Эрнст Питаваль - Голова королевы. Том 1

• Название: Голова королевы. Том 1
• Автор: Эрнст Питаваль
• Издательство: Звонница-МГ : Райдуга
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1993
• ISBN: 5-7338-0001-2

Политические интриги и тайные заговоры, бурная любовь и рыцарские поединки, своеобразная жизнь при средневековых королевских дворах… Об этом и многом другом вы с неослабевающим интересом прочтете на страницах романа Эрнста Питаваля «Голова королевы», впервые за последние семьдесят лет издаваемого в России. В центре повествования противоборство между двумя знаменитыми женщинами XVI века — шотландской королевой Марией Стюарт и английской королевой Елизаветой I Тюдор.

В первый том трилогии, выпускаемой АО «Звонница-МГ», вошли книга «В борьбе за трон» и начало книги «Дворцовые страсти».

---

— Да, я верю этому! — воскликнула Мария Стюарт, схватив своими маленькими ручками руки Роберта. — Мама, он благороден и добр; ты не должна делать ему зла, я не хочу этого!…

— Дрейбир обманул меня, — тихо проговорила Мария Лотарингская. — Роберт Говард, — продолжала она громче, каждая мать со слепой страстностью защищает свое дитя. Я хотела пытать вас, чтобы вынудить признание относительно того, какие интриги ведет регент и каковы его планы насчет того, чтобы держать в зависимости от себя королеву, мою дочь. Я даже допускаю мысль, что в своем предательстве он способен отдать королеву Шотландии во власть англичанам, и считала вас за орудие его воли. Теперь я жалею о случившемся, но вы сами дали понять, что за вами стоит защита регента.

— Я сделал это только для того, чтобы испугать своих врагов ваше величество.

— Значит, это была хитрость? — удивилась вдовствующая королева. — Эта предосторожность была, быть может, очень умна, но повлекла за собой заблуждение, которое заставило меня поставить вас в крайне неприятное положение·.

— Значит, и ты, мама, прощаешь? — обрадовалась Мария Стюарт. — Но здесь холодно и мрачно. Пойдемте, — обратилась она к Сэррею, и в это мгновение она заметила кастеляна, который будучи поражен ударом Роберта, упал, обливаясь кровью, и умер, не проронив ни звука. — Пресвятая Дева! — воскликнула она. — Что это?

Мария Лотарингская подошла к кастеляну и, чуть дотронувшись до него ногой, произнесла с чувством внутреннего удовлетворения:

— Он мертв! Ваш меткий удар, Роберт Говард, избавляет меня от строгого и тягостного суда.

С этими словами, как бы в виде примирения и прощения, она протянула руку Сэррею.

Тот взял эту руку в свою, но ужаснулся бессердечию и бесчувственности этой женщины и не поднес ее руку к своим губам, не подумав о том, что в эту минуту смертельно оскорбил тщеславие женщины и гордость королевы.

Мария Лотарингская нервно пожала плечами и подала руку духовнику. Мария Стюарт побежала вперед, чтобы выйти первой из страшного подземелья, а Сэррей немного отстал от других и, подозвав служителей, приказал:

— Устройте кастеляну почетное погребение, а завтра зайдите ко мне получить свою награду.

Затем он последовал за королевами.

Перед наружной дверью ждали Мария Сэйтон и две камеристки, сопровождавшие королеву. Когда леди Сэйтон увидела Роберта невредимым, ее глаза заблестели радостью, но она тотчас же отвернулась, когда он подошел поблагодарить ее.

— Мария! — прошептал он с сильным волнением. — Жизнь, которую вы спасли, принадлежит вам!

Она подняла на него свой взор и с насмешливой улыбкой и свойственной ей веселостью задорно ответила:

— Что за пустяки!… Мы поквитались, вот и все!

В это мгновение королева-мать обернулась, и в ее глазах вспыхнул мрачный огонь. Теперь она точно знала, кого ей благодарить за то, что ее дочь в первый раз проявила волю королевы.

Глава шестая ЖЕНСКАЯ ХИТРОСТЬ

I

Роберт не видел ни одной из обитательниц замка в течение двух дней, последовавших за нападением на него, но ему, по молчаливому соглашению, были оставлены ключи, которыми заведовал кастелян.

Он сидел на берегу озера и удил рыбу, когда сторож на башне протрубил в рог, извещая о приближении гостя к замку. Роберт вскочил с места, будь то хорошие или плохие вести, для него это все же было развлечением, быть может, даже случаем увидеть Марию Сэйтон, если бы пришлось вести гостя к королеве.

Через озеро плыла лодка, и уже издали Роберт узнал своего друга-стрелка; Брая узнали также из окон замка, так как к Роберту вышла камеристка и объявила, что обе королевы нездоровы, не могут никого принять и просят сказать об этом посланцу.

Роберт обещал исполнить просьбу и сделал это с тем большей охотой, что мог без помехи вдоволь болтать с Браем.

Вальтер выпрыгнул на берег из лодки и сердечно поздоровался с Сэрреем. Узнав о нездоровье королев, он засмеялся и сказал, что предвидел это, добавив, что на этот раз ему нет надобности просить их об аудиенции, так как он только привез письмо регента и довольно долгое время будет находиться поблизости, чтобы иметь случай видеть высоких особ, когда они снова поправятся.

— Что? — воскликнул Сэррей. — Вы останетесь поблизости? Разве регент подозревает измену или предвидит какую-нибудь опасность?

— Быть может, и то и другое, — ответил стрелок, которого Роберт повел в свою комнату, куда приказал подать закуску и вино. — Многое произошло с тех пор, как мы расстались, да, многое, и притом не особенно неприятное для вас. Но прежде всего доставьте мое письмо по адресу, оно заключает в себе пилюлю, которая, быть может, лучше, чем доктор, вылечит вдовствующую королеву.

— Но все же в нем нет ничего неприятного? — спросил Сэррей, уже начинавший бояться, что граф Монгомери попался в руки регента…

— Снесите прежде письмо, а потом я расскажу вам, что знаю и что думаю! — предложил Брай.

Роберт взял запечатанное воском послание и направился через двор к главному зданию, желая вручить письмо дежурной придворной даме. Но на лестнице его уже встретила Мария Сэйтон, и ему показалось, что она, наверно, быстро бежала, так как едва дышала, когда он заговорил с ней.

— Прекрасная леди, — сказал он, — дерзаю нарушить запрет, державший меня несколько дней вдали от вас, так как имею поручение к ее величеству вдовствующей королеве.

— Отдайте мне письмо, — живо перебила Мария молодого человека, а когда тот с удивлением посмотрел на нее, так как письмо было спрятано у него в кармане, то она добавила: — Конечно, если у вас есть письмо. Ведь королева ожидает ответа регента на свой запрос.

— Вот оно, — сказал он, вручая ей пергамент, — а если в нем заключается что-либо неприятное, не ставьте мне это в вину!

— Вы хотите сказать, что королева не должна ставить вам этого в вину, так как письмо адресовано ей?

— Я хочу сказать, — ответил Сэррей, стараясь уловить взор красавицы-фрейлины, — что для меня здесь есть только одно существо, гнева которого я страшусь. Королева справедлива, но Мария Сэйтон…

— Ну? Почему вы остановились?

— Мария Сэйтон сурова, так как знает, что она любима, и…

— Прекрасный паж, ваши слова очень лестны, но вы наговорили мне столько любезностей, что с моей стороны было бы легкомысленно верить им.

— Мария, жертва моей честью не была ничтожной мелочью…

— Тсс!… Это должно быть позабыто! Или, быть может, напоминанием об этой ночи вы хотите сказать, что мы все теперь находимся в вашей власти и что одно ваше слово может навлечь на нас неприятности?

— Леди Мария, я надеюсь, вы не сомневаетесь, что я не способен на низкую месть, — воскликнул Сэррей.

— Посмотрим, — засмеялась она. — Вы смелы, храбры и находчивы. Сегодня я увижу, умеете ли вы хранить секреты.

— А если сумею, Мария? — спросил Роберт.

— Тогда я буду считать вас за образец добродетели! — воскликнула девушка, смеясь и поспешно убегая, но при этом ее почти ласковый, нежный взгляд сказал Роберту более, чем могли бы сделать слова.

Сэррей вернулся в свою комнату, причем, когда он проходил по двору, ему снова показалось, что в окнах галереи, над его помещением, проскользнула какая-то тень.

Волнение Марии Сэйтон бросилось в глаза, а то обстоятельство, что она требовала письмо, которого она не видела, внушало подозрение. До Роберта доходили слухи о потаенных дверях и коридорах во дворце, следовательно, представлялось весьма возможным, что его разговор с приятелем был подслушан, и он решил наказать подслушивателей.

Прежде всего он дал знак стрелку говорить тихо о вещах, которые не должны быть разглашены, а затем начал громким голосом:

— Знаете, я веселюсь здесь более, чем ожидал; у королевы очень любезные придворные дамы.

— И вы, конечно уже влюбились? — спросил Брай.

— Да, я на пути к тому.

— В таком случае чокнемся. За ваше здоровье и счастье! Которая же это из дам?

— Самая прекрасная, самая веселая и, быть может, самая коварная.

— Тогда берегитесь, граф!…

— Я так и делаю, поэтому прошу вас говорить совсем тихо, — произнес Сэррей. — Вы не можете себе представить, какие у дам тонкие уши. Они слышат все, что желают скрыть от них, и не слышат того, что должны слышать.

Легкий шорох за стеной выдал, что подозрения Сэррея были верны.

— Они подслушивают! — шепнул Брай, а затем громко добавил: — Будь наша красавица любопытна, она не простила бы вам, что вы лишили ее удовольствия подслушивать.

— Я того же мнения, — засмеялся Сэррей. — Ну, теперь рассказывайте! Вы говорили, что у вас произошло многое?

— Да, и даже очень серьезное, — ответил стрелок, понизив голос. — До регента дошли слухи, что англичане и французы замышляют насильственное похищение королевы. Вследствие этого он, лично оберегая южную границу, двинул отряд к Дэмбертону, а мне с пятьюдесятью конными стрелками поручил защищать берега Ментейтского озера.