Пьер де Вильмаре - Досье Сарагоса

• Название: Досье Сарагоса
• Автор: Пьер де Вильмаре
• Жанр: Публицистика
• Год: 2002

Кто прикрывал и защищал Гестапо-Мюллера, руководителя нацистской тайной полиции с 1933 по 1945 годы, в то время как на Нюрнбергском процессе он фигурировал во главе списков военных преступников? Ибо он не умер на руинах Берлина в момент падения Третьего Рейха…

Знали ли вы, что генерал НКВД, который был мини-стром госбезопасности СССР при Сталине, «вел» дело Мюллера до 1951 года? Знали ли вы, что другого персонажа из верхней части списка в Нюрнберге, Мартина Бормана, серого кардинала Гитлера, тоже загадочным образом защищали после войны?

Знали ли вы, что между Баварией и Испанией до 1948 года функционировала тайная сеть, снабженная радиостанциями, и что во Франции, в Монпелье, в Тарбе, в По французы повиновались ее дирижеру Мартину Борману?

Офицер разведывательной службы, автор этого труда — единственный специалист, который встретил Бормана в 1949 году, незадолго до того, как тот окончательно уехал в Южную Америку, где и умер в 1959 году. Но во избежание любых возражений, автор опирается здесь на ранее неизвестные читателю американские, советские, восточногерманские (из Штази), чешские архивы, и на свидетельства некоторых руководителей разведывательных служб из Берлина, Праги, Варшавы, Брюсселя, Буэнос-Айреса, собранные автором в ходе его дли-тельного расследования в Центральной Европе, Испании, Южной Америке, и погружения в тайны Европы, оккупированной Советским Союзом.

Выдающийся репортер Джон Суэйн, увидев архивы автора, написал в 1996 году в газете «Санди Таймс», что, будь они опубликованы, мир бы очень удивился. Уже в 1995 году немецкий журнал «Фокус» ссылался на него в своей статье о послевоенной истории Мюллера.

Так и существует реальная история, шагая параллельно с историей официальной.

---

Советские агенты есть и в центральном аппарате министерства иностранных дел, руководимого с 1938 года Риббентропом, и в некоторых посольствах Гер-мании, не только в Токио или в Вашингтоне, но также в Париже, в Брюсселе и в Швейцарии. В то время, согласно нашим исследованиям в немецких архивах, Гестапо-Мюллер внедрил в дипломатический корпус уже 2450 своих сотрудни-ков. Однако если не считать четырех или пяти «дел», раскрытых после 1941 года, слепота или пассивность людей Мюллера обескураживает. Разве не они, в конечном счете, обязаны были следить за идеологической чистотой их соседей, советников, коммерческих атташе, и т. д.?

Еще занимательнее, если можно так сказать, констатация того, что происходит в Германии в «культурном» плане, вокруг Йозефа Геббельса. Начиная с 1925 года доктор Геббельс был окружен множеством актрис и деятелей искусства, роль которых со временем обязательно должна была бы вызвать подозрения у Мюллера. Например, среди завоеваний этого ловеласа Йозефа — из-за чего его супруга Магда жаловалась Гитлеру — в 1930 году появилась очаровательная ак-триса-дебютантка, Ольга Шкарина-Фёрстер. Геббельс не удивлен тем, что су-пруг Ольги, австрийский журналист и более или менее признанный писатель, не проявляет большой озабоченности из-за того, что его жена бросилась в объятья Геббельса. Итак, вышеупомянутый муж, Арнольт Броннен, он же Арнольд Брон-нер, так же, как и Ольга, — советский агент.

(Ольга Ивановна Шкарина-Фёрстер, более известна как Ольга Фёрстер-Прове, актриса, агент советской разведки, эмигрантка из России. С 1920-х годов актриса национал-социалистической сцены в Берлине, с 1930 года — агент внешней разведки (ИНО) ОГПУ под номером А-229. В конце 1920-х познакомилась с режиссером и драматургом Брон-неном, за которого вышла замуж по приказу ОГПУ. Как сообщал 24.12.1930 берлинский резидент ИНО ОГПУ в Москву: «По ее словам, Геббельс считает ее героиней национал-социалистической партии, делает все, чтобы видеться с ней как можно чаще». В 1935 году покончила с собой. Детали ее шпионской деятельности неизвестны. Из «Энцикло-педического словаря секретных служб XX века» Гельмута Рёвера, Штефана Шэфера и Маттиаса Уля, Мюнхен, 2003. — прим. перев.)

Ольга, агент А-229 в картотеке внешней разведки (Иностранного отдела, ИНО) ОГПУ-НКВД, сообщала очень интересную информацию о жизни руководящих кадров НСДАП: их нравах, их соперничестве, их склонности к оппортунизму или 68

преданности Гитлеру. Разумеется, нельзя вменять в вину Мюллеру то, что он не разоблачил Ольгу, которая умерла очень рано, в 1935 году, так как он к тому времени занимал свой пост всего год. Но по иному обстоит дело с Бронненом, ее супругом, который продолжает вращаться в окружении Геббельса, в то время как Мюллер со своими баварцами следит за партийными кадрами. Шесть лет спустя Броннен временно отстранен от своей должности на государственном радио: только что было раскрыто его еврейское происхождение. Тогда в дело вмешивается лично Геббельс: «Этот человек — наш друг, я это улажу!» Он ведет себя точно как Геринг, который говорил: «У меня есть мои евреи! Оставьте их в покое!» Броннен восстановлен на своей должности.

Это не должно было бы помешать Мюллеру проявить бдительность, так как Броннен был в постоянных отношениях с Арвидом и Милдред Харнак, важными агентами берлинских разведывательных сетей, которые будут окончательно разоблачены в 1942 году. Однако Броннер переживает все эти разнообразные расследования совершенно безнаказанно.

Только весной 1945 года он все-таки «исчезает» из-под наблюдения. Он укрыл-ся в Австрии у коммунистической сети и оттуда перешел в Восточный Берлин. Я обнаружил его в 1947 году среди маленькой свиты интеллектуалов на службе Вальтера Ульбрихта, главы компартии Восточной Германии.

Броннен не является исключительным случаем. Со временем окружение Геб-бельса было наводнено актерами и главным образом актрисами, являвшимися информаторами Москвы. Среди них была Марта Харелль, позже также Марика Рёкк, не говоря уже о менее известных артистах, которые если и не сочувство-вали коммунистам, то помогали католическим сетям, вроде малоизвестной «Бе-лой Розы», так жестоко уничтоженной Мюллером. Так, например, в 1944 году были интернированы дочь директора Гамбургской оперы Инге Больман, которой едва исполнилось двадцать лет, и ее муж, которым удалось избежать смерти только благодаря окончанию войны.

Такое же проникновение агентов осуществлялось и через окружение рейхсмар-шала Геринга. Не говоря уже о князе Януше Францишеке Радзивилле, который в 1967 году сам рассказал о своих отношениях с главой немецкой авиации, бы-ла еще актриса Ольга Чехова, одновременно связанная с Радзивиллом и посто-янно входившая в маленькую свиту, окружавшую рейхсмаршала. Павел Судо-платов, который был вторым человеком во внешней разведке НКВД, сам под-твердил этот факт в своих мемуарах в 1995 году. В них упомянуты разные фи-гуры советского шпионажа, которые так же как князь Радзивилл и Ольга Чехова напрямую подчинялись Лаврентию Берии, а не аппарату внешней разведки НКВД или военной разведки ГРУ.

Одна лишь советолог Франсуаза Том рассказала об этой структуре в своем труде, посвященном Берии, написанном на основе откровений его сына Серго.

Коротков, он же Эрдберг, с 1938 по 1941 годы действует в тени, в равной сте-пени эффективно и неприметно. Присутствуя в посольстве или участвуя в по-ездке в Москву, как и положено торговому атташе в Берлине, он полезен в сво-ем двойном качестве — как бдительный страж и как аналитик, оценивающий по-ведение немцев. Потому что эта двойная жизнь позволяет ему, в то время как он «ведет» многих из руководителей советских сетей в Берлине, прощупывать, действительно ли его официальные собеседники не раскрыли ничего, касающе-еся этих сетей.

Очевидно, ничего не обнаружено. Возможно, Гейдрих думает, что раз он под-ставил своего двойного агента Ореста Берлинкса Амаяку Кобулову, резиденту НКГБ в Берлине, то немцам теперь нечего опасается советских специальных служб. Но Мюллер? Неужели он намеренно ослеп? Фактически до лета 1941 го-да Берлинкс через Кобулова, брата ближайшего сотрудника Берии, дезинфор-мирует Сталина. Это одна из тех махинаций, которые в игре разведывательных служб часто приводят к катастрофам. Она становится составной частью сово-купности причин, по которым Сталин не верит десяткам донесений, которые с ноября 1940 по июнь 1941 года настоятельно предупреждают о намерении Бер-лина напасть на СССР.

Если Гейдрих и Мюллер и осуществляли в то время свои полицейские операции, то эти удары всегда были направлены только на рядовых коммунистов, но нико-гда не затрагивали сети «Красного оркестра». Когда же этот аппарат зимой 1941–1942 года будет разоблачен, то это произойдет не вследствие мастерства Гестапо-Мюллера, а благодаря военной контрразведке, системе радиоперехвата Абвера.

5.3. Советский легальный и нелегальный разведывательный аппарат в Германии

Здесь нужно сделать отступление, чтобы лучше понять сложность работы совет-ских разведывательных сетей в Германии — а также в других странах — при приближении к подписанию пакта между Берлином и Москвой.

До чисток 1937 и 1938 годов система советского шпионажа и подрывной работы была относительно проста. Аппарат делился на три отрасли: разведка Комин-терна, которая активизировала свои сети в тени и без ведома коммунистических партий; внешняя разведка НКВД (Иностранный отдел (ИНО), позже Первое главное управление КГБ), у которой был собственный «резидент» в Германии, руководивший своими собственными информаторами; и ГРУ или разведка Гене-рального штаба Красной армии, у которой тоже был свой собственный «рези-дент» в Берлине, с военным атташе и его помощниками.

Но работа этих трех отраслей сопровождалась работой «нелегальных» агентов, то есть офицеров или агентов разведки, внедренных под видом и с документами других людей и проникнувших во все ранги общества, как будто они были настоящими немцами или также иностранцами, проживающими и работающими в стране. Чистки перевернули вверх дном этот невидимый порядок. Подозрева-емых в антисоветской деятельности либо отозвали назад в СССР либо убили прямо там, где они работали (так произошло с Игнатием Рейссом в Швейцарии), или же они вовремя успели скрыться. Паутина была разорвана. И людям вроде Короткова было после этого ужасно трудно зашивать в ней дыры, поддерживать деятельность не разрушенных сетей, наконец, убеждать активистов, которые работали из своих убеждений, что стратегия Кремля действительно самая луч-шая.

Что касается «резидентов», то цифры, которые мы узнали в советских архивах и в российской прессе с 1975 по 1995 год, показывают следующие данные, ко-торые нам представляются характерными: в 1928 году, до прихода нацистов к власти, резидентура советских спецслужб в Берлине насчитывала 8 постоянных сотрудников, которые располагали 39 источниками в немецком правительствен-ном аппарате. В 1935 году она насчитывает 16 офицеров разведки, но в 1937–1938, вследствие чисток, в немецкой столице остается не более трех постоян-ных сотрудников. И эта цифра в 1939 году уменьшилась до двух — символ идиллии в германо-советских отношениях.