Кирилл Бенедиктов - Фэнтези-2006

• Название: Фэнтези-2006
• Автор: Кирилл Бенедиктов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-14117-0

Доблестные рыцари и прекрасные дамы! Знаете ли вы, что гзумгарайский сыр бывает только в мышеловке? Известно ли вам, что доброе слово и горгулье приятно? Осведомлены ли вы, кто составляет меню для пожирателя душ? Можете ли вы сказать, в котором часу сегодня состоится восход Шестого Солнца и какие неприятности за сим воспоследуют? В конце концов, если разбойник на рыцаря налезет, кто кого сборет в поединке характеров?

Если эти вопросы до сих пор ставят вас в тупик, соблаговолите незамедлительно изучить сей фолиант, в котором собраны новые фэнтезийные произведения, кои отечественные писатели-фантасты дерзнули вынести на ваш строгий, но беспристрастный суд. Решительно не вижу, почему бы благородным донам не развлечь себя чтением этой в высшей степени поучительной и крайне увлекательной книги!

---

Лэньон Ривердейл был лейб-беллатором, иначе дуэльным заместителем короля Шарлеманя Вспыльчивого, снискав владыке репутацию тирана и человека, крайне щепетильного в вопросах чести.

Климент Ривердейл, обеднев, открыл частную школу фехтования, публично объявив иных маэстро шарлатанами. Через некоторое время он принес извинения оставшимся в живых коллегам. Эти извинения в письменной форме более века украшали собой учебную залу школы, вместе с девизом: «Шпагу — королю, гонор — никому!» Поговаривали, что были они еще более оскорбительны, нежели первоначальное заявление Климента. Так или иначе, остальные Ривердейлы, на чьем попечении оставалась школа в последующие годы, в уязвлении коллег словесными выпадами замечены не были.

С выпадами иного рода — по ситуации.

В скрипториях для юных забияк книги знаменитой семьи шли нарасхват: «О привлекательности ноги неодоспешенной», «Дуэль на бастардах: преимущества и недостатки», «Парадоксы оружия» и «Гладиаторий». Особенно с иллюстрациями авторов.

И, наконец, в новейшее время семья Ривердейлов имела прямое отношение к храму Шестирукого Кри.

Здесь, пожалуй, стоит задержаться особо. В отличие от пресловутого острова Гаджамад, колыбели воинских искусств, с его великими мастерами, каждый из которых выглядел безобидней ребенка или, если угодно, старца-паралитика, — храм Шестирукого пошел другим путем. Кри, он же Кристобальд Скуна, маг и величайший гипнот-конверрер из накопителей, существовавших досель, посвятил годы жизни изучению боевых навыков хомобестий. Псоглавцы и гнолли, русалки и кентавры, гарпии и алконосты, минотавры и сатиры, анубисы и озирисы, Леониды и стокимы, великаны с лебяжьими шеями — все они попадали в поле зрения Шестирукого Кри.

Оборотнями Кристобальд не интересовался, предпочитая стабильные сочетания.

Каким образом гипнот договаривался с предметом своего интереса, да еще и добивался разрешения погрузиться с когтистой гарпией или, скажем, гривастым Леонидом в уни-сон на заданную тему — один Вечный Странник знает. Достоверно известно другое: войдя рука об руку в уни-сон, маг начинал метаморфировать грезу, порождая конфликт за конфликтом. Разумеется, речь шла о конфликтах внешних — ни один гипнот, будь он харизмат-лидер Маковой Ложи, не рискнул бы обратить агрессию компаньона на себя самого. Такие штучки грозили спонтанным разрушением уни-сна и разложением личности гипнота на массу разумных, но крайне неуживчивых «соседей». Посему, ведя подопечного дорогой баталий, Кристобальд Скуна всего лишь заносил инстант-образ сражающегося гнолля или анубиса в обширный меморандум — скрупулезно, со всем спектром методов, ухваток и навыков, характерных для данного существа.

Псоглавцы, мастера грызни и непревзойденные борцы, с их молниеносными бросками в ноги и мертвой хваткой челюстей, смыкающихся на горле сбитой жертвы. Гнолли и анубисы, близкая родня псоглавцев, вместо фронтальной атаки предпочитали серии быстрых укусов в места расположения крупных артерий — пока шла увертливая война за захват, предшествующая «бесовой мельнице» или «оползню».

Прыгучие сатиры ловко обезноживали противника ударами твердых копыт, брыкаясь с исключительной меткостью: колени, подъем стопы, внутренняя сторона бедра, пах, живот, и никогда — выше. В ближнем бою не было равных их родичам, пьяницам-силенам, сторонникам тайного принципа: «Кошусь на восток, падаю на запад!», и фавнам. Низко опущенная голова с выставленными рожками, слабая чувствительность к боли, умение зажимать врага в угол — после чего фавн без устали молотил кулаками, мало уступавшими копытам в твердости.

Пикирование гарпии на добычу — мощные когти ног глубоко впиваются в плоть, крылья лупят по лицу, ослепляя, а кривые и острые когти рук неустанно трудятся над всем, до чего дотянутся. Более мирные алконосты не обладали таким впечатляющим набором когтей, зато ужасающая скорость их полета опрокидывала любого, в кого врезался разгневанный алконост, вызывая повреждения органов и внутреннее кровотечение.

В морских баталиях русалки были непобедимы.

Минотавры одно время едва не привели к банкротству Агильерский Корридор. Подав прошение о милосердии к невинным животным, они, согласно решению суда о равноценной замене, приняли участие в корридах вместо обычных быков — чем сильно сократили численность тореро, гордых и вспыльчивых любимцев публики.

О Леонидах и вспоминать нечего — боеспособность льва, помноженная на изворотливость человека, говорила сама за себя.

По мере накопления знаний Шестирукий Кри перешел к следующему этапу эксперимента. Войдя в уни-сон с чистокровными людьми, адептами храма и бескорыстными ревнителями бранного дела, он опять формировал батальную ситуацию, — одновременно накладывая на человека-«попутчика» инстант-образ дерущейся хомобестии. Гибкая психика бойца адаптировала чужие, но безусловно полезные навыки, внося их в привычный арсенал измененными, но результативными. Разнообразя таким образом собственный театр военных действий, человек получал ряд несомненных преимуществ, сводя воедино данное от рождения, полученное при обучении, обретенное в итоге жизненного опыта — и привнесенное гипнотом-накопителем. А заодно, познав ухватки хомобестий, мог успешнее противостоять им в рукопашной.

Якобы у бойцов даже начинались со временем телесные изменения, внешне незаметные, но успешно проявляемые в реальной схватке.

Первые годы существования храма, годы работы с хомобестиями и людьми-добровольцами скрыты во мраке тайны. О храме ходили легенды, страшные как для слушателей, так и в отношении друзей Кристобальда Скуны, стоявших у истоков. Поговаривали об ужасных болезнях, о разрушении координации движений, о сумасшествии и звероподобности нрава. Позднее сплетни иссякли, а храм Шестирукого за большие деньги стал принимать к обучению молодежь, взыскующую славы героев. С неизменно превосходным результатом, оправдывая высокую плату за услуги.

Увы, однажды судьба столкнула нос к носу внука и деда, молодого храмовника и одного из первых добровольцев. Но это уже история из числа тех, каким не суждено прозвучать здесь и сейчас.

История II. НАДЗОР СЕМЕРЫХ, или ИХ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛО СЕМЕРО

Их действительно было семеро.

С самого начала.

Просто это началось так давно, что многие стали забывать.

…Антек Ронцер, пасечник. Рядом с пасекой находился Шпильманов погост, куда однажды ночью забрел некрот-импровизатор с «подъемной» лицензией. Правда, в лицензии отсутствовало разрешение на незарегистрированные в «Черном Триллиуме» чары, которые некроту страсть как хотелось опробовать в деле. Маг виртуозно разверзнул могилу, поднял наугад первого попавшегося мертвеца, провел биографический блицопрос, измерив степень восстановления памяти, дал ряд простых, но трудоемких заданий, фиксируя реакцию на раздражители и телесную мощь, после чего восстановил статус-кво и удалился, ликуя. Все показатели были существенно выше стандартных. А через два часа покойник встал опять, тупой, целеустремленный и желающий «размножаться» — побочное действие чар, упущенное во время лабораторных экспериментов. И в домике Ронцеров, оказавшемся на его пути, разыгралась трагедия.

Выжил только Антек, бывший отец бывшего семейства.

…Овадия Клин, негоциант. Портовый волхв-темпестор в Нижней Тартинке решил выслужиться перед властями, устроившими День Города с раздачей бесплатного угощения народу. Оригинальное заклинание погоды, состряпанное на скорую руку, сработало чудесно. Во многом благодаря локальному «обручу» для элементалей воздуха, вплавленному в мана-фактуру пассовых вибраций. Ради карьеры волхв рискнул нарушить запрет сочетаний такого рода в канун полнолуния. Горожане радовались солнышку, безоблачному небу и дармовой выпивке. А меньше чем в ста милях от порта бушевал шторм, страшный, дикий, бешеный от невозможности разорвать заклятый «обруч»! Корабль Овадии, груженный тканями и оливковым маслом, затонул, несмотря на мастерство капитана. Жена и дочь негоцианта, к сожалению, находились на борту: рейс предполагался легкий, не сулящий опасностей. Узнав о трагедии, волхв пытался свалить беду на известную пословицу: «Женщина на судне — к беде!» А тут сразу две женщины…

Овадия спасся чудом, держась за оторванную дверь каюты; позже его подобрал военный фрегат. В суде негоциант молчал и не настаивал на смертной казни темпестора. Многие думали, что от горя он онемел и сошел с ума; многие так думали и ошиблись.

…Доротея Рэнфрю, арфистка Гарделльского камерного оркестра. Меценат и покровитель оркестрантов, маркиз Теодор Ля Гарде за месяц до музыкального турнира, назначенного герцогом Карлом Вюрлинбергским, тайно обратился к скандально известному меломагу Геллику Кантилену. Путем разработанного в спешке резонанс-заговора, действующего без участия и ведома объекта воздействия (запрещено «Соглашением о доброй воле»), меломаг Геллик усилил ряд профессиональных качеств музыкантов. После турнира лишь арфистка Доротея, из-за болезни пропустившая концерт, сохранила рассудок; остальных ее коллег постигла скорбная участь завсегдатаев местного бедлама. Это был первый случай «гарделльской глухоты» — безумия, вызванного резонанс-заговором в сочетании с возбуждением, испытываемым объектом при публичном конкурсе.