Мария - Аритмия чувств

• Название: Аритмия чувств
• Автор: Мария
• Жанр: Современные любовные романы

---

Януш. Нет. То есть я входил в студенческую организацию, в «Альматур». Я работал сопровождающим зарубежных туристов. Мне хотелось ездить, а поскольку денег почти никогда не было, «Альматур» стал единственной возможностью путешествовать. Кроме того, сопровождение заграничных экскурсантов давало великолепную и бесплатную возможность шлифовать иностранные языки. Если проводишь два месяца по двадцать четыре часа в сутки с американцами в автобусах, в отеле, в ресторанах, зачастую сопровождая их как гид по Кракову, Варшаве или Освенциму, то начинаешь даже сны видеть по-английски. Ни одни языковые курсы этого не обеспечат. Потом в награду тебе доставалось сопровождение групп в Болгарии, Италии или на Мальте. И это было гениально и прекрасно.

Дорота. Но эта деятельность наверняка не рассматривалась как общественная.

Януш. Я и не получил должности на физическом факультете, но тогдашний декан факультета математики, физики и химии профессор Анджей Бончиньский знал, что из меня мог бы выйти неплохой ученый и что со мной обошлись весьма несправедливо, поскольку именно я должен был получить эту должность. И профессор пообещал мне ее через год, а тем временем — как он сам выразился — собирался передать меня куда-нибудь «на хранение». Он предложил мне переждать этот год. И во время разговора со мной позвонил своему товарищу, доктору Брониславу Журавскому, директору Объединенного вычислительного центра, и попросил его подыскать для меня место. Как раз в это время был организован вычислительный центр, куда требовались специалисты по информатике или программисты. Так, благодаря дружбе профессора Бончиньского с доктором Журавским я вместе с еще одной сокурсницей был принят на работу. В марте я завершил учебу, а в июне уже работал ассистентом в Объединенном вычислительном центре, который должен был стать для меня «камерой хранения». И вдруг я осознал, что здесь происходит гораздо больше интересных вещей, чем в кабинете, для которого меня «сохраняли».

Дорота. Подожди минуту. Ты не был ни членом партии, ни членом ССМ (Союз социалистической молодежи)?

Януш. Нет. Я был вынужден войти в ССПС (Социалистический союз польских студентов), чтобы работать в качестве гида-сопровождающего. Экскурсионное бюро «Альматур» было организовано при ССПС, и каждый экскурсовод обязан был в него входить, так как другой студенческой организации просто не существовало. Сначала был ССПС, а позднее появилась «свобода», то есть Независимое общество студентов. Но эти дела меня не касались, поскольку учебу я уже закончил.

Дорота. А в партии ты состоял?

Януш. Нет, никогда. Были, конечно, попытки — что не новость для вузов — записать или уговорить записаться в партию. В моем случае безрезультатные. Многие из моих товарищей воспользовались этими предложениями, а некоторые действительно верили, что могут таким образом изменить Польшу к лучшему. Они думали, что в рядах «руководящей силы нации» могут послужить своему народу. Теперь, оглядываясь назад на то, что произошло после 1989 года, такой подход может показаться очень наивным, но тогда для многих это было не так. Меня политика никогда не интересовала. Я просто хотел посмотреть мир, и, кроме того, я чувствовал себя в той Польше — по крайней мере, до некоторого момента — словно в театре. Каждый интеллигентный человек в определенный момент своей жизни начинал понимать, что все и во всем здесь только делают вид. Что в стране все хорошо, что у нас лучший государственный строй, хотя мы и сознавали, что это неправда. Даже мои партийные товарищи. Государственная система функционировала как театр. Каждый играл какую-то роль, но все списывалось на счет режиссера, который существовал где-то там, на Востоке, и оттуда дирижировал. А остальные действовали так, чтобы не настроить его против себя. Но, с другой стороны, мы могли путешествовать. Несмотря на проблемы с паспортами, за которыми приходилось стоять в очередях и которые можно было по какой-то очень важной причине не получить. Польский барак был самым веселым в этом лагере, по крайней мере, мне тогда так казалось. Я был руководителем групп в Болгарии и кое-что видел. Еще я работал в трудовом отряде на уборке хмеля в ГДР. И всегда мне казалось, что в Польше дела обстоят несколько иначе, что это как с теми двумя собаками, которые встречаются на границе Польши и Германии. Гэдээровский пес бежит в Польшу, а польский — в Германию. Гэдээровский пес спрашивает польского: «Зачем ты туда бежишь?» А тот ему отвечает: «Колбасы хочется наесться. А ты зачем в Польшу?» -«Да хочется полаять». Вот в том-то и соль. Мне казалось тогда, что колбасу можно заменить сыром. Может, у поляков была страна наихудшая в экономическом отношении, но наверняка самая свободная, самая веселая, самая проветриваемая.

Дорота. Такой непокорный маленький барак.

Януш. Да,и мы постоянно эту непокорность демонстрировали, у нас все время что-то происходило. Должен признаться, что я, хоть это и прозвучит пафосно, был горд

за свою страну. Когда я сравнивал ее с тем, что происходит в ГДР, и видел покорность немцев и их согласие на все, то приходил к выводу, что им ничего не разрешалось. А я отправился в Западный Берлин и в течение четырнадцати дней боролся за визу в ФРГ в посольстве. Я мог поехать в Западный Берлин, а простой гэдээровец не мог. Что, в свою очередь, было чревато для нас, поляков, нелюбовью со стороны гэдээровцев. Правда, тогда мне не казалось, что все так уж плохо. Лишь позже я понял, что мы жили в тотальном абсурде, в организованном властью фарсе. Любой человек прекрасно знал, что, несмотря ни на какие указы и инструкции сверху, он должен продолжать делать свое дело. У меня никогда не было революционных порывов, я никогда не жаждал что-нибудь изменить, не желал ввязываться в оппозицию. Мои товарищи состояли в каких-то организациях. Но я хотел просто делать свое дело, так как полагал, что именно таким образом смогу что-нибудь изменить. Как мой отец, который вообще не интересовался политикой, никакой. Он не верил ни Церкви, ни красным, ни кому другому. Он часто повторял мне: «Если не будешь учиться, станешь политиком». Это было предостережение, чтобы я никогда не брался за политику. Он также повторял, что настоящему мужчине не пристало быть политиком, потому что настоящие мужчины занимаются чем-то другим, чем-то действительно важным.

Дорота. Нужно процитировать эту мудрость твоего отца нашим политикам.

Януш. Он уже тогда не мог смириться с судьбой Польши и едва ли представлял себе то, что происходило с Польшей позже, в наиболее драматические моменты современной истории. Если бы он дожил до нынешних времен, то, без сомнения, был бы очень счастлив, потому что в его бытность ему бы и в голову не пришло, что в Польше могут состояться когда-нибудь нормальные демократические выборы. Все эти идиотские вещи, которые происходят сегодня, это...

Дорота. Ничто по сравнению со свободой.

Януш. Да.

Дорога. Вернемся к твоей учебе. Жил ли ты обычной студенческой жизнью? С ее удовольствиями, весельем и беззаботностью.

Януш. Нет.

Дорога. С развлечениями, девушками, поездками?

Януш. Нет, всего этого у меня не было, хотя теперь я об этом безмерно жалею. Настоящий студент по определению должен жить в общежитии. Я же вернулся домой и жил у родителей.

Дорота. Ты прав, общежитие — неотъемлемая часть студенческой жизни.

Януш. И очень значимая. Если ты не живешь в общежитии, студенческая жизнь проходит мимо тебя. О том, что там происходило, я узнавал разве что в студенческих клубах. Я жил с родителями и наблюдал за всем со стороны. Иногда я бывал у ребят в общежитии, но и только. К тому же первые два года я отрабатывал задолженности. А на третьем курсе мне пришло в голову, что занятий на одном факультете для меня слишком мало. В 1970-е годы учиться на нескольких факультетах одновременно было не принято. Однако я уже тогда чувствовал, что хочу быть конкурентоспособным... на неконкурентном рынке. Я надеялся предложить своему будущему работодателю нечто большее, чем только диплом физика. Я не верил, что по окончании вуза останусь в нем работать, что там найдется для меня место. А дополнительный диплом по экономике, например, сделал бы для меня возможной работу на предприятии по производству корабельных лифтов. Я бы разбирался как в проектировании, так и в экономике. Разумеется, в этой социалистической, лживой и бессмысленной экономике. Это были абсурдные и бессмысленные занятия, на которых рассказывалось о работе биржи, тогда как в действительности цены устанавливал не рынок, а указ сверху.

Дорота. Ты начал изучать экономику?

Януш. Да, я считал, что изучение экономики -- это инвестиция в будущее. Скучная, непривлекательная. Но я начал ее изучать, наряду с физикой, на третьем курсе, на заочном отделении.