Виктор Дубровский - Кочевые дороги

• Название: Кочевые дороги
• Автор: Виктор Дубровский
• Издательство: ИД "Ленинград"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-516-00056-0

Думаешь, что благодаря своим незаурядным умственным способностям все предусмотрел… Но оказывается, что тебя уже ждали и лишь тебе готовы передать дар, который очень пригодится в неведомом жестоком мире, где ты либо раб, либо господин и где тебе подчиняются волчьи стаи, а воронье следует за тобой, собирая кровавую жатву… А теперь разбирайся, что тут за страна, в которую ты так глупо провалился, что здесь за нравы и чем снискать хлеб насущный. Откуда в средневековом Харкадаре на рынках взялись вискозные ткани, у ремесленников в ходу синтетические красители и где высокородные покупают тяжёлые наркотики. Тут ещё и люди, именующие себя комиссарами, требуют всё отнять у богатых и поделить. Значит, существует проход в современный мир! Где он?!

---

Во-первых, однозначно разложить свои манатки по важности. Всё вытряхнуть из рюкзака. Блин, чего там только нет. Пулемета нет, пистолета нет, ножа нет. Шестилитровая канистра с водкой. Цепь стальная — 10 метров. Хомуты стальные с резиновыми прокладками, 2,5 дюйма, гайки, болты, шайбы, два ключа гаечных, один 8х10 и второй шведик маленький. Два напильника, треугольный и плоский. Бутылка кока-колы, 2 литра, три пачки чипсов и две шоколадки. Две платка, чёрный и белый с красными розами, х/б, покупал, что подешевле, пакет со всякими бусами-брошками и малый косметический комплект — яркая помада, тени и прочее, что девчонке купил для маскарада. Не быть ей теперь цыганкой. Короче, набор юного конкистадора, не хватает зеркальца, и можно было бы купить подходящий Манхэттен.

Ещё в рюкзаке есть то, что когда-то оседало на дне для разных надобностей, а потом так там и прижилось, всё ж некогда нам выкинуть хлам, мы ж все занятые, куда там президенту. Но в моём скорбном положении это скорее плюс, в этих пустынях всякое может понадобиться, а супермаркета рядом нет. Той самой отрыжки глобализации. Хотя, если бы всё, что у меня есть, поменять на воду… Но не будем о фантастике.

Вот хомус в резном футляре из березового капа, с кожаным ремешком, хитро пропущенном через бронзовую пластинку, которая не дает выпасть хомусу их футляра. На бронзовой пластине выбит простенький узор. Оригинальная мастерская работа. Получен в Якутии, в кангалласском наслеге, от кузнеца-якута. В рюкзаке хомус лежал давно, со времен Очакова и покоренья Крыма, то есть с периода покорения сердца одной симпатичной мадамы, фанатки национальных музыкальных инструментов. Но соблазнения не случилось, дэвушка была верна балалайкам и тулумбасам, а хомус так и остался сиротливо лежать в боковом кармане рюкзака. Достал его, погладил. Решил сыграть что-нибудь тоскливое, степное, под стать текущему моменту. Побренчал, хех, не разучился. Потом исполнил сюиту "что вижу, то пою", в авторском варианте. Исполняется впервые. А раз вижу я тоску коричневого цвета, то и сюита такая же, рыдать хочется. Но это похмельное, не обращайте внимания. Финальный, мажорный аккорд моего сочинения, преисполненный оптимизма и непреклонной воли к борьбе, подбодрил меня. Упаковал хомус в штатную тару и положил в боковой карман рюкзака. Пригодится. Что еще? Начатая упаковка стрептоцида. Лежит в кармашке со времен последней травмы, то есть срок годности ещё не истек. Там же — вскрытый пакет бинта, когда-то бывшего стерильным. Пригодится. Пакетик с бумажными платками. Лежит со времен последнего насморка, то есть, почти новый. Тоже пригодится. USB — шнурок. Уже не нужен. Значок советских времен "Победитель соцсоревнования". Видимо, я его когда-то по пьянке купил, это со мной бывает. Так и валяется, ну и пусть валяется. Потом кого-нибудь награжу. Семечки подсолнуха, штук двадцать. Высыпались из подсолнуха после последнего набега на фермерские поля. Пусть лежат, потом посажу, буду в пустыне развивать сельское хозяйство, заодно изучать высшую математику. В виде откровений великого духа Ферма, ниспосланных мне свыше. Ещё нашлась картонка с двумя иголками и намотанными нитками, чёрной и белой. Не помню, откуда, кажется с какого-то отпуска.

В карманах: мобильник, ключи от машины с брелком-фонариком, ключи от дома, документы на машину, начатая пачка сигарет, две зажигалки. Кошелек с деньгами и пластиковыми карточками. То есть, ничего такого, что нужно здесь и сейчас. При мне ещё механические часы в золотом корпусе.

Все, кажется. Теперь что в пакетах. Смех один. Гречка, макароны всякие, рис, кофе, растворимый и молотый, чай, три кило сахару. Колбасы сырокопченые, нарезки из ветчины и буженины, две буханки ржаного хлеба, тоже нарезкой. Пряники разные с печеньем, сыры, российский и плавленый, ну, короче, что обычно холостяки себе покупают насчет быстро перекусить. Два блока сигарет, плоская бутылка с коньяком, консерва разная. Бытовая химия и парфюмерия: стиральный порошок, шампунь, гель для душа и всякое такое. Туалетная бумага, бумажные полотенца, набор для пикника — полиэтиленовая скатерть, одноразовые стаканчики, ложки, вилки. Пикник, зла не хватает. Три комплекта нижнего белья и три пары носков.

Теперь главное: питьё. Три двухлитровых пакета сока и начатая бутылка кока-колы. Это всё. Почти восемь литров, этого может хватить на десять-двенадцать суток. Теоретически. Плохо то, что моя еда вся солёная, и колбаса, и буженина. Будет вызывать лишнюю жажду. Но и жрать тоже что-то надо, не макароны же. Чёрт.

Все вещи надо как-то разложить в разные места. Борьба всех моих трех Я напоминала борьбу нанайских мальчиков, с определенными поправками, конечно. Но победила, как и водится, дружба. В итоге в рюкзак отправились всё питьё, блок сигарет, коньяк, хлеб, колбаса, нарезки, туалетная бумага, полиэтиленовая скатерть, носки, майки и трусы. На первый взгляд много, но всем известно, что это иллюзия. Еда и питьё закончится быстро, очень быстро, особенно жидкости. Теперь у меня будет очищение голоданием и максимум самоограничения. Когда ещё смогу найти воду, до этого надо экономить и экономить. Вспомним свое детство в степях.

В пакеты отправились водка, вся бытовая химия, парфюмерия мужская и женская, железки, сахар, сигареты, тряпки. Чай, кофе, макароны и крупы. Тоже не мало. Но от пакетов надо как-то избавляться, таскать за собой по жаре ненужный груз совсем не хочется, а вот так бросить в чистом поле — жаба не дает. Надо найти место, где это все можно оставить, хоть с минимумом прикрытия. Это только кажется, что степь пустая и там никого нет. Кому надо — всегда есть, особенно насчет прихватить то, что плохо лежит. Оттащил пакеты к трем камням, нашел выемку, углубил её. Уложил бутор, прикрыл сверху плоскими камнями и присыпал мелким щебнем. Вроде не видно со стороны. Потом, если жив останусь, приеду заберу.

Ну вот, теперь куртку и поддевку принайтовать к рюкзаку, в карман джинсов положить напильник, какое-никакое оружие. Я хмыкнул. Из меня боец, что корова на льду. Самое страшное оружие — человек, но это не мой случай. Что сделать, бурнус или куфию? Неплохо поиметь бы узбекский ватный халат, говорят в них хорошо жару переносить. Намотал на голову куфию из белого платка с розами, под неё подложил смятый кепарь, чтобы был воздушный зазор. Получилось очень гламурненько. Чукча готов кочевать. Но по такой жаре, по моим прикидкам было уже где-то под сорок пять в тени, ходить нельзя, это вам любой путешественник скажет. Надо дождаться вечера, как минимум. Можно было бы идти ночью, но я боялся, что просто переломаю себе ноги в таких камнях. Я воткнул напильник в землю, чтобы хотя бы примерно выставить местное время на часах. Потом я перебрался в тень от камня и притих.

Мой прадедушка был из рода джучи, советскую власть не признавал вообще. Точно так же, как и царскую. Кочевал себе где-то в казахстанских степях и всех вежливо посылал. При этом он был членом ВКП(б) с 1903 года. Вот такой парадокс. По молодости его замели на каторгу за непредумышленное убийство, и молодого пацана в Тобольской пересылке приняли в партию, заморочили, одним словом, голову. Когда он вернулся к родным очагам, то по каким-то своим убеждениям ушел в степь и больше в населенных местах не появлялся. А на все претензии советских и партийных органов махал партбилетом, топал ногами, обещал позвонить товарищу Сталину и от него быстро отставали. Меня часто возили в детстве к ним в кочевье, так что опыт жизни в степях у меня был. Я даже мог управляться с лошадьми и ездить верхом. Потом прадед умер, и все зачахло. Я себя возомнил великим знатоком степей и непревзойденным кочевником. Мне было лет четырнадцать, а может тринадцать, решили мы с пацанами на спор, что пройдем из Волгограда до Баскунчака пешком. Пошли, и, как водится, заблудились, вместо Баскунчака попёрлись в сторону Кап-Яра. Нас, полудохлых, подобрал патруль и отвез на допрос. Бить не стали, начальник патруля, Семён Семёныч, быстро во всем разобрался, дали телеграмму родителям и всё такое. Огребли мы тогда по самые помидоры. Но с Семён Семёнычем расстались друзьями и даже ездили к нему в гости. Он, мне тогда казалось, знал про полупустыни и пустыни всё. И щедро с нами делился знаниями.

Однако надо было трогаться в путь. Меня ждут саксаулы, аксакалы, самумы, аулы, барханы, верблюды. Как говорят, если не знаешь, куда идти, любой ветер тебе будет попутным. Пойдем на север, что ли? Посидеть перед дальней дорогой, хе-хе, перекурить. Надо съесть полплитки шоколада и напиться как следует. Это все. Дальше организм быстро организует себе правильный режим, главное ему не потакать первое время и не мешать в дальнейшем. Ксероморфизм — это наше все.

Я запрягся в рюкзак и потопал вперед. Меня немного покачивало, пот сразу же начал заливать глаза. Я поправил куфию, поплотнее примотал ко лбу, но пот всё равно капал с носа. Кошмар. Надо бы песнь какую-нибудь петь, чтобы веселее было, но это непозволительная роскошь, можно сбить дыхание. Так я и шёл, огибая наиболее крупные камни. Раз — два — три — четыре. Вдох — выдох. Вдох — выдох. Спина прямая, ноги полусогнутые. Вдох — выдох. Раз — два. Раз — два. Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд! Почему-то дул легкий, без порывов, ветер, метра два-три с секунду, это немного облегчало жизнь. Так я монотонно, в полнейшей тишине, протопал часа три. Только хруст песка и камней под ногами. Хруп-хруп. Удивляло полнейшее отсутствие не только зелени, но какой-либо живности. Не было видно ни ящериц, ни скорпионов, ни прочих насекомых, характерных для пустыни. Может здесь местная Невада? А меня сейчас пронзают рентгены? Чёрт. Хотя, какая разница, от чего помирать.