Mairead Triste and Aristide - A Choriambic Progression

• Название: A Choriambic Progression
• Автор: Mairead Triste and Aristide
• Жанр: Фанфик

Категория: слэш, Рейтинг: NC-17, Размер: Макси, Саммари: Гарри пришлось многое узнать за лето, оказавшееся богатым событиями

---

Окно было открыто, шторы раздвинуты, и темно-синие блики лунного света сплетали искусный узор в темноте комнаты. Парень повернулся к кровати, чувствуя, как учащается сердцебиение, но с такого расстояния Снейпа оказалось невозможно различить — было видно только нечто бесформенное под одеялом. Гарри осторожно сделал два шага, но тихое фырканье и невнятное раздраженное бормотание пригвоздили его к полу, пока дыхание спящего не стало снова ровным и глубоким. Тогда Гарри сделал еще один шаг.

Конечно, Снейп будет в ярости — Гари знал это и был к этому вполне готов. Но у предпринятой им дерзкой вылазки была и еще одна причина, помимо чисто практической — он хотел, чтобы Снейп увидел его таким: обнаженным, возбужденным, готовым ко всему. Как бы Снейп ни злился, Гарри сможет увидеть правду в его глазах. Но для этого нужно подойти поближе.

И он подошел поближе. Становилось все тяжелее сохранять тишину, потому что воздух, обдувая уже и так покрытое гусиной кожей тело, вызывал все новые приступы дрожи, вызванной частью холодом, частью возбуждением, частью страхом — но он все равно продолжал красться вперед. Он медленно, на цыпочках, подошел к самой кровати, посмотрел в лицо спящего Снейпа… и замер.

Снейп лежал на спине, укрытый до груди одеялом, и голова его была слегка повернута вправо. Кожа в лунном свете казалась голубоватой, что еще больше подчеркивало контраст с прядями угольно-черных волос, рассыпавшимися по подушке. Ужасный шрам, разделивший пополам левую сторону лица, казался сейчас неровной пурпурной полосой, и от его вида у Гарри как обычно кольнуло в груди. Но несмотря на это (или может даже благодаря этому) лицо Снейпа казалось… странно красивым.

Но не спокойным. Совершенно не спокойным, хотя не было сомнений в том, что Снейп спал. Меж бровями залегла глубокая морщина, губы сжаты в тонкую линию — но не так, как он выглядел, когда злился, нет, это было больше похоже на глубокое страдание. У Гарри перехватило дыхание, и руки сжались в кулаки, когда он понял, практически почувствовал, как Снейп буквально излучает — как другие спящие излучают тепло — страдание, лишившееся надежды на чью-то помощь.

"Тот, кто заключил сделку с Дьяволом, не должен удивляться, оказавшись с пустыми карманами". Гарри услышал эти слова так отчетливо, будто Снейп прошептал их ему на ухо, но на сей раз было ясно, что профессор имел в виду. Это означало… это означало, что Гарри мог сколько угодно запрещать Снейпу ненавидеть себя за то, что они делали — все равно ни Гарри, ни даже Снейп не могли этому помешать. Это были переговоры, тонко сбалансированный компромисс, ужасное соглашение — в самом деле сделка с Дьяволом. Снейп делал, что мог, установил себе ограничения, которых был способен придерживаться, чтобы предотвратить худшие из последствий, но несмотря ни на что, цена за сделку была непомерной. И Снейп ее платил.

Это прозрение и мысли, которые оно вызвало, пронеслись в голове у Гарри, казалось, за секунду, и уже в следующий миг он понял, что делает — стоит обнаженный около кровати Снейпа, собираясь выставлять себя напоказ, изображая юного демона-искусителя — и от стыда и раскаяния сердце у него чуть не остановилось, и тут же снова отчаянно заколотилось. Гарри на непослушных ногах отступил на шаг назад, стараясь двигаться тихо — ему казалось, что еще немного, и станет слышно, как все кричит у него внутри.

— Гарри, — сонным голосом произнес Снейп, и мир вокруг рухнул — дело было не только в том, что его назвали по имени, или в том, как он тут же поймал взгляд темных, несосредоточенных спросонья глаз. Главное, что в голосе не было ни намека на ожидаемую ярость — только беспокойство, беспокойство за него… — Что? Что-нибудь случилось? Все в порядке?

— Нет… то есть да! — ответил Гарри, и собственный голос показался ему тонким и жалким. — Я хотел извиниться, я все делал неправильно, я не хотел…

Снейп сел на кровати и протер глаза.

— Что случилось? Что ты здесь делаешь?

Гарри глубоко вдохнул.

— Я хотел извиниться… — он лихорадочно искал какое-нибудь объяснение своему появлению. — Мне так стыдно, из-за меня вы поранили руки…

Снейп внимательно оглядел его, как будто увидел в первый раз, а Гарри побледнел, когда пристальный взгляд Снейпа оценил его наготу — но даже это не вызвало ожидаемой вспышки, Северус только молча моргнул от удивления. Гарри не знал почему, но выносить это внезапное странное спокойствие было тяжелее, чем безысходность на лице спящего Снейпа — лучше бы он орал, ругался, назвал идиотом…

— Все со мной хорошо, — тихо ответил Снейп и взял Гарри за руку. — Я… Мерлинова борода, ты холодный, как лед! Иди-ка сюда… — свободной рукой он откинул одеяло и потянул Гарри к кровати. Гарри, которому вдруг стало трудно дышать, сначала сопротивлялся, но он чувствовал себя таким слабым, и так хотел… поэтому быстро уступил и упал на кровать со вздохом, который никак не передавал боли, стиснувшей его сердце.

Он оказался в сильных руках Снейпа, и это был целый новый мир тепла, покоя, близости, так щедро распахнутый перед ним, а Снейп еще и убрал волосы с его лба — так мягко, так ласково, что Гарри зажмурился от боли.

— Что такое? — спросил Снейп, но Гарри смог только покачать головой, не в силах выговорить ни слова под двойным грузом раскаяния и желания — и это было тяжелее всего: каким бы глубоким ни было его раскаяние, оно не могло устоять перед растущим желанием, и теперь, когда он оказался так близко к теплому ото сна телу и между ними не было ничего, кроме ночной рубашки. Снейпа, он ничего не мог поделать, и прижимался еще сильнее.

Несмотря на то, что невысказанные слова мешали дышать, Гарри ответил на поцелуи Снейпа — слабые, страдальческие стоны казались единственным способом как-то выразить свои чувства. Для него это был совершенно новый вид повиновения — рожденный не неуверенностью или неопытностью, а чувствами вины и раскаяния, которые разрастались в нем вместе с желанием, становились тяжелыми, неповоротливыми, неотличимыми от удовольствия, волнами расходящегося по телу. Снейп был так близко, так терпеливо и в то же время настойчиво припадал к губам Гарри, смешивая их дыхания, переплетая скользкие влажные языки, и от этого у Гарри кружилась голова.

Снейп целовал его горло, его грудь, но при этом не издал ни звука — только один раз глухо застонал, уткнувшись носом Гарри в подмышку, и то Гарри не был уверен, что ему это не показалось. Было невыносимо больно думать о том, как Снейп щедр к нему, прекрасно зная, что позже он будет мучиться из-за этого, и Гарри заставил эту боль помочь себе собраться с силами, взял в ладони лицо Снейпа, стараясь не думать о горячем языке, подбирающемся все ближе и ближе к болезненно напряженному соску.

Один короткий рывок, и они снова оказались лицом к лицу.

— Не надо, не делай этого, если это причиняет тебе боль, — прошептал Гарри, зная, что это не передает всего, что ему хотелось сказать, но это было лучшее, что он смог придумать. Гарри надеялся, что Снейп его поймет.

— Причиняет боль? — Снейп пристально посмотрел ему в глаза, потом, со слегка озадаченным видом, покачал головой и легко поцеловал Гарри в лоб. — Я же тебе сказал… все хорошо. — Гарри никогда не слышал у него такого мягкого голоса. — Идиот.

Последнее могло бы помочь, если бы не было произнесено со столь очевидной нежностью. Гарри потерпел поражение и не находил в себе сил на новую попытку. Он провел большим пальцем по заживающему шраму на щеке Снейпа, кивнул и снова закрыл воспаленные глаза.

Каждое прикосновение сейчас превращалось в борьбу удовольствия и боли, и у Гарри не осталось другого выбора, как просто позволить обоим делать с ним, что угодно, и к тому времени, как язык Снейпа добрался до его пупка, Гарри сам не понимал, всхлипывает он или стонет, или и то и другое вместе. Потом волосы Снейпа прошлись по его животу. И Гарри пронзила дрожь, потому что он понял, что сейчас произойдет, и желание испытать это ощущение жгло изнутри, и он сам не понимал, как сможет это вынести. Он протянул руки, отчаянно нуждаясь в какой-то дополнительной связи со Снейпом, в еще одном подтверждении того, что происходит, и запустил пальцы в шелковистые волосы как раз в тот момент, когда его член оказался в нежном влажном плену, а из горла Гарри вырвался стон, такой громкий, что отозвался во всем теле.

Какое-то время — по ощущениям, очень долго — Гарри вообще не был способен пошевелиться, потому что яркость, интимность ощущений была такова, что он просто безотчетно отдался ей во власть, смирившись с неспособностью делать что-то, кроме как хватать воздух ртом и в промежутках издавать тихие сдавленные стоны.

Снейп вбирал его в себя медленно, обстоятельно, с полусонной неспешностью лаская губами, языком, горлом, и каждое малейшее его движение Гарри чувствовал всем телом — пальцами рук и ног, членом, сердцем.

— О Боже… — пробормотал он, и услышал сквозь свои слова, как бьется его сердце, — это… о Боже, пожалуйста. Пожалуйста… — он понятия не имел, о чем просит и что пытается сказать, но ему нужно было как-то передать свои ощущения, сказать хоть что-то, чтобы Снейп понял, как ему хорошо, даже если у Гарри не хватает слов, чтобы объяснить, как много это для него значит. Снейп ответил низким, гортанным звуком, вибрация от которого отозвалась у Гарри во всем теле, заставив его задрожать, и постараться оставаться неподвижным, не пытаться приподнять бедра, прося большего. Он выгнул шею, вжавшись затылком в подушку, закатив глаза так, что им стало больно, вытянув горло так, что стало трудно дышать.