Эд Макбейн - Три слепых мышонка

• Название: Три слепых мышонка
• Автор: Эд Макбейн
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 1995
• ISBN: 5-7001-0195-5

Обнаружены изуродованные трупы троих вьетнамцев, обвинявшихся в изнасиловании Джессики Лидс. Их оправдал суд, но поклялся убить муж Джессики. Став его адвокатом, Хоуп не подозревает, что дело намного сложнее, чем кажется ему и клиенту. Блестящий и ироничный Мэтью Хоуп достоин своего создателя — великого Эда Макбейна.

---

Они помолчали.

«Боже, не допусти этой информации до Демминг!»

— Мой муж их не убивал, — повторила Джесси. — Поверьте мне, я уверена. Он просто не мог этого сделать.

Ресторан назывался «Скандалисты».

Всего два месяца назад в этом здании был рыбный ресторан «Прибрежная гостиница». Закусочная «У Язона», славящаяся своими бифштексами, располагалась здесь полгода назад, а за три месяца до этого людей влекла сюда дорогая европейская кухня и изящный интерьер, выдержанный в бледно-лиловых и фиолетовых тонах ресторана «Пурпурный морской конек».

Открытие ресторана «Скандалисты» пришлось не на самый удачный в смысле бизнеса месяц июнь, когда основной поток туристов отправлялся домой до Пасхи, а местные жители были не в состоянии обеспечить хорошую выручку. Дабы пережить самые неблагоприятные летние месяцы, приходилось кое-что откладывать с ноября по апрель, либо влачить жалкое существование в ожидании прибыльных клиентов. Открытый в столь невыгодный момент ресторан «Скандалисты», казалось бы, должен был разделить судьбу своих незадачливых предшественников, периодически сменяющих друг друга. Само здание оставалось незыблемым, менялись лишь названия и интерьеры.

Опровергая мрачные прогнозы, ресторан, казалось, процветал. Возможно, этому способствовал тот факт, что любимый публикой Уиспер-Кей разудалый салун «Соленый Пит» сгорел почти дотла к моменту открытия нового ресторана. Почти в открытую виновником пожара в «Соленом Пите» выставляли Майкла Гранди, владельца «Скандалистов», хотя никаких следов поджога пожарные и полиция не обнаружили.

Ресторан располагался в старом дощатом, покрашенном белой краской вместительном здании у самого залива. Почти у входа в ресторан была короткая пристань для двенадцати лодок. Панорама открывалась великолепная — можно было понять бывших владельцев здания: безмерная гладь воды, красивый вид на мост, ведущий к Уиспер-Кей, грациозные лодки. Трудно было даже предположить причину разорения предыдущих владельцев.

Гранди устроил в своем заведении подобие веселого салуна, мудро посчитав тогдашний «Соленый Пит» единственным своим конкурентом среди питейных домов. Он отобрал для работы шесть юных официанток и барменш, четверых поставил за стойку большого бара в основном здании ресторана, а двух — в круговом баре на веранде. Он приодел их в белые декольтированные блузки и черные юбочки оптимальной длины, чтобы радовать глаз мужчин и не оскорблять самолюбия женщин. Для баланса он дал работу нескольким молодым официантам и пианисту с улыбкой Джина Келли. Они обслуживали клиентов, одетые в черные брюки, белые рубашки с открытым воротом, широкими рукавами и красными поясами. Посетители очень скоро убедились, что в его ресторане подают напитки на любой вкус, отменное мясо и свежайшую рыбу, и все это — по весьма доступным ценам. И прежде чем кто-нибудь успел возвестить «Эврика!», он превратил местечко в нечто среднее между салуном и рестораном, где посетителям были рады круглые сутки и обслуживали их даже со стороны залива. Современная история о чистильщике обуви, ставшем миллионером. Редкое явление для наших дней.

Фрэнк Баннион заглянул в заведение Гранди часам к двенадцати в понедельник. Близилось время ленча, и посетители понемногу заполняли ресторан. В основном это были банковские служащие из центра города, что сулило хозяину стабильное будущее. Баннион припарковал свою машину с четкой эмблемой прокуратуры на передних дверцах рядом с серебристым «линкольном», напоминающим выброшенную на берег акулу. Он вошел в зал, где играло пианино. Солнце заливало это уютное, многоголосое, оживленное помещение, которое служит людям уже не первую сотню лет и будет служить, пока в штате Флорида не переведется съестное и спиртное. Хорошая перспектива для такого злачного места.

Баннион остался доволен увиденным и, пройдя через главный зал, вышел на веранду ресторана, где под большими коричневыми зонтиками стояли круглые белые столики. С веранды открывался сказочный вид на залив. Около берега дрейфовала яхта. Находясь на суше, так и тянет выйти в море, но, оказавшись на яхте, теряешь желание идти под парусами. Размышляя нал этим, Баннион подсел к бару, заказал джин с тоником и приступил к цели своего посещения. Он пришел в ресторан, чтобы навести справки о той ночи, когда произошло убийство. Он размышлял, с чего начать. Можно было раскрыть свою принадлежность к прокуратуре или же прикинуться любопытным простачком, сующим нос в чужие дела. В первом случае была опасность, что свидетели, не желая связываться с законом, замыкаются и не идут на разговор. С другой стороны, праздношатающегося нахала могут послать подальше. Этой рыжеволосой барменше, одной из многочисленной обслуги, он решил показать значок следователя.

Это произвело на нее впечатление.

— Ого! — воскликнула она.

На вид ей было года двадцать три — двадцать четыре, она была слишком смуглой, что не свойственно для рыжих. Баннион догадался, что у нее крашеные волосы. На загорелом лице выделялись карие глаза и нос пуговкой. Она представилась: Рози Олдрич.

— Правда, гадкое имя — Рози? — хихикнула она.

Она была родом из Бруклина и прошлой зимой приехала сюда с намерением вернуться через пару недель, но решила задержаться. Она трудилась в две смены — то днем, то ночью — и выкраивала время, чтобы позагорать. Обожала пляж и солнце. К тому же здесь всегда можно встретить кого-нибудь из знаменитостей. Следователя прокуратуры, например, ух ты!

Баннион рассказал ей историю о том, как укусил грабителя за задницу. Из уважения к ее юности он поостерегся более смачных выражений.

В подтверждение своих слов он похвалился фотографией этого типа, снятого со спины. На самом интересном месте были отчетливо видны следы зубов.

Девушка с почтением и восхищением внимала Банниону.

Он спросил ее, кто работал в понедельник, тринадцатого августа.

— А что, что-нибудь случилось? — Она округлила свои карие глаза.

— Обычное расследование, — успокоил ее Баннион. — Так ваша смена работала?

— А какой это был день недели? — спросила она.

— Понедельник, — повторил Баннион.

Ему показалось, что она не слишком умна. В ее карих глазах никак не отражалась работа мысли. А может, притворяется? Сейчас сколько хочешь расплодилось таких малышек — их считаешь придурками, а они тебя за нос водят.

— А какое было число?

На стене за стойкой висел отрывной календарь, на нем выделялись огромные жирные знаки: 2 августа, понедельник.

О каком еще понедельнике, если не о прошлом, идет речь?

— Я спрашиваю о прошлом понедельнике, — повторил он.

— А-а… — протянула девушка.

Он выжидал.

— В какой-какой понедельник? — переспросила она.

— В понедельник на прошлой неделе, — он еле сдерживался. — Тринадцатого. Вечером, в понедельник.

Он подумал, что даже если она что-нибудь и вспомнит, то вряд ли удастся выставить ее свидетелем на суде.

— Так вы работали в тот вечер? — продолжил он свои расспросы.

— Нет, — протянула она. — Вроде бы нет.

— Очень жаль, — вздохнул он с облегчением.

— Ага, — согласилась она.

— А вы не помните, кто работал в тот вечер на веранде?

— А почему на веранде?

— Так не помните? — терпеливо и вежливо настаивал он на своем.

— Пойду спрошу Шерри, — сказала она.

Шерри, темноволосая высокая девушка, ростом около ста семидесяти сантиметров, работала у стойки на другом конце. Юбка девушки из-за длинных ног и высоких каблуков показалась Банниону совсем короткой. Она внимательно выслушала Рози, мельком взглянула на него и, смешав джин с тоником, подошла ближе.

— Как дела? — спросила она.

— Отлично. Я из прокуратуры… — начал он.

— Да, Рози сказала. А что случилось?

Баннион с удовлетворением отметил ее умные темные глаза — он терпеть не мог дураков. Она была хорошенькой: пухлые губы, большой рот. Лет двадцати семи — двадцати восьми. Он прикинул, могла ли она заметить его естественные зубы и волосы?

— Я расследую убийство, — сообщил он.

Это ее поразило.

— Ну и ну! — сказала она.

Девушка поглядела на него с сомнением, пытаясь разгадать его мысли. Наверняка вокруг нее вьется столько парней со всякими бреднями, что она уже не верит словам. Он решил, что разумнее показать ей значок следователя.

— Хорошо, — кивнула она.

— Хорошо? — переспросил он, улыбнувшись.

Он любил демонстрировать свою лучезарную улыбку.

— Что-нибудь не так? — удивилась она, тоже улыбнувшись.

Она очень славно улыбалась.

Баннион потратил все утро, изучая с коллегами навигационную карту. Они решили, что лучшего места, для того чтобы причалить лодку и добраться до «Малой Азии» на машине за четверть часа, не найдешь. Именно здесь, около ресторана, у отметки 63, хорошая пристань и на стоянке для лодок всегда можно отыскать свободное место, даже при скоплении народа. Что говорить о малолюдном вечере понедельника! Стаббс видел, как подозреваемый развернулся за мысом в южном направлении. Мог он, конечно, пристать к берегу и в Кэптена-Уилл, отметка 38, но это было много южнее места преступления, и уложиться во время, рассчитанное медэкспертизой, физически оказалось бы невозможным. Так что, конечно же, Лидз оставил лодку у ресторана.