Павел Кошовец - Три удара колокола

• Название: Три удара колокола
• Автор: Павел Кошовец
• Жанр: Фэнтези

---

- Ту падаль?.. Верно, - глубокомысленно потянул длинным носом.

Ну, чисто тебе полководец, не хватает для полноты образа куриной копчёной ноги в одной руке и бутылки "сухого" третьего отжима во второй и расхристанной мотни после тщательного общения с гулящей девкой.

Нарисованная картина бала столь ярка, что РоШакли невольно хихикнул, на что его собеседник величаво качнул головой, явно не понимая едкого юмора ситуации, а в силу природной недалёкости записывая реакцию компаньона на свой счёт.

- Туда им и дорога, - брезгливо процедил.

Спохватившись, РоШакли подозвал сигнальщика, и над местом схватки разнеслись чистые звуки горна. "Отход. Построение цепью".

Пехотинцы с явным облегчением организованно отступили от изрядно потрёпанных, но продолжающих огрызаться и оставаться смертельно опасными защитников.

Передышка. Противники с трудом успокаивают возбуждённые адреналином сердца, смотрят друг на друга, лезвия и острия невольно клонятся к земле. Командиры проводят необходимые перестроения, отводя назад раненых, в пылу боя не заметивших эти неприятности и пропуская вперёд тех, кто не так устал, если такое вообще возможно при всеобщем напряжении.

РоШакли посмотрел долгим взглядом на нервно притаптывающего дворянина, и со вздохом отвернулся. Следующий шаг, условно обозначенный, как: "потянуть время, отвлечь соперника от дурных мыслей", он тоже не мог поручить этому индюку - тот запорет процесс двусторонней демагогии на первом же слове и сбежит за щиты скалить зубки, чувствуя себя героем. Нет уж, он бы не доверил ему и такого простого задания, как ковыряние кинжалом в собственной заднице, не то что роль парламентёра...

Он ещё раз набрал в грудь воздух, расправил плечи перед псевдопереговорами - обещать он в принципе собирался много, но отнюдь не думая их выполнять. Молясь о ниспослании ему терпения и хотя бы кратковременного избавления от боли, которая изрядно влияла на мыслительный процесс, он уже двинулся в нужном направлении, когда был грубо остановлен за руку.

Чувствуя нарастающую ярость, которая сейчас была ни к чему, он обернулся. РоЗних поспешно отдёрнул кисть, но страха в его горящих глазах и странном подвижном, изменчивом каждый удар сердца лице не было. В нём полыхала неистовая жажда...

РоШакли взял себя в руки.

- Что надо?

- Оставь кого-нибудь из этих стерв в живых...

Вначале Шакли даже не понял, кого имеет ввиду тот, но тут же холодно кивнул. Допекли, можно сказать, человека, амазонки. Он бы может и сам, будь у него психика и голова чуть попроще, не против был "пообщаться" с кем-нибудь из "ближних" Лидии, с чувством и фантазией выплеснув все накопленные жалобы и претензии. РоЗних не претендовал на курочек королевского рода, он жаждал плоти попроще, но, как минимум, живой.

- Постараюсь, - бросил РоШакли с ядовитой понимающей улыбкой, дёрнул плечом, будто сбрасывая несуществующую руку и, подняв высоко вверх белую тряпку, тяжело затопал между расступающимися солдатами к заваленной набок карете и напряжённо следящими за ним воительницами.

Внимательно рассматривая девушек прищуренным, обманчиво расслабленным взглядом, он удивился произошедшими с ними переменами. Дело не во внешнем, очень растрёпанном, точнее даже, изорванном и изгвазданном в крови виде, нет. А именно в той непоколебимости, стержне, что стал проглядывать в их поведении, позах и взглядах. Он, будучи, как он думал, "настоящим" мужчиной, никогда не считал девиц, рядящихся в штаны и играющих в войнушку, достойными внимания, что не забывал нередко демонстрировать в словах и жестах. Но сейчас перед ним были не то что опытные, но достаточно опасные змеючки, которые даже ценой собственной жизни не побояться ужалить врага. Это была уже сила, с которой, если её вовремя не выкорчевать, в будущем придётся считаться.

- Где там Лидия? Поговорит надо, - бросил он, скорчив приветливую улыбку.

- Приёмный день закончен, и Её Высочество вам аудиенцию не назначала. Ты уже был достаточно красноречив, Шакли, - ответила без улыбки симпатичная тоненькая блондинка, тем не менее обернувшись назад и бросив несколько слов другой воительнице. - Твою жирную рожу и набитое дерьмом пузо нам будет очень приятно накрошить на мелкие кусочки и скормить дракону. Но, сомневаюсь, что бедная скотина после изжоги и знатного метеоризма будет нам благодарна. Зато ты наконец обретёшь свою настоящую форму, к которой стремился всё это время - огромную дымящуюся драконью лепёшку. Надеюсь, ты не будешь ощущать дискомфорт, облизываясь...

Потихоньку закипая, РоШакли делал вид, что игнорирует оскорбления, преподносимые ему ровным голосом, и с интересом наблюдал, как к жидкой цепочке амазонок подтянулось несколько мужчин, среди которых и был ненавистный эльф. Именно этот персонаж полностью завладел вниманием главного стражника. Как у РоЗниха был бзик по поводу воительниц, так у него - высокорождённый, по поводу которого у него появились очень нехорошие мысли.

Эльф легко и невесомо скользнул за спиной светловолосой девушки, окинул окружающее пространство невозмутимым - словно на какой-то прогулке - взглядом и... неожиданно посмотрел прямо в глаза РоШакли...

Драконий светлый улыбался ему!

РоШакли почувствовал, как рот раздвигается в оскале, а от бешенства кровь начинает заполнять глаза. Ещё чуть-чуть, и он бы зарычал, а там, глядишь, недалеко до самоубийственной атаки... Но тут вовремя прозвучал мелодичный холодный голос.

- Чего тебе надо, предатель?

Начальник городской стражи стряхнул с себя наваждение, словно пёс воду, и с трудом перевёл взгляд на высокую фигуру, затянутую в доспехи и закутанную в плащ.

- Ваше Высочество, разве можно так говорить? - изобразил укоризну, из-под бровей рассматривая незадавшуюся королеву и в скором будущем пищу для червей. Несмотря на высоко задранный подбородок и гордую осанку, чувствовалось, что принцесса крови устала и... в отчаянии.

Его сердце изобразило невероятный, достойный самых диких жеребцов скачок от радости. Вот он сладостный миг! Когда презренный может прищемить холёные носы и безнаказанно выдавить розовые сопли, которые совсем недавно почитались нектаром, который требовалось хлебать золотыми ложками.

- Вы ведь знаете, что я - ваш верный слуга... был. Пока вы не укокошили вашего венценосного батюшку, опрометчиво не убрав следы...

- Хватит врать, Шакли, - прервала она его, в глазах не мелькнуло ни искорки - она смотрела на него, как на пустое место. А демонстративно убранная приставка перед фамилией так болезненно полоснула по самолюбию, что от негодования перехватило дыхание. - Говори, чего хотел. И убирайся - видеть твою наглую рожу не могу. Сдаваться мы не собираемся, а умереть с оружием в руках готовы. Так что твои змеиные речи прибереги для целителя, который будет выхаживать твою задницу.

Такого позора он ещё не ощущал. И стрела в мягком месте показалась райской примочкой от геморроя. Его не только раскусили, но и прилюдно ткнули лицом в дерьмо, что впору было накладывать на себя руки или - в крайнем случае - сгорать от стыда. Выпотрошенное сознание ошеломлённо металось в черепной коробке наподобие эха, не в силах понять, что делать дальше. Говорить что-либо не имело смысла. Но и разворачиваться молча и уходить, ощущая на спине воз насмешек, тоже не было сил. В одночасье неизбежная победа потеряла сладость и триумфальное послевкусие...

Ну что за девка! Так испоганить праздник! Вначале лучник лишил его сидячего положения, а теперь вот она, смертница, смеет показывать зубки, по которым вот-вот пройдут напильником и клещами.

Он бы ещё долго так стоял, тупо глядя вслед ушедшей дочери убитого короля, не замечая равнодушные взгляды юных дев, научившихся убивать наравне с мужчинами, сживая пудовые кулаки, будто какой-то проигравший, но тут к нему нервно приблизился солдат - вестовой.

РоШакли потряс головой. Негромкие слова всё не желали проникать в голову, забитую ватой. Зато он наконец сообразил, что лучшего момента ретироваться, как сообщение посыльного, не придумаешь. И квадратная мрачная фигура, сильно припадая на левую сторону, решительно захромала к застывшей шеренге уже не столь сверкающих пехотинцев.

- Повтори, что случилось...

РоШакли отвернулся от потеющего под его тяжёлым взглядом солдата - плохое настроение командира так повлияло на него, что он чуть не заикался.

Новость была странная, и если бы не обязательное его присутствие здесь, он непременно наведался с проверкой лично.

Какие-то олухи без его разрешения подняли ворота. Он вполне допускал, что иной офицер решил поиграть в какие-то свои игры. Процедура пересечения северного выхода была вполне чёткой: последней инстанцией на кручение барабана был именно он, начальник гарнизона. В связи с нехваткой людей, проход на территорию дворцового комплекса был возможен по специальным разрешениям только через парадные ворота, где стражи было достаточно, чтобы проводить при необходимости досмотровые мероприятия. Здесь же, на северной стороне всё было просто заблокировано, но, учитывая какую-нибудь гипотетическую необходимость в поднятии створки, решение об этом РоШакли решил замкнуть на себя. И вот теперь такая... незадача.