Кирилл Бенедиктов - Фэнтези-2006

• Название: Фэнтези-2006
• Автор: Кирилл Бенедиктов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-14117-0

Доблестные рыцари и прекрасные дамы! Знаете ли вы, что гзумгарайский сыр бывает только в мышеловке? Известно ли вам, что доброе слово и горгулье приятно? Осведомлены ли вы, кто составляет меню для пожирателя душ? Можете ли вы сказать, в котором часу сегодня состоится восход Шестого Солнца и какие неприятности за сим воспоследуют? В конце концов, если разбойник на рыцаря налезет, кто кого сборет в поединке характеров?

Если эти вопросы до сих пор ставят вас в тупик, соблаговолите незамедлительно изучить сей фолиант, в котором собраны новые фэнтезийные произведения, кои отечественные писатели-фантасты дерзнули вынести на ваш строгий, но беспристрастный суд. Решительно не вижу, почему бы благородным донам не развлечь себя чтением этой в высшей степени поучительной и крайне увлекательной книги!

---

И никто не замечал, как по северному склону холма ползут ассиэны — воины-невидимки, люди-демоны, наемники южных земель. Каждый — в маске, скрывающей лицо; у каждого — легкий черный меч, пояс с метательными ножами и отравленными дротиками, тонкая удавка на запястье, стилет у бедра, железные когти на перчатках, ослепляющий порошок в карманах. Никто не умеет лучше прятаться — увидеть ассиэна можно лишь за миг до смерти. Никто не дерется так, как они — кувыркаясь и прыгая, чередуя оружие, а то и вовсе обходясь без него: кулак ассиэна подобен молоту, ладонь — словно наконечник копья, вытянутый палец — будто стальной шип.

Лэдош Счастливчик обернулся в тот миг, когда за его спиной бесшумно поднялась в рост темная фигура. Шипя прошил воздух смертоносный дротик, но Лэдош сумел отбить его клинком; метательный нож сверкнул на солнце, но ткнулся в нашитую на жилет пластину и упал, словно пчела, потерявшая жало.

С яростным ревом кинулся на страшного врага Лэдош, всю силу вложил в удар меча — но бесплотной тенью скользнул ассиэн в сторону, перевернувшись в воздухе, будто уличный акробат. Черным крылом заплясал в его руках узкий клинок, и Лэдош попятился, не зная, как подступиться к противнику…

Двадцать пять ассиэнов столкнулись с дружинной сотней, и почти сразу численность отрядов сравнялась…

Первого ассиэна Лэдош Счастливчик убил старым тесаком. Лишившись меча, упав на землю, видя над собой занесенный черный клинок, он успел откатиться в сторону, сгреб горсть пыли, швырнул ее в лицо, закрытое маской, выхватил тесак и отчаянно рванулся вперед.

Второго ассиэна Лэдош подстрелил из лука. Стрела пробила шею врагу, когда тот, разметав защитников, мчался к благородному эру.

Третий ассиэн перерубил тетиву лука и отсек Лэдошу два пальца на левой руке. Кровь брызгами летела во все стороны, когда два меча — черный и сверкающий белый — рубили друг друга, сыпля искрами. Кровь хлынула фонтаном, когда голова ассиэна покатилась в переломанный ковыль…

Тринадцать воинов и тринадцать человекодемонов сцепились намертво; схватка продолжалась недолго, но сражающимся казалось, что прошла уже вечность. Один за одним падали бойцы на залитую кровью землю, и время для них замирало навсегда. А когда вечность завершилась, в живых остался лишь один боец.

Он стоял на коленях перед убитым врагом и пытался выдернуть засевший в теле меч. Пальцы скользили по мокрой от крови рукояти; силы одной руки не хватало, но вторая рука — без двух пальцев — валялась в стороне.

Лэдош-Счастливчик, ставший Лэдошем Одноруким, тупо дергал меч и зыркал вокруг бешеными слепыми глазами. Он не понимал, что бой закончился; он не знал, что сражение под городом Алдеган уже выиграно.

Отец умер тихо, смерть нашла его осенней ночью, темной и дождливой. Прощаться с покойным пришло много людей, но их общее горе было ничтожным по сравнению с горем братьев.

Три дня лежал мертвец в доме, а потом его отнесли в склеп и положили рядом с женой, о которой при жизни он так редко рассказывал, и которую так часто вспоминал.

Три декады горели свечи у постели покойного, а потом погасли разом, и дым от горячих фитилей сплелся в призрачный силуэт, поднялся к потолку и растаял.

Три месяца потребовалось братьям, чтоб пережить смерть отца и смириться с потерей. Только теперь они поняли его слова о том, что существуют вещи, рассказывать о которых бессмысленно; вещи, представление о которых можно получить лишь увидев их, почувствовав, пережив…

— Мы пойдем дальше, — сказал Толд, задумчиво глядя в огонь очага и водя пальцем по клинку, лежащему на коленях. — Мы продолжим дело отца, как он того хотел. Мы станем лучше…

На улице был рассвет. Заиндевевшие окна теплились багрянцем — сейчас каждое из них казалось жерлом печи.

— Мы не сможем идти дальше, если останемся здесь, — сказал Эшт. — Отец хотел, чтобы мы помогали людям.

— Слишком рано, — покачал головой Толд. — Мы еще не готовы.

— Мы взяли все, что он мог нам дать, — настаивал младший брат. — Теперь нужно идти в мир, а не сидеть на одном месте.

— Здесь есть все необходимое, чтобы продолжать обучение. Мы пригласим учителей и наставников, у нас достаточно для этого денег.

— Учителя и наставники не дадут тебе больше, чем дал отец.

— Но он сам всё время у кого-то учился. Здесь!

— Если бы не мы, он вряд ли бы сидел дома.

— Сперва он осел здесь, а уж потом родились мы!

— Ты можешь меня переспорить, брат, но тебе не удастся меня переубедить.

— Я знаю твое упрямство, брат, и не надеюсь тебя переубедить, я лишь прошу — поверь мне! Ты же сам знаешь, сам чувствуешь, что мы еще многому можем научиться.

— На манекенах и игрушечном замке?! Может хватит сражаться тупыми мечами?! Не пора ли совместить учебу и благие дела? Не самое ли время продолжить ученичество в новых условиях?

— Такая учеба может стоить жизни. Что проку будет от тебя мертвого? Чему ты научишься тогда, и какие благие дела совершишь? Мы останемся и будем тренироваться!

— Мы уйдем!..

Их голоса бились о потолок, о широкую балку, на которой углем и мелом были нарисованы знаки-обереги. Братья размахивали руками, добавляя вескости своим аргументам, они хватались за головы, словно удивляясь тупости собеседника, фыркали, хмыкали, хлопали в ладоши, стучали пальцем по лбу, отдувались и вздымали очи горе.

Они поссорились, и три дня дулись друг на друга.

Потом Эшт покинул отеческое имение, а Толд возобновил свои тренировки.

Лэдош Счастливчик выжил. Лекарь Горк перетянул ему обрубок руки кожаным ремнем, срезал ошметки мяса, остановил кровь раскаленным железом, обмазал ожог дурно пахнущим снадобьем; волшебник Зой поводил руками над культей, бормоча заклинания, снял боль и успокоил сердце быстрыми холодными касаниями; знахарь Ень окурил Лэдоша едким дымом, влил ему в глотку целебный бульон, повесил на шею корень травы-многосила.

Две декады бился в горячке Лэдош Однорукий. Виделось ему, что бой с ассиэнами не кончился, чудилось, что они и мертвые поднимаются на ноги и ковыляют к благородному эру Покатому, стоящему на вершине холма. А на пути у них лишь он — Лэдош Белокожий, Лэдош-Счастливчик…

На двадцать второй день Лэдош Однорукий открыл глаза и увидел потолок, сплошь исписанный знаками-оберегами.

Мальчишка, дежуривший возле койки героя, испуганно встрепенулся и сорвался с места.

Оглушительно хлопнула дверь.

Пять лет пролетели, словно месяц. Каждый новый день Толда был похож на прежние дни. Неустанно тренировался старший брат, и ничто не могло отвлечь его от занятий. С усердием оттачивал он свое мастерство, увлеченно постигал новые знания.

Из собранных отцом книг узнал он многие тайны и теперь спешил в них разобраться. Издалека приходили к нему наставники, показывали свое искусство, за большие деньги открывали маленькие секреты. Наступало время, и Толд в учебном поединке побеждал своего учителя — значит, пора было искать нового мастера.

Искусство боя ногами, искусство опережающего удара, искусство закрытого дыхания, останавливающего крика, пронзающего взгляда — все это постиг Толд, и хоть умения его пока были несовершенны, он верил, что со временем разовьет их.

Но оставалось еще многое, о чем Толд лишь читал в книгах и древних свитках: тайные умения ассиэнов, бой с закрытыми глазами, учение о жизненной энергии и ее потоках, искусство каменной кожи…

А как много книг оставались еще непрочитанными!

Благородный эр Покатом опустился на одно колено перед кроватью, на которой лежал Лэдош Однорукий.

— Приветствую тебя, младший ир Лэдош, герой сражения при Алдегане.

Испуганный герой попытался подняться и вдруг обнаружил, что у него нет левой руки. Болезненный спазм сжал горло, и Лэдош захрипел.

— Не возражай! — дернул плечом эр Покатом. — Я не ошибся. Своей властью и волей я дарю тебе титул младшего ира. А так же сорок тетров плодородной земли, двадцать тетров леса, три деревни и две сотни душ крестьян.

Лэдош сплюнул коричневую мокроту на серую ткань тюфяка.

— Я освобождаю тебя от службы, — продолжал благородный эр, — но разрешаю тебе и твоим потомкам использовать оружие во благо людское и для защиты себя и своих владений.

Лэдош с трудом повернулся, посмотрел благородному эру прямо в лицо, сказал едва слышно:

— Я сам во всем виноват…

— Что, младший ир? Я не слышу… — эр Покатом наклонился к Лэдошу.

— Я стал сомневаться, верно ли поступаю… А сомневающийся солдат — уже не солдат… Я был неискренен… Я сам виноват…

— Поправляйся, младший ир, — сказал эр Покатом, решив, что Лэдош бредит. Он поднялся, выпрямился, развернул плечи, оглядел тесную комнату. — Привыкай. Теперь все будет по-другому, — громко сказал он, утвердительно кивнул и вышел.