Найо Марш - В мишуре и блестках

• Название: В мишуре и блестках
• Автор: Найо Марш
• Издательство: Фантом Пресс Интер В.М.
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-86471-114-4

Вы будете встречать Новый год? А как вам перспектива отметить этот праздник в веселой компании убийц? Тогда стоит прочесть роман «В мишуре и блестках». Нейо Марш знает толк в рождественских английских традициях и всегда заботится о том, чтобы гости не скучали.

Все началось с того, что похожий на верблюда сэр Хилари Билл-Тасман пригласил Агату Трой в свое имение Холбердс писать портрет для фамильной галереи.

Прожив столько лет с Аллейном, Трой, конечно, привыкла ко всему. Но как свыкнуться с мыслью, что ты находишься в постоянной опасности? Ведь сэр Тасман убежден: только из убийцы, один раз отсидевшего в тюрьме, может получиться великолепно вышколенный слуга. Сильно постаравшись и наладив контакты с начальниками почти всех английских тюрем, он, наконец, набирает штат прислуги — полдюжины отъявленных и симпатичных преступников.

Близится Рождество, а потому в родовом имении Холбердс собираются еще несколько так любимых Марш эксцентричных персонажей. Возлюбленная мистера Хилари с манерами болонки, выкормленной на псарне, престарелый дядюшка Прыг со своей женой тетей Трах. А также их дворецкий Молт.

И вот опасность, которой был пропитан даже воздух старинного дома, вылилась в беду. Дворецкий, поплясав перед елкой в шубе и бороде, пропадает в самый сочельник. При загадочных обстоятельствах…

---

— Конечно, конечно, — с подозрительной живостью откликнулся тот. — И если потребуется что-то показать, буду рад…

— Нет, Род, — вмешалась его жена. — Выбрось эти глупости из головы, бегать вверх-вниз по лестницам и собирать доказательства. Я сказала — бегать…

— Я слышал, Тру. Ты преувеличиваешь.

— Когда мне понадобится помощь, — сказал Аллейн, — я обращусь к вам. Не откажете?

— Пожалуйста, пожалуйста, — с горячностью отвечал полковник, смело глянув на жену. — Буду счастлив. Всегда.

Аллейн забрал лупу и вместе с Рэйберном поднялся по лестнице, а Трой в странном состоянии полуотрешенности отправилась вслед за всеми в столовую.

3

Спальня Молта находилась на последнем этаже Холбердса. Обстановка и интерьер свидетельствовали о том, что Хилари заботился о слугах, однако патологической чистотой комната сильно напоминала казарму и пахла так же: сапожной ваксой, кожей, окурками, армейским сукном и непреложным отсутствием женщин.

Пальто Молта, выходной костюм, ботинки, шляпа и перчатки — все было аккуратно развешено и разложено. Пустой чемодан покоился на дне гардероба. Белоснежное нижнее белье в безупречном порядке лежало на полке. Даже журналы весьма сомнительного содержания аккуратнейшей стопкой вздымались на прикроватной тумбочке. На туалетном столике Аллейн обнаружил сумку из свиной кожи с инициалами. Открыв, он нашел в ней две старинные щетки с серебряными ручками, расческу и визитную карточку. Карточку Аллейн показал Рэйберну. С одной стороны было написано: «Подполковник Родерик Форестер», а с другой — угловатым почерком: «А. Молту. На двадцать пятую годовщину счастливейшего сотрудничества. Р. Ф.»

В ящике туалетного столика они нашли бумажник Молта, он также был из свиной кожи и с инициалами. Надпись на визитной карточке миссис Родерик Форестер коротко извещала: «Молт. 1946-71. Г. Ф.» Денег в бумажнике не было; кроме визитной карточки хозяйки в нем лежали лишь список телефонов и три фотографии. На первой был запечатлен полковник в форме, верхом на скакуне, и пеший сержант Молт, отдающий честь, — круглолицый мужчина с обезьяньими щеками, густо покрытыми шрамами. На втором снимке полковник и миссис Форестер безутешно пялились вдаль, на вересковую пустошь, а Молт почтительно взирал на них. Третья фотография была самой старой и поблекшей, на ней молодой Молт с одной офицерской нашивкой на рукаве держал за руку разодетую как картинка маленькую девочку, на вид ей было не больше четырех.

— На всех трех снимках сам пропавший, не так ли? — осведомился Рэйберн.

— Да. Вы заметили шрамы на лице?

— Женат? И ребенок есть?

— Необязательно. Возможно, избалованное дитя приятелей.

— Пожалуй.

— Когда сюда явятся мои парни, — сказал Аллейн, — мы снимем отпечатки пальцев. А собакам дадим понюхать его ботинок. Я вам говорил, что полковник тоже предложил использовать собак из Вейла? Эй! Это еще что такое!

В дымоходе раздался жуткий грохот: глухие раскаты с воем прокатились вниз по трубе, а потом обратно, словно по воле некоего исполинского и неумелого трубача.

— Северо-западный, ураганный, поднимается, — объяснил Рэйберн. — Это плохо. Просто отвратительно.

— Почему?

— Он несет дождь. И, как правило, очень сильный.

— И снег?

— Нет, скорее оттепель. Вот оно, начинается.

Окно неистово задребезжало, и тут же по стеклу заплясали крупные капли дождя.

— Чудная погода для охоты, — проворчал Аллейн. — Впрочем… Кто знает, возможно, мы больше найдем, чем потеряем. Комнату запираем и проникаем к Форестерам. Идемте.

Они спустились на следующий этаж и пошли по толстому ковру, покрывавшему коридор, ведущий в гостевые комнаты. В коридоре горели лишь несколько настенных ламп, прикрытых абажурами, и было очень тихо. Сюда не доносились ни шум бури, ни звуки с нижних этажей. Аллейн предположил, что Хилари с гостями все еще в столовой, и почувствовал, что голоден как волк. Он уже собрался поделиться своими ощущениями с Рэйберном, но вместо этого положил руку на плечо суперинтенданта, призывая к тишине, и, дернув подбородком, указал вперед. На ковре у одной из дверей лежала серебристая полоска света.

Аллейн сосчитал двери. Трой рассказала ему, где кто обитает. Они находились сейчас рядом с гардеробной, соединявшейся через ванную со спальней Трой. Далее шли спальня, ванная и гардеробная Форестеров. За ними такое же помещение, занимаемое мистером Смитом, а в просторной угловой комнате западного крыла, с отдельной ванной, располагалась Крессида. Где спал сам Хилари — несомненно, в роскошных апартаментах, подобающих хозяину замка, — Трой понятия не имела.

Свет проникал из-под двери спальни Форестеров.

Аллейн прислушивался секунду, ничего не услышал, но более раздумывать не стал. Жестом приказав Рэйберну не двигаться с места, он рывком открыл дверь и вошел в комнату. Его вторжение сопровождалось громким треском.

Человек, стоявший у окна, обернулся: светловолосый, бледный, в темных брюках и вязаной кофте. Аллейн видел его раньше.

— Снова добрый вечер, — сказал Аллейн. — Я ошибся. Думал, это комната моей жены.

— Следующая дверь, — едва слышно произнес мужчина.

— Какой же я дурак. Вы, должно быть, Найджел.

— Правильно, сэр.

— Я любовался вашим творением во дворе. В самом деле впечатляет.

Губы Найджела зашевелились.

— Большое спасибо, — беззвучно произнес он.

По стеклу потоками стекал дождь. Голова, лицо и свитер Найджела были мокры.

— Досталось вам, — небрежным тоном заметил Аллейн.

— Дождь начался так неожиданно. — Найджел словно оправдывался. — Я… я закрывал окно, сэр. Оно заедает, окно то есть.

— Боюсь, ваша статуя погибнет.

— Значит, в наказание, — вдруг заявил Найджел.

— В наказание? Кому? За что?

— Вокруг много грешат, — громко продолжал Найджел. — По-всякому. Никогда не знаешь, кому и за что.

— Например?

— Языческие ритуалы. Замаскированные под христианские. Всюду видно богохульство. Чуть-чуть, но видно, если правильно посмотреть.

— Вы имеете в виду рождественскую елку?

— Языческие ритуалы вокруг идолов. Камланья. И вот, видите, что случилось с ним?

— Что случилось с ним? — спросил Аллейн, подозревая не без опаски, что вызвал в собеседнике приступ горячечного бреда.

— Он исчез.

— Куда?

— А! Куда! Туда, куда заводит грех. Я-то знаю. Кому знать, как не мне. После того, что я сделал.

Внезапно лицо Найджела резко переменилось. Рот широко раскрылся, ноздри раздулись, белесые ресницы затрепетали, и Найджел, словно в подражание природному явлению, бушевавшему за окном, залился слезами.

— Послушайте… — начал Аллейн, но Найджел с безумным стоном бросился вон из комнаты и, громко топоча, ринулся по коридору.

На пороге появился Рэйберн.

— И как только такого придурка взяли на работу? — осведомился он. — Это который?

— Найджел, второй слуга, тот, что когда-то делал фигурки, потом стал религиозным маньяком и убил порочную женщину. Говорят, его вылечили.

— Вылечили?!

— Правда, мистер Билл-Тасман предупреждал, что когда Найджел вспоминает о своем преступлении, то начинает рыдать. Он как раз о нем вспомнил.

— Я кое-что слышал. Парень невменяемый. Религиозный маньяк.

— Интересно, зачем он высовывался из окна.

— А он высовывался?

— Думаю, да. Вряд ли он всего лишь закрывал окно, тогда бы он так не намок. И на ковре почти нет следов дождя. Не верю, что окно было открыто, он сам его открыл.

— Забавно!

— Пожалуй. Давайте осмотрим помещение.

В спальне они не нашли ничего примечательного, разве что зеленые тропические зонты Форестеров. Найджел расправил постели, вынул ночные рубашки и подбросил дров в камин. Все окна были закрыты.

— Вам не кажется, — заметил Рэйберн, — что здесь следовало бы поставить обогреватели? А то весь ремонт пойдет насмарку. Сколько денег угрохано!

— Билл-Тасман пытается воссоздать прошлое.

— Ну тогда сумасшедшая прислуга ему в самый раз.

Они прошли через ванную, пахнувшую мылом, прорезиненной тканью и лосьоном для волос. Мистер Рэйберн продолжал громко комментировать обстановку в Холбердсе:

— Ванные! Ни дать ни взять, как в десятизвездочном отеле. Глазам своим не веришь. — Он несколько смягчился, обнаружив в гардеробной полковника решетчатый радиатор. Радиатор был включен, видимо, Найджелом. — Гляньте-ка! А как счет за электричество придет! Ему все нипочем!

— А вот и валлийские каминные щипцы, — заметил Аллейн. — Отполированные до блеска и, конечно, ни разу не использованные. Кочерга блистательно отсутствует. Думаю, Джек, следует запомнить взаимное расположение камина, кровати, окна и дверей. Когда выходишь из ванной, окно находится справа, дверь — слева, кровать, стоящая перпендикулярно стене, — напротив, а за ней, у дальней стены, камин. Если бы я сидел за кроватью, а вы бы выходили из ванной, вы бы заметили меня?