Мария - Аритмия чувств

• Название: Аритмия чувств
• Автор: Мария
• Жанр: Современные любовные романы

---

Дорота. А на собственной шкуре ты когда-нибудь ощущал, помимо этих встреч в учреждениях, что к тебе относятся немного хуже, например на работе?

Януш. Нет, в Институте Байльштайна, куда я приехал на работу изначально, никогда ничего подобного не случалось. Ко всем относились одинаково, у нас были одинаковые условия работы. Нам платили одинаковые зарплаты, которые зависели только от стажа, — у меня была ставка не хуже, чем у коллеги-немца, принятого на работу в одно время со мной. Я навязал себе страшный режим работы, но это был мой индивидуальный выбор, ведь я хотел показать, что решение принять меня в бюро было правильным. И прежде всего я хотел заслужить продление контракта.

Дорота. А в личной жизни? Случалось ли с тобой когда-нибудь, что кто-то плохо отнесся к тебе на улице, в ресторане, выказал тебе презрение?

Януш. Никогда. У меня было одно превосходство над многими иностранцами: я был не просто аусландером, я был доктором-аусландером. В этом состояла принципиальная разница.

Дорота. Знание окупает все.

Януш. Да, именно в тот момент это было важно. Кроме того, после определенного периода, проведенного в беднейшем районе, я получил квартиру в построенном нашей фирмой доме, где также жили мои коллеги по работе. Это были люди образованные. Они никого не оценивали по паспорту. Конечно, я не знаю, кто и что из них говорил, когда закрывалась дверь, но ни я, ни моя семья никогда не чувствовали, что у нас меньше привилегий или что к нам хуже относятся из-за нашего польского происхождения.

Дорота. А ты сблизился с коллегами, познакомился, подружился?

Януш. Нет, это слишком сильно сказано — подружился. Конечно, с некоторыми у меня сложились очень хорошие отношения, например с соседями напротив, благодаря детям, которые были одного возраста с нашими, так что мы ходили в гости друг к другу. Мы даже научили их проводить сочельник по-польски, и они это полюбили. Потом они ждали уже нашего, а не своего праздника — они были евангелистскими христианами и могли в этот день есть даже жирное мясо, но им не хватало этого характерного настроения красоты и тепла, которое связано с сочельником. Это тепло они открыли только у нас — научились петь польские коляды, готовить польские блюда, такие как пироги или борщ. Если я и могу говорить о какой-то близости, то наибольшая связывала нас именно с этими соседями. Однако я не мог бы назвать их своими друзьями — они были очень хорошими знакомыми.

Дорота. Так есть у тебя немецкие друзья?

Януш. У меня есть приятель. Он работает в другом месте, с людьми из моей фирмы я не провожу время вне работы. В Германии нет обычая заводить знакомства или дружеские отношения на работе. В первый момент меня это неприятно поразило и очень огорчило. В Польше я всегда знал, когда у моей сотрудницы трудные дни, когда она будет рожать, каковы ее политические взгляды и за кого бы она голосовала, какого она вероисповедания, есть ли у нее родственники в Германии и изменил ли своей жене ее сосед с первого этажа. Это мне очень нравилось, потому что на работе этим жили. В Германии же все по-другому. Здесь приходят на работу, чтобы работать, а разговоры, если это не обсуждение рабочих вопросов, чаще всего носят официальный характер и обходят личные дела, например дни рождения сотрудников, юбилеи. Они касаются только общих вопросов, таких как вырубка джунглей в Южной Америке. В то же время здесь почти не говорят и даже избегают рассказов о себе. Я, например, не знаю, женат ли мой шеф на своей подруге или только сожительствует с ней, знаю только, что он с кем-то живет. Я также не знаю, есть ли у него дети, какую религию он исповедует, какую партию поддерживает.

Дорота. И он о тебе этого тоже не знает?

Януш. Со мной он, во всяком случае, ни о чем таком не говорил. А я никогда не осмелюсь его об этом спросить.

Дорота. А он знает, что ты литератор?

Януш. Нет, то, что я пишу, и вообще мою личную жизнь я держу в тайне. Случаются ситуации, когда кто-то пытается о чем-то разузнать. Примером может быть последний рождественский прием, который обычно в Германии для своих сотрудников организуют фирмы. В Польше это тоже уже практикуется. Мы встречаемся в кофейне, в более свободной атмосфере. Помню, устроили конкурс, в котором надо было угадать, кто есть кто, и меня никто не угадал, хотя других угадывали. Надо было рассказать о человеке что-нибудь не связанное с работой, какой-нибудь факт из его личной жизни, на основе чего все остальные, голосуя, должны были назвать, кто из нашего коллектива

был загадан. Я загадал себя и рассказал, что этот некто был, помимо прочего, таксистом в Нью-Йорке и моряком на судне. Никто ничего подобного не знал обо мне, и это вызвало огромное удивление. Потом все подходили и спрашивали, правда ли это, как это случилось.

Дорота. С кем ты дружишь? Ты говорил, что есть такой человек.

Януш. Да, его зовут Михаэль. Это немец, с которым я познакомился в связи с профессиональными делами, поскольку он работал в магазине, где продают компьютеры «Арр1е». Мне предстояло подобрать программу для своего «МасВоок», и я отправился к нему расспросить о существующих возможностях, он мне очень помог. Познакомившись, мы с полгода встречались в его магазине, и наконец подружились. Это необыкновенный человек, он, например, совершил нечто, что даже в Германии редко встречается, — в возрасте тридцати семи лет он женился на шестидесятидвухлетней женщине. Это, может, даже модно в каких-то кругах и не вызывает удивления. Для меня, однако, его поступок был чем-то из ряда вон выходящим, невероятным, ведь ради нее он бросил двадцатипятилетнюю девушку.

Дорота. Вероятно, в женщине должно быть что-то привлекательное?

Януш. Позже я познакомился с ней, и, кстати, мы были с женой на их свадьбе. Лично я не заметил в ней ничего настолько интересного или привлекательного, что могло бы вызвать такой поворот дела. Но магия любви или ее химия не исследованы, и, к счастью, эти реакции у разных людей протекают по-разному, иначе мы все любили бы одних и тех же особ. И уже добрых десять лет они вместе, и похоже на то, что их семейная жизнь очень теплая и дружеская. С Михаэлем нас связала прежде всего информатика, любовь к продукции фирмы «Арр1е». Я являюсь поклонником «Арр1е». Позднее мы стали проводить время, беседуя и на другие темы. У него польские корни -его дедушка был евреем из Лодзи, — но он не говорит по-польски. К сожалению, я эту дружбу подзапустил и порой испытываю угрызения совести, что это он, как правило, звонит мне, тратит на меня свое время, вспоминает обо мне. Может, потому, что у Михаэля нет необходимости работать столько, сколько работаю я, потому что его жена, будучи домовладелицей, и так хорошо зарабатывает. Но если бы мне нужно было назвать кого-то из немцев другом, то именно его я указал бы на первом месте. У меня много очень хороших знакомых среди поляков, живущих в окрестностях Франкфурта. Вообще же я крайне мало времени провожу с людьми. Не столько, сколько хотел бы.

Дорота. А сколько времени ты проводишь за компьютером?

Януш. За компьютером я провожу много времени не только по работе, но также, например, когда пишу книгу; это время я рассматриваю не как работу, а как удовольствие. Я не трачу время на компьютерные игры, на бессмысленный серфинг по Сети. Если и серфингую, то исключительно в поисках конкретной информации, которую хочу проверить, например просматриваю Википедию, а зачастую и платные базы данных. У меня в компьютере ни одной игры, никогда ни в одну из них не играл, потому что считаю это потерей времени. Предпочитаю почитать книгу, если вообще выпадает свободная минута.

Дорота. Я спрашивала тебя о дружбе. Ты говорил о знакомых в Германии. А кого-нибудь, кто живет в Польше, ты назвал бы своим другом, который тебе близок, несмотря на разделяющее вас расстояние?

Януш. Теперь не особенно. Связи с коллегами из вычислительного центра, в котором я работал, пообрыва-лись, потому что прошло двадцать лет и, несмотря на существование Интернета, мы оказались не в состоянии их удержать, так как для этого не было времени. Нет, в Польше у меня такого друга тоже нет. Единственным был Анджей из училища морского рыболовства, который, так же как и я, уехал в Германию. Я дружу — может, это неподходящее слово, — точнее, очень люблю встречаться с братом и его семьей. У нас очень теплые отношения, но я не знаю, рассказал бы я ему о некоторых вещах или нет. Просто у нас не было времени, чтобы стать друзьями. Когда мне исполнилось пятнадцать, я уехал учиться в училище, и в этот очень важный период, когда два молодых парня — брат на два года старше Т^еня — могли сблизиться, я исчез из его жизни. А когда я вернулся в То-рунь, он женился и в свою очередь покинул дом.