Владимир Артыков - Обнаженная модель

• Название: Обнаженная модель
• Автор: Владимир Артыков
• Жанр: Кино
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-88149-552-7

Книга рассказывает о жизни мастера, о его работе над фильмами, спектаклями, картинами. Героями книг стали актрисы Татьяна Конюхова, Валентина Титова, художники, сценаристы, режиссеры, операторы, писатели и критики, с которыми автору посчастливилось работать.

---

— Да…, Володя, — удивленно протянул Филиппов, — так все и было, ну и память у тебя!

Римма внимательно слушала мой разговор, потом повернулась к Валере Филиппову со словами:

— Мне это все так интересно! Пырьев — это целая эпоха в искусстве. Валера, я хочу напомнить тебе нашу мимолетную встречу в усадьбе Кусково, где я тебя впервые увидела, не зная, что вы с Володей давние друзья.

— В самом деле, Римма, я сегодня не мог вспомнить, где я раньше мог тебя видеть.

— Я тебе, Валера, напомню. Стояла пришвинская «весна света», был апрель месяц. Я ездила на этюды в усадьбу Кусково. В тот день я заканчивала этюд «Грот» на фоне уже порозовевших далей. Ты, проходя мимо меня, остановился, постоял немного, посмотрел, как я работаю, потом обвел пальцем крохотное место живописи в левом углу холста и серьезно сказал:

— Мне нравиться, как написан этот кусочек.

Я подумала, ну что за бесцеремонный народ. Я же не знала, что имею дело с известным художником кино. В мои студенческие годы у нас обычно так подтрунивали друг над другом, выбирая маленькое пятнышко в этюде у сокурсника и говоря:

— Вот это местечко замечательно получилось!

Валера смутился:

— Это была не шутка, мне действительно понравилось касание далей с небом в твоей работе. В Кусково мы в девяносто шестом году снимали несколько сцен по фильму Светланы Дружининой «Тайны дворцовых переворотов». Как раз снимали сцену с актером Колей Караченцовым в роли Петра I в интерьерах Итальянского домика.

— Я в своем следующем этюде даже написала Караченцова отдыхающим на скамеечке около Итальянского домика, — сказала Римма, — припекало весеннее солнце, артист был одет в белую рубашку, черные штаны заправлены в высокие ботфорты. Вдоль берега пруда прогуливалась в цыганском наряде артистка. Мне не хватало яркого пятна для этюда, и я вставила в него цыганку.

Берег пруда перед Итальянским домиком уже немного подтаял от снега, и на самой кромке берега сидела сверкающая на солнце ворона, она высматривала что-то в талой воде. И ворона тоже попала ко мне в этюд. Я обязательно покажу тебе эту работу у нас в мастерской, когда придешь в гости.

— Наш мир такой тесный, обязательно где-нибудь пересечешься, — ответил Валера Филиппов.

— Не мудрено, — вставила Оксана, — ведь людей искусства так мало.

В это время за соседним столом стоял Юра Музыка. Он был одет в футболку, облегающую его спортивную фигуру бывшего каскадера. Он пил пиво с высоким, красивым, голубоглазым приятелем Сергеем, как он его представил. Они были увлечены своими разговорами и не обращали ни на кого внимания.

Даме в шляпке, видно, понравился Музыка, и она незаметно оказалась рядом с ним, держа в руках бокал шампанского.

— Артыков сказал мне, что вы кинорежиссер, а я с детства обожаю кино, — дама протянула руку с бокалом в сторону Музыки, — предлагаю выпить на брудершафт, — заглядывая в глаза Юре, она сделала движение, чтобы скрестить с ним руки и выпить на «ты».

Музыка, словно не заметил ее движения. Он оставил даму в полном недоумении, и подошел к нашему столу.

— Странно ты, Юра, ведешь себя, — усмехнулся в усы Уланов, — дама хотела выпить с тобой на брудершафт, встала на исходную позицию, а ты убежал. Ты что, боишься женщин? Посмотри, она так и замерла в недоумении с бокалом шампанского.

Все засмеялись.

Музыка невозмутимо позвал Сережу:

— Познакомьтесь, это сценарист, мы сейчас вместе работаем. С Артыковым и Улановым мы раньше сняли картину «Дезертир». Теперь за этим столом вся постановочная группа в полном составе, кроме главного героя фильма Анатолия Котинёва. Наш Котинёв — художник любитель. В перерывах между съемок он ходил на этюды и потом показывал их Володе. Предлагаю выпить за авторов выставки.

— Я с удовольствием поддерживаю ваш тост, — сказала Оксана Уланова, — она подошла ближе к Музыке, протянула свой стаканчик, чтобы чокнуться с ним, — Римма, сделай фото на память, а то здесь полно операторов, а снимать некому, — игриво заметила она, со значением взглянув на Леню Мирзоева.

Мы выстроились вдоль стола, приклеили улыбки, Юра Музыка взял под руку Сережу. Блеснула вспышка фотоаппарата.

К нам подошел композитор Олег Королев.

— Я внимательно рассматривал ваши картины. Мы с Володей давние друзья, — сказал Королев, — сначала работали в театре на двух спектаклях у Рената Исмаилова. Совсем недавно мы встретились вновь на телесериале «Дело возбуждено» режиссера Саши Джаллыева. Я писал музыку, а Володя был художником фильма и одновременно снимался в роли криминалиста. С тех пор мы и дружим. Я видел его большие картины в ашхабадском музее, знаю, что его работы есть и в Третьяковской галерее. Сегодня я искренне порадовался за своего друга, увидев новые произведения. От души поздравляю Римму и Володю с замечательной выставкой. Я специально для вас записал диск своих песен в авторском исполнении в стиле «шансон» и дарю его вам в столь торжественный день.

С этими словами композитор достал из кармана диск с дарственной надписью и протянул его мне.

Мы выпили, а потом Римма много фотографировала всех на память.

Любой художник на выставке мечтает хорошо показать свое произведение.

Как правило, в залах есть престижные «повесочные стенки», которые хорошо освещены, удобны для обозрения. Комиссия, состоящая из членов правления, делает экспозицию, решая, где и какому автору висеть. Как правило, их решение не совпадает с мнением и желанием автора. Зачастую комиссия смотрит не на живопись, а на подпись сзади холста, соблюдая субординацию, отдавая предпочтение высоким званиям и занимаемой должности в Союзе художников.

Создатель произведения входят в зал вместе со зрителями в день вернисажа, когда изменить что-то уже невозможно. Входя в зал, художники торопливым шагом проходят мимо чужих работ, лишь мельком окидывая их взглядом. Они отыскивают свое единственное и неповторимое произведение, считая себя самым достойным, и надеются, что его-то картину обязательно повесят в центре экспозиции, она будет хорошо освещена, и, конечно же, рядом с признанными мастерами.

Видеть свою картину на стенах престижных залов — праздник для художника.

Но чаще автор остается разочарованным. Он уверен, что его, как всегда, обошли в угоду начальству, повесили в темный угол в конце зала, а то и вовсе в коридоре.

Бывает, что значительные произведения оказывались не на лучших местах.

Уже после открытия, на фуршете, художники после третьей рюмки успокаиваются, все прощено и забыто. А бывает, что и напиваются и начинают выяснять отношения друг с другом, а то и вовсе хватать приятеля за грудки. Двое хорошо выпивших художников громко разговаривают, обсуждая жизнь:

— Секретари и члены правления пользуются своим положением, — сделав губы дудкой, жалуется художник, поднимая очередную рюмку, — конечно, они у руля, хотя далеко не каждый является достойным живописцем.

— Ты же голосовал за этот состав, вот и терпи, — урезонивает его приятель, — Браговский нас всех называл «толпой», сам же писал одним ультрамарином с белилами, а ходил в гениях.

— Скажи, — спрашивает художник, разливая по рюмкам, — ты ездил когда-нибудь в международные творческие группы, думаю, что нет. А в дома творчества Прибалтики тебе давали путевку? Тоже нет. Вот так-то!

— Туда ездили в основном дети и внуки известных художников, учти, бесплатно на два месяца, — уныло отвечает его приятель, закусывая пирожком.

Слыша эти разговоры, Римма с улыбкой повернулась ко мне и сказала:

— Видишь, какое мнение о тех, кто пользовался благами Союза художников. Ты тоже постоянно ездил в творческие группы и не только в Дзинтари, Палангу, Сенеж, но и в заграничные творческие командировки. К счастью, разговор не о тебе, из каждой творческой поездки ты привозил значительные картины, как правило, их отбирали на выставки в Манеж и ЦДХ и закупали для музеев страны. Ты работал в домах творчества, по двенадцать часов в сутки стоя у мольберта. О твоей трудоспособности я слышала давно от художников, знавших тебя в то время.

— Верно, Римма, ты же знаешь, что у меня в родне одни врачи. Даже родная дочь не пошла в искусство, а тоже стала врачом.

— Будет, кому лечить тебя на старости лет, — улыбнулась Римма.

Однажды, на открытии выставки, посвященной Греции, под названием «Осенняя музыка цвета» в Доме национальностей у Красных ворот произошел такой случай.

Издательство «Наш Изограф», его генеральный директор и художник Юрий Леонов к этой выставке выпустил буклет. В нем было напечатано по одной репродукции картины каждого участника. На обложку Леонов поместил работу Риммы Исаковой, поскольку только у нее были работы на греческую тему, и написаны они были с натуры на острове Саламино.