Николай Лейкин - В гостях у турок

• Название: В гостях у турок
• Автор: Николай Лейкин
• Жанр: Русская классическая проза

Лейкин, Николай Александрович — русский писатель и журналист. Родился в купеческой семье. Учился в Петербургском немецком реформатском училище. Печататься начал в 1860 году. Сотрудничал в журналах «Библиотека для чтения», «Современник», «Отечественные записки», «Искра».

Глафира Семеновна и Николай Иванович Ивановы уже в статусе бывалых путешественников отправились в Константинополь. В пути им было уже не так сложно. После цыганского царства — Венгрии — маршрут пролегал через славянские земли, и общие братские корни облегчали понимание. Однако наши соотечественники смогли отличиться — чуть не попали в криминальные новости. Глафира Семеновна метнула в сербского таможенного офицера кусок ветчины, а Николай Иванович выступил самозванцем, раздавая интервью об отсутствии самоваров в Софии и их влиянии на российско-болгарские отношения.

---

— Пардонъ… Какъ я заспался! А супругъ вашъ еще спитъ?

— Какъ видите, отвѣчала Глафира Семеновна, радуясь, что есть съ кѣмъ нибудь хоть слово перемолвить. — А какое вы величественное зрѣлище проспали, когда мы сюда подъѣзжали! Какая пропасть! Мнѣ даже страшно сдѣлалось.

— О, я эту дорогу знаю отлично. Мнѣ часто приходится ѣздить отъ Пловдива въ Софію и обратно, но вотъ вашъ мужъ…

— Мужа я расталкивала, но онъ и голоса мнѣ не подалъ.

Прокуроръ потянулся, зѣвнулъ, покосился на пустую бутылку, лежавшую около него на диванѣ, и спросилъ:

— Мы это на какой станціи?

— На станціи Вакарель, отвѣчала Глафира Семеновна.

— Боже мой! Стало быть мы больше часа спали. До сихъ поръ мы все поднимались на высоту, а сейчасъ отъ этой станціи будемъ спускаться. Здѣсь водораздѣлъ. До сихъ поръ всѣ рѣки текли въ Черное море, а за этой станціей ужъ потекутъ въ Эгейское море. Фу, какъ пить хочется! Жаръ… Это отъ вина. Я вообще мало пью, но при такомъ пріятномъ знакомствѣ…съ вашимъ мужемъ — ошибся, переложилъ лишнее.

Прокуроръ спустилъ стекло у окна, подозвалъ къ себѣ дѣвочку и жадно напился воды изъ кружки, опустивъ туда для дѣвочки монетку въ пять стотинокъ.

— Вы знаете, кѣмъ вся эта мѣстность вокругъ Вакареля заселена? спросилъ онъ Глафиру Семеновну. — Здѣсь живетъ не болгарское племя, нѣтъ. Во время владычества турокъ тутъ были поселены плѣнные венгры и вотъ обитатели здѣшніе ихъ потомки.

— Да они на цыганъ и похожи по своему черномазію, отвѣчала та, смотря на кудряваго мальчика съ сизо-черными волосами, поднимающаго къ ея окну кувшинъ съ водой.

Звонокъ. Поѣздъ сталъ тихо отходить отъ станціи и не прибавлялъ ходу.

— Спускаемся въ водораздѣлъ Эгейскаго моря, сообщилъ своей спутницѣ прокуроръ. — Скоро пересѣчемъ границу Восточной Румеліи и спустимся въ долстну Ихтимана. Можетъ быть, непріятно вамъ, что я разсказываю? спросилъ онъ, видя, что Глафира Семеновна хмурится. — Можетъ быть, вы хотите покоя… чтобы никто съ вами не разговаривалъ?

— Ахъ, сдѣлайте одолженіе! Говорите. Даже очень пріятно. Я люблю разговаривать. Я не люблю только, когда люди много пьютъ.

— Усердно прошу прощенія. Это была ошибка. Но вѣдь вашъ мужъ своимъ радушіемъ можетъ даже мертваго заставить лишнее выпить. И такъ, буду вашимъ чичероне и стану вамъ разсказывать. что знаю. У Вакареля окончился желѣзнодорожный путь, построенный на болгарскія средства, и ужъ теперь мы ѣдемъ по турецкой дорогѣ.

— Какъ? Мы ужъ въ Турціи? воскликнула Глафира Семеновна.

— Нѣтъ, но ѣдемъ-то мы по желѣзницѣ, построенной на турецкій счетъ. Турція еще послѣ Пловдива, послѣ Филипополя будетъ. Филипополь по-болгарски Пловдивъ и мы его такъ и зовемъ. Послушайте, мадамъ Иванова, заѣдемте къ намъ въ Пловдивъ на сутки. Право, у насъ есть не меньше, что посмотрѣть, чѣмъ въ Софіи.

— Ахъ, нѣтъ, нѣтъ. И, Бога ради, не говорите объ этомъ мужу! воскликнула испуганно Глафира Семеновна. — Мы теперь ѣдемъ прямо въ Константинополь.

— Отчего вы такъ противъ нашего Пловдива? Мнѣ хотѣлось бы въ Пловдивѣ отблагодарить васъ и вашего супруга за то радушіе и гостепріимство, которое вы мнѣ оказали въ Оофіи, упрашивалъ прокуроръ.

— А вотъ этого-то гостепріимства я и боюсь, подхватила Глафира Семеновна. — Нѣтъ, ужъ вы пожалуйста не просите и, главное, мужу ни слова… Кромѣ того, ему вредно пить. У него ожирѣніе сердца.

— О, Боже мой! Да зачѣмъ-же много пить? А Пловдивъ все-же стоитъ посмотрѣть. Это главный городъ Восточной Румеліи. Въ немъ много достопримѣчательностей. Онъ древній городъ, основанъ еще Филипомъ Вторымъ, отцомъ Александра Великаго.

— Хоть-бы Филипомъ Десятымъ, такъ и то я не желаю заѣзжать.

— А какія въ немъ древности есть! Древній турецкій караван-серай съ свинцовыми куполами, древняя мечеть Джумая Джамизи…

— Нѣтъ, нѣтъ, не просите!

Разговаривая такимъ манеромъ, они миновали станцію Ихтиманъ. Начались отвѣсныя гранитныя скалы. Ѣхали какъ-бы въ стѣнахъ.

— Любуйтесь, мадамъ Иванова, и запомните. Эти скалы называются Трояновы ворота. Мы ѣдемъ по ущелью. Черезъ это ущелье прошелъ императоръ Троянъ во время его войны съ Дакіей, — разсказывалъ прокуроръ, но Глафира Семеновна очень равнодушно взглянула на величественныя скалистыя Трояновы ворота. Она боялась, что прокуроръ сманитъ ея мужа въ Пловдивъ, а тамъ опять начнется бражничанье.

Спустились въ долину Марицы. Виднѣлись вдали угрюмыя Родопскія горы. Попадались дубовые лѣса. Вотъ и станція Костенецъ. Помчались дальше.

— Мѣстность, по которой мы теперь проѣзжаемъ, долженъ вамъ сказать, мадамъ, хорошей славой не пользуется. Вонъ тамъ въ Родопскихъ горахъ, да и здѣсь въ долинѣ проживаютъ помаки, болгары-магометане, и они могутъ быть вполнѣ причислены къ полудикимъ. Занятіе ихъ — разбои. Покойный Стамбуловъ разсѣялъ много ихъ бандъ, но и посейчасъ еще въ горахъ есть ихъ шайки. Прежде здѣсь, по горамъ, безъ конвоя нельзя было проѣхать. Грабежи были страшные… Да и посейчасъ… Были даже случаи нападенія на поѣзда…

— Да что вы! — испуганно проговорила Глафира Семеновна и поблѣднѣла. О, Господи! А мужъ спитъ, какъ свинья. Что-же это такое! Надо его разбудить. Николай! Николай Иванычъ! Проснись! Послушай, что разсказываютъ!

И она въ страхѣ принялась трясти мужа за рукавъ, ущипнула его за руку, дернула даже за усы.

XXXVIII

Николай Ивановичъ проснулся, посоловѣлыми глазами смотрѣлъ на жену и прокурора и съ просонья спрашивалъ:

— Пріѣхали? Куда пріѣхали?

— Никуда не пріѣхали. Но знаешь-ли ты, по какой мѣстности мы ѣдемъ? внушительно говорила Глафира Семеновна мужу. — Мы ѣдемъ по мѣстности, которая въ горахъ кишитъ разбойниками. Вотъ Степанъ Мефодьичъ говоритъ, что здѣсь повсюду, повсюду разбойники. Нужно быть на сторожѣ, а ты спишь, какъ невинный младенецъ.

— Позвольте, позвольте, мадамъ Иванова, перебилъ ее прокуроръ. — Я разсказываю больше о прежнемъ, достамбуловскомъ времени. Но Стамбуловь вѣдь цѣлую войну велъ противъ нихъ, и надо отдать ему честь, перебилъ или перехваталъ ихъ атамановъ и шайки разсѣялись.

— Вы говорили, что даже были случаи нападенія на поѣзды.

— Были, были. Нападали, пассажировъ обирали до нитки, потомъ брали ихъ въ плѣнъ и требовали за нихъ выкупъ. Все это было сравнительно недавно, три-четыре года тому назадъ, но теперь, за послѣднее время, у насъ спокойно.

— Да вѣдь спокойно, спокойно, а вдругъ и будетъ не спокойно, проговорила Глафира Семеновна.

Прокуроръ пожалъ плечами.

— Конечно, все можетъ случиться, но изъ этого не слѣдуетъ, чтобы такъ ужъ очень пугаться, сказалъ онъ. — Смотрите, какъ вы поблѣднѣли. Воды-бы вамъ выпить, но ея нѣтъ. Выпейте вина. Это васъ прибодритъ. Вино есть.

— Пожалуй, дайте.

У Глафиры Семеновны дрожали руки.

Прокуроръ вытащилъ изъ кармана складной штопоръ, досталъ бутылку съ бѣлымъ виномъ, откупорилъ ее и, наливъ полъ-стакана, подалъ Глафирѣ Семеновнѣ.

Та выпила нѣсколько глотковъ и проговорила:

— Боже мой, по какой мы дикой землѣ ѣдемъ! Даже на желѣзнодорожные поѣзда нападаютъ. Знала-бы, ни за что не поѣхала! Это все ты… кивнула она на мужа.

Тотъ зѣвалъ, протиралъ глаза и откашливался въ платокъ.

— Ну, вотъ… Не на кого валить бѣду, такъ на мужа. А сама только и бредила Константинополемъ. Вѣдь мы въ Константинополь ѣдемъ.

— Да никакой тутъ бѣды нѣтъ, и вы можете успокоиться. Теперь разбойничьи банды если гдѣ еще и существуютъ, то перемѣнили свою дѣятельность. Въ прошломъ году я былъ судебнымъ слѣдователемъ, производилъ слѣдствіе надъ двумя пойманными вожаками и познакомился съ ихъ нынѣшними операціями. Теперь они живутъ въ горахъ и держатъ въ страхѣ только селенія. Чтобы никого не трогать, они распоряжаются очень просто. Берутъ извѣстную дань съ селъ и деревень. И если дань взята — они уже ту деревню не трогаютъ и даютъ у себя въ горахъ спокойный пропускъ лицамъ изъ той деревни. На слѣдствіи свидѣтели показывали, что у здѣшнихъ разбойниковъ на этотъ счетъ слово вѣрное, что у нихъ существуетъ своя честь.

Глафира Семеновна начала успокоиваться.

— Ну, а нападеніе на поѣзда? Когда было послѣднее нападеніе на поѣздъ? спросила она. — Не можете сказать?

— Какъ-же, какъ-же… Это всѣмъ памятно… Объ этомъ вѣдь писали во всѣхъ европейскихъ газетахъ. Это сдѣлало страшный переполохъ, отвѣчалъ прокуроръ. — И на самомъ дѣлѣ нападеніе было возмутительно по своей дерзости. Но послѣднее нападеніе было сдѣлано не на болгарской територіи, а на турецкой. Вы поѣдете мимо этой станціи.

— О, Господи! Спаси насъ и помилуй! перекрестилась Глафира Семеновна.

— Чего-же, душечка, такъ ужъ особенно-то пугаться! успокоивалъ жену хриплымъ отъ вина и сна голосомъ пришедшій уже въ себя Николай Ивановичъ. — Вѣдь и у насъ на Закавказской и Закаспійской дорогахъ были нападенія на станціи и на поѣзда, но вѣдь это такъ рѣдко случалось. И здѣсь… Неужели такъ таки на насъ ужъ и нападутъ, если мы поѣхали?