммодом. Впрочем, следует обязательно учитывать еще и фактор умолчания. То, что письменные памятники не донесли до нас сведений об отравлениях, может означать лишь то, что память о них была утрачена. Династия Антонинов не имела таких непримиримых разоблачителей, как династия Юлиев-Клавдиев, но в то же время Коммоду не в чем было завидовать Нерону. На самом деле яд отнюдь не превратился в устаревший аксессуар, особенно в периоды правления Адриана и Коммода.

Удивительно ли то, что при Адриане яд снова оказался востребованным? Этот император имел сомнительную репутацию еще до прихода к власти. Считали, что он слишком высокомерен к Сенату и к тому же слишком подвержен восточным влияниям. Адриана называли Graeculus – Маленький Грек, подразумевая, что он воспринял дурные обыкновения греков. Слово означало еще и человека, который всюду сует свой нос. В «Истории Августов» Адриан изображен человеком жестоким и недоверчивым; подчеркнуто, что с годами эти черты характера становились все более заметны. Он ненавидел тех, кого назначал своими преемниками, открыто или тайно убивал многих своих подданных. Упоминалось, например, что Адриан отравил императрицу Сабину, правда, с оговоркой, что данный случай восходит, скорее всего, к досужей сплетне. Как бы то ни было, в этот период в головах людей вновь соединились яд и тирания.