Дениз Робинс - Сладкая горечь

• Название: Сладкая горечь
• Автор: Дениз Робинс
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-9524-0710-2

Юная Рейн уверена, что влюбилась раз и навсегда, ведь ее Клифф — самый красивый, веселый и нежный мужчина на свете. Но мама и бабушка-герцогиня твердят ей, что Клифф — охотник за приданым, и запрещают с ним встречаться, а на балу он танцует с Лилиас, дочерью банкира… Единственным человеком, который поддерживает Рейн в это трудное время, оказывается Арман. Который сам безнадежно влюблен в нее…

---

«Себе будь верен до конца»… слова Шекспира. Она вдруг поняла, в первый раз в жизни, как важно сохранять верность себе. И ответила «да».

— Только дай мне время подумать… Пока я не хочу объявлять о помолвке. Просто хочу продолжать видеться с тобой. Прошу тебя, не сердись, потерпи немного, Клифф.

Он был страшно разочарован и даже зол, что не смог добиться более определенного ответа, но теперь уже никакие уговоры и убеждения ему не помогут. Опять, в бешенстве думал он, ему предстоит крутиться между двумя девицами, и все из-за проклятых денег. Впрочем, он постарался проявить к Рейн максимум сочувствия и нежности.

Дорогая, я с тобой целиком и полностью согласен, и ты увидишь, каким я могу быть терпеливым, но единственное обещание, которого я надеюсь все же добиться, — что ты не будешь больше объявлять ни о каких помолвках, пока мы с тобой не увидимся.

Она едва слышно рассмеялась, но глаза у нее были печальными и очень тревожными.

— Да, это я тебе могу обещать, Клифф, милый. Теперь мне уже не до помолвок. Все слишком запутанно и непонятно.

— На этот раз ты будешь мне писать, а я — тебе, и я буду ждать, когда ты приедешь в Лондон. Недели через две, не позже. Хорошо?

— Да.

— Ты останешься со мной пообедать?

— Не могу, дорогой, — ответила она тихо, — мне надо вернуться в Канделлу. Не могу надолго оставлять бабушку одну. Бедная моя старушка так напугана тем, что с ней случилось…

Клиффорду хотелось сказать: «Да пошла она к черту, эта твоя «бедная старушка». Однако он кивнул и пробубнил:

— Ну да, да, разумеется. Прошу тебя, передай старой герцогине мои глубочайшие соболезнования. Попроси ее, чтобы она постаралась думать обо мне как о будущем муже внучки без отвращения. Скажи, что мне все равно: пусть она даже вычеркнет тебя из завещания и ты ничего не получишь, — мне до этого нет дела, Я все равно женюсь на тебе во что бы то ни стало.

Рейн не знала, что эти слова были сказаны из чистой бравады и Клиффорд на самом деле немало огорчился бы, узнав, что у его жены совсем нет средств. Однако расстались они наилучшим образом, и в глазах девушки даже стояли слезы, когда украдкой в дальнем конце вестибюля, где в этот час никого не было, он быстро обнял и поцеловал ее на прощание. Затем со всей искренностью, на какую был способен, Клиффорд сказал:

— Я очень люблю тебя, Рейн. Возвращайся ко мне поскорее.

Она на мгновение прильнула к нему. И вдруг испытала странный пугающий холодок — обнимая его, она чувствовала обычное влечение, но никакой радости при этом не было. Хотя его руки и губы вызвали отклик ее тела, сердце никак не отзывалось.

Рейн пребывала все в том же испуганном, несчастном состоянии духа, когда бабушкин шофер вез ее обратно в Канделлу, Арман сам хотел отвезти ее, но она отказалась. Он обмолвился, что у него в Каннах есть срочная работа, и ей неловко было отрывать его от дел.

Девушка была совершенно измучена душевно и физически, когда вошла в спальню герцогини.

Сиделка встретила ее с тревожным лицом:

— Я рада, что вы вернулись, мадемуазель, — госпожа в беспокойстве, что-то говорит, но я ничего не могу понять. Думаю, она зовет вас.

Рейн уселась возле огромной великолепной кровати. Адрианна де Шаньи казалась жалкой и немощной, это была уже не та остроумная, властная, великолепная старуха. Рейн взяла в ладони сморщенную руку; она знала, что не сможет долго сердиться на бабушку, тем более ненавидеть ее. Они так похожи — горделивые, порывистые, безудержные в страстях. Девушка понимала, какие угрызения совести мучают сейчас герцогиню, не моща вынести ее страданий и, наклонившись к ней, заговорила так нежно, так ласково, словно между ними никогда не было размолвки. Она говорила по-французски, зная, что бабушка любит этот язык:

— Дорогая моя… моя самая любимая… как ты?

Темные глаза герцогини вдруг исполнились радости и покоя. Она ответила свистящим, но отчетливым шепотом:

— Лучше, Возвращается тело… уже могу пошевелить ногой… пока не умерла. Де Шаньи так легко не убьешь.

Рейн проглотила тугой комок в горле.

— Да, я знаю, бабуля. Я ведь тоже де Шаньи!

— А где… этот… Кл… Кл… — Она не смогла произнести это имя, и Рейн спокойно договорила:

— Клиффорд? Он уехал обратно в Англию. Я его отослала. Нет… не спрашивай, я сама тебе все расскажу. Он согласился, что нам нужно пока подождать и посмотреть, что будет дальше. Когда ты поправишься, я поеду с мамой домой и там мы все решим.

На лице герцогини отразилось облегчение, и Рейн подумала: «Господи, до чего же они обе его ненавидят — и мама и бабушка! Бедный мой Клифф!» Их ненависть огорчала ее, но, как это ни странно, не разжигала прежнего пламени сопротивления и возмущения. Она приподняла бабушку и подложила ей под спину подушки. Ей даже показалось — хотя она не смела еще этому верить, — что правая часть лица герцогини уже не так сильно искажена. О, слава богу, что удар оказался не таким сильным! Адрианна де Шаньи, хоть была в годах, боролась за жизнь изо всех сил; она еще не готова была встретить Ангела Смерти, который распростер свои крылья на какое-то страшное мгновение над древней Канделлой. Сегодня шелест его крыльев был уже гораздо отдаленнее. Жизнь все еще держалась в слабом старческом теле.

Несчастная снова заговорила, и Рейн наклонилась поближе, чтобы расслышать.

— Не… отзывай… объявление… из газет.

— Какое объявление? — не поняла девушка.

— О помолвке… твоей с Арманом.

Рейн затаила дыхание.

— Но, бабушка, я сейчас не хочу объявлять ни о какой помолвке с кем бы то ни было.

Лицо герцогини отчаянно задергалось.

— Рейн… деточка моя, умоляю… он мне как сын… я сделаю все, чтобы загладить вину за те письма… Но Рейн… Рейн, прошу… не разбивай ему сердце.

И тут в девушке воскресла прежняя, строптивая Рейн:

— Ну конечно, пусть лучше мое сердце будет разбито!

Однако, уже произнося эти слова, она почувствовала в себе некоторую, но очень явственную перемену. Внутри, где-то в глубине, зазвучал голос: «А ты уверена, что твое сердце не будет разбито, если ты потеряешь Армана навсегда?»

Глава 20

Роза Оливент сидела у открытого окна в спальне своей дочери, обмахиваясь сложенной газетой.

Было пять часов. Всего час назад она приехала из Англии, охваченная паникой из-за телеграммы, которой ее вызвали во Францию. Новость о внезапной болезни герцогини очень ее расстроила.

Роза уже виделась с герцогиней, они поговорили, и теперь — вот уже полчаса — она спорила с Рейн.

Девушка, в коротком цветастом платье без рукавов, лежала на кровати со смоченным одеколоном платочком на лбу и пульсирующих от боли висках. Глаза ее были закрыты. Она отдыхала в затененной комнате, пытаясь спастись от ужасного приступа мигрени. Тут вошла ее мать, раздвинула занавески, подняла жалюзи и принялась распекать ее. «Как в старые добрые времена, — мрачно усмехнулась про себя Рейн, хотя в теле ее каждый нерв дрожал от возмущения. — Бедная мамочка! Для нее главное — чтобы все было прилично, по правилам… Какая же она бестактная! Все, что она делает, так продуманно, так безупречно, все ее эмоции — если они вообще есть — под контролем».

Вполне понятный испуг, который испытала в Лондоне миссис Оливент, узнав об инсульте матери, давно рассеялся. Она снова была собранной и практичной, как всегда. Раз приехала Роза Оливент, в Канделле больше не будет хаоса. Ей не понравилась французская сиделка, и она хотела уговорить мать взять англичанку. Она не доверяла доктору де Витте — считала, что он не так лечит. Завтра она выпишет врача из Парижа. Элен, видите ли, истерична и глупа. И вообще слуги совершенно распустились. Все, все пошло наперекосяк, стоило Розе Оливент ненадолго уехать. А что касается Рейн… ну, тут просто говорить не о чем. Она глупая девчонка, которая сама не знает, что творит, и всегда была такой. Миссис Оливент рассказала, как сначала обрадовалась, получив первую телеграмму — насчет помолвки Рейн с Арманом. Правда, он был не совсем то, на что рассчитывала миссис Оливент, не ровня ее дочери — все-таки Рейн была первой красавицей среди юных дебютанток в свете. Но он благородного происхождения, с хорошим воспитанием, умный и добрый. Рейн получит свое наследство, ведь герцогиня обожает Армана. Итак, все складывалось превосходно. И вдруг она узнает, что удар у герцогини случился из-за неожиданного визита этого ужасного Клиффорда Калвера… и что же? Как Рейн могла так поступить — до такой степени расстроить родную бабушку, которая ее обожает и столько для нее сделала? До чего она довела бедную старую женщину? Почему не могла сразу отослать Калвера, а вместо этого кинулась с ним вон из дома самым неприличным манером, и это в тот момент, когда Арман должен был вручить ей обручальное кольцо?